Братья раненого тоже задвигались, вытащили палаши, но Бринн успела, упав на четвереньки, поднырнуть под стол и по самую рукоять воткнуть нож в живот второго из братьев, весьма, кстати сказать, упитанного. Затем она, молниеносно вытащив свой клинок, бросилась на третьего хулигана, взмахнула обоими ножами одновременно и нанесла ему в живот две резаных раны. Потом, не останавливаясь, завершила свое движение тем, что глубоко вонзила нож в бедро первому из нападавших.
Вся схватка длилась не более нескольких мгновений, но в полной тишине. А потом вся таверна вдруг взорвалась криками; завсегдатаи повскакали с мест — некоторые, желая помочь, другие, стремясь поскорее сбежать. Саллаксу пришлось вскочить на стойку, чтобы увидеть, что происходит в зале. Сверху он увидел, что Версен и Гарек выволокли на улицу троих братьев и швырнули их прямо в грязь. Раны, которые нанесла им Бринн, не были смертельными, но теперь, конечно же, они хорошенько запомнят, что следует подумать, прежде чем лапать женщину, которой это совсем не по нраву.
Бринн улыбалась, но радости в этой улыбке не чувствовалось. Зато чувствовалась некая свирепая гордость за одержанную победу. И горечь. И еще, пожалуй, такая ненависть, что Саллакс вздрогнул. Тот мерзавец, что изнасиловал Бринн, превратил его любимую сестренку в настоящее чудовище!
Примерно такую же улыбку видел сейчас Кайло на устах Бринн. И ему стало страшно.
А Бринн всего лишь сделала то, что делала всегда, если дело доходило до схватки: вновь представив себе ненавистную физиономию того фалканского купца, изуродовавшего ей жизнь, она как бы наложила ее на физиономию этого малакасийца и теперь не испытывала уже ни малейшей жалости. В таком состоянии она могла бы убить. Впрочем, насколько она помнила, ее предыдущие схватки продолжались всего несколько мгновений, причем противник всегда подставлялся сам, сделав слишком глубокий выпад, или повернувшись к ней боком, или слишком далеко вытянув руку, и в этот момент она наносила удар, оставляя свою знаменитую мету. Будет ли так и на этот раз? Похоже, этот парень неплохо обучен.
Бринн посмотрела Кайло прямо в глаза, видя перед собой лицо того насильника.
— Я сегодня снова убью тебя, — прошептала она, чувствуя, как привычно напряглось ее тело.
— Убьешь меня снова? — Кайло поудобнее перехватил нож — возможно, это была непроизвольная реакция на то напряжение, что им владело в предвкушении схватки.
Бринн успела заметить, что при этом острие его клинка отвернулось от нее и направлено на него самого. Это была отличная возможность, и она, воспользовавшись ею, сделала выпад.
* * *
Стивен и старый маг так увлеклись, что не заметили повисшей в воздухе угрозы — по всей гавани точно прошла мерцающая дрожащая волна, похожая на дыхание зимней метели, а потом вдруг установилась полная тишина, исполненная тревоги. Но и этого они не услышали.
Принц Малагон появился в ночных небесах, весь в черном, почти невидимый на фоне звездного неба, закрывая своими одеждами слабое мерцание далеких светил, и легко приземлился на палубу. Он неторопливо воздел к небесам руки, и корму «Принца Марека» буквально снесло взрывом. Если Малагон и заметил два безмолвных тела, лежавших на гладких досках юта, то ничем этого не проявил.
Впрочем, один из этих людей был уже мертв — длинная резаная рана тянулась у него через все лицо; второй удар, тоже нанесенный ножом, выворотил ему наружу все кишки, а из бедра у него торчала гладкая деревянная рукоять глубоко вошедшего в плоть охотничьего ножа.
Рядом с ним лежала молодая женщина; у нее из плеча тоже торчал клинок, и вся ее рубаха пропиталась кровью. Ноги она подтянула к груди; из ее уст с трудом вырывалось неровное дыхание, хриплое и влажное; веки слабо трепетали — видимо, она тщетно пыталась удержать ускользающее сознание. Из небольшой, но глубокой колотой раны у нее в животе тоже сочилась темная кровь. Время от времени женщина негромко стонала, в отчаянии глядя на свои перепачканные кровью пальцы.
Нерак в страшном гневе сокрушал палубу фрегата, и Бринн почувствовала, что куда-то катится. Ее охватил ужас: она понимала, что вот-вот свалится в воду, и вода будет холодной и темной, но выплыть ей уже не удастся. Впрочем, сознание она потеряла еще до того, как ударилась об воду, рухнув вниз вместе с обломками разнесенной взрывом кормы.
* * *
Стивена и старого колдуна отбросило в сторону, когда взрывом разворотило корму «Принца Марека», однако и стол, и книга в кожаном переплете, лежавшая на нем, остались нетронутыми. Стивен с трудом поднялся на ноги, по-прежнему крепко прижимая к себе металлическую шкатулку, и обнаружил, что ореховый посох откатился довольно далеко, в другой конец каюты — точнее, того, что от нее осталось, — и опасно балансирует над бездной футах в тридцати от воды, а перед старым рыбаком стоит Нерак.
Стивен наскоро ощупал себя: если не считать приличных размеров шишки над левым глазом, он, можно сказать, совсем и не пострадал. Так, теперь надо достать посох. Стараясь не привлекать внимания двух разгневанных волшебников, которые молча ели друг друга глазами, стоя над трещиной в растерзанной палубе, Стивен стал осторожно, дюйм за дюймом, подбираться к посоху.
— Фантус! — Голос Нерака звучал так, что дрожью отдавался у Стивена в костях, странными прерывистыми волнами расползаясь по всему телу. — Фантус! — В этом голосе слышались одновременно и ненависть, и радость. — Итак, мы снова встретились, мой дорогой! Мой самый дорогой друг! До чего же я рад, что ты все-таки не умер! Должен признать: со времен нашей последней встречи твое мастерство значительно возросло.
И Нерак что-то бросил в своего бывшего коллегу по Сенату, хотя до этого руки у него вроде бы были пусты.
Стивен с ужасом увидел, как это что-то ударило старого мага прямо в грудь. Чары! Ему уже казалось, что хрупкий старик рухнет на пол, окровавленный, с переломанными костями, а может, и вовсе растворится в воздухе, но он мягко опустился на палубу, точно оброненный носовой платок.
Стивен замер и в страхе смотрел на Нерака, но тот начал посмеиваться и хрипло прокаркал:
— Ну, это слишком просто, Фантус! В твоем распоряжении была почти тысяча двоелуний — а ты все еще пользуешься такими простыми трюками. Нет, все-таки зря ты не позволил мне убить тебя в ту ночь в Сандклифе. Таким образом ты только избавил бы себя от совершенно излишних трудов и волнений.
Правитель Малакасии, казалось, совершенно не замечал Стивена, все свое внимание сосредоточив на том, кто лежал сейчас у его ног.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});