Читать интересную книгу Таймыр. Трилогия - Вадим Денисов

— Синие линии это маршруты авиации? Что за цифры под ними?

— Интенсивность использования, загруженность данной авиатрассы, все поясняющие сноски внизу. Как вы видите, авиатрасс, пролегающих непосредственно над объектами, пока мало, но они есть.

— Ничего не вижу… Что, нельзя было покрупней напечатать? Что за красный пунктир?

— Категорийные и просто популярные маршруты туристов.

— Зеленые линии?

— Зимники всех типов. Действующие и стихийные вездеходные тропы.

— А почему зелёным? Это же зимники, они зимой действуют.

— Ну, все-таки как бы по земле… — смутилась Катя. — По поверхности. Кое-где и летом проезжают.

Потерев виски и отложил разрушительные бумаги в сторону, Донцов не выдержал, привычно подошёл к спасительному окну, привычно стараясь таким образом разгрузить мозги от излишних эмоций. Где-то в высоте рокотал далёкий гул реактивного пассажирского самолёта. Часто летают. Но погода явно портилась, скоро аэропорты закроют.

Андрей подумал, что если все данные предоставить вниманию широкой общественности, то уже через несколько дней все полеты над Таймыром будут буквально парализованы. Авиаторы далеко не трусы — русские летчики, бывало, на колотые полярные льды садились и Берлин бомбили, прорываясь через сплошные завесы зенитного огня. Но ни один здравомыслящий человек, а других среди лётчиков и не бывает, не согласится летать, будучи подвержен странной, непонятной, непредсказуемой и совершенно неизученной опасности, против которой ему не смогут помочь ни привычные инструкции, ни наставления по безопасности полётов.

И тогда всё. «Только самолётом можно долететь». Не спасет и тысячу раз замороженная и размороженная ветка железной дороги, которую всё никак не могут довести до ума. Об этом раньше надо было думать. Проспали. Случилось то, чего он боялся. Можно считать, что скандал все-таки состоялся.

— Я к начальнику с докладом. На среду запланируй совещание по этой теме. На утро. Пригласи аналитиков, кого-то из технарей. Астапова обязательно. И вот что… — внутренне решив, Донцов, тем не менее, до последнего момента надеялся, что можно будет обойтись без этого. Нет, уже не обойтись. — Шифрограмму начальнику УВД отправь, релиз короткий, укажи только явное. Не напугай раньше времени… Нет! Подготовишь, лучше я сам вычитаю. Пусть пришлет на совещание кого-то из замов.

— Сделаем.

— Ну вот и началось, Катя. Черт возьми, как я не хочу хватать красную телефонную трубку в три часа ночи! — Андрей устало повернул к ней голову. — Ладно. Пока вот так и пока на таком уровне. Можешь выполнять.

— Есть, товарищ полковник, — по-военному чётко отбила оперативница.

— А лейтенанта Астапова ко мне в кабинет, как только появится в управлении. И что я еще хотел тебе сказать? Это… Ну сними же ты эту чёртову юбку! Хочешь, что бы и у меня нос бледнел?

На этом сюрпризы дня не кончились.

— Как прорвались? Я звонил, уже оба порта закрыты.

Уставший Астапов вернулся в Норильск лишь поздно вечером, но был пригнан в кабинет шефа незамедлительно, как только тот вернулся с доклада начальнику управления.

— Есть хочу. Пилоты по запаху лётной столовой садились…

— Поешь еще. Ну что же, охотник за привидениями, докладывай, что там на этот раз?

Однако его подчинённый отчего-то не торопился озвучивать итоги выезда и после непонятной паузы неожиданно тихо заявил:

— Товарищ полковник, разрешите, я всё-таки начну с более важного для вас.

Удивлённо вскинув глаза на лейтенанта, осмелившегося самостоятельно расставлять приоритеты интересов начальства, Андрей откинулся на спинку и, сделав вид, что внимательно изучает бумаги, усмешливо кивнул. Растёт парень.

— Что же, давай с важного.

— Когда мы уже возвращались с объекта, мои девчонки уже в воздухе получили ответ на мой запрос, — Астапов нехорошо помялся. Так нехорошо, что у Донцова под ложечкой засосало в тяжёлом предчувствии.

— Последняя точка идентификации коммуникатора Дмитрия Квеста провайдерами определена здесь, — Лейтенант подошёл к большой карте Таймыра и показал на месте. — За шесть минут перед этим был короткий вызов вот отсюда, — он опять ткнул ручкой в точку на карте. — Это линия движения, соответственно, можно определить и скорость перемещения.

Долгих семь секунд понадобилось Донцову, что бы осознать услышанное, но сам он не успел озвучить страшную версию.

— Это был реактивный пассажирский самолёт, — тяжело вздохнув, безжалостно продолжил Астапов. — Тот самый чартерный «Турболёт», его МЧС-овцы всё никак найти не могут…

Донцов громко и жёстко выматерился. Сердце предательски кольнула игла страха.

— Как он там оказался?! — проревел он. — Вы же проверяли списки пассажиров!

Лейтенант посмотрел на шефа, как на ребёнка, и хорошо, что Донцов не увидел этого.

— Товарищ полковник… Он же бизнесмен, делец. Открыл кошелёк, и тут же сел на борт. Без всяких списков.

— Так… Быстро узнавай, кто, где и как ищет! Сколько человек и какая техника участвует в поисках, — если до этого момента это лётное происшествие никак не интересовало Донцова, и своих забот хватает, то сейчас он был твёрдо намерен взять поиски под личный контроль. Димку Квеста найти не могут! Надо самому лететь, работа работой, но есть ценности незыблемые. Астапова оставить или взять с собой? Надо подумать.

Дьявольщина, аэропорт закрыт! И тем не менее… Донцов упрямо вдавил белую кнопку селектора.

— Екатерина, немедленно пробей наш вертолёт с Валька на ближайшее время, как только погода позволит. Литерный полёт, опергруппа.

— Это ещё не всё, — прервал его горячечные размышления лейтенант.

— Ты добить меня хочешь, Олег?

Это было сказано скорее для проформы. Донцов думал, что ничего важного ему сегодня уже не сообщат. Зря надеялся.

— При возвращении мы видели встречный вертолёт. Прямо в непогоду пёр. Сразу после приземления я прояснил, что это за орлы такие… — В другой ситуации и при другом контенте сообщения Астапов вдоволь насладился бы произведённым эффектом. Но не сейчас.

Донцов привстал.

— Этот борт втихую зафрахтовала группа иностранцев вместе с Лапиным и Майером. И они срочно, натурально полным ходом направились именно туда, в предполагаемый район падения Л-410-го… Товарищ полковник, может вам валидол дать!?

— В задницу! Дьявол, что же они все ищут!?

* * *

— Господа, извините, но мы хотим знать: Что. Вы. Ищете?

Вопрос Сержанта прозвучал а самое неподходящее время: экипаж вертолета торопил с выгрузкой, — таскать надо, а не спрашивать! Прозвучал так, что всем стало ясно: без ответа работы не будет, время загадок прошло. Экипаж нервно поглядывал на экспедиционеров, всем своим видом показывая, что долго ждать не намерен. Майер стоял, Лапин присел на зелёный пластиковый контейнер.

Можно было бы сказать, что на секунду наступила звенящая тишина, если бы не дежурный шум «аишки», вспомогательного вертолётного двигателя. Но иностранцы даже совещаться не стали, наверное, решение ими было принято еще в воздухе. Все почти сразу же продолжили стаскивать снаряжение к рампе и только немец подошел ближе к друзьям и обыденным тоном спокойно так огорошил:

— Мы ищем Золотую Бабу. А теперь за дело, друзья, каждая секунда работы русского вертолёта слишком дорого стоит. Ваши пилоты, надо полагать, самые богатые люди в мире.

Глава 10

Время покупать серебряные перстни

«Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, не во имя долга, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего проходит жизнь каждого человека… Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы».

(Олег Куваев. «Территория»).

«Север по праву считается вашим, дорогие советские друзья, — и как я завидую, что вы владеете этим чудным богатством, и не только полюсом, а и теми северными областями, где люди живут и являются хозяевами».

(Рокуэлл Кент. Из ответа на юбилейную анкету газеты «Красный Север» (Салехард). Октябрь 1967 год).

Не пора ли нам пора?

На Севере есть феномен «вечного уезжальца» — грешен, люблю образные определения. Инерционно поддерживая в себе известное всем северянам намерение удрать с Северов и обосноваться на материке, человек большую часть жизни глупо борется с принципом «от добра добра не ищут». Ибо большинству, на самом деле, тут вполне хорошо. Зарплата нормальная, отпуск длинный и регулярный, преступности почти нет, все под боком и все родное… Здесь он гарантирует себе право на «минимальное процветание». А если у тебя чего-то там нет (огородика, например), значит, тебе это не нужно. Однако стереотип о необходимости заиметь на закате угол на материке очень живуч, он ломает мозг несчастному, заставляя его всю жизнь думать об уезде, но… но всю жизнь находить веские поводы этого пока не делать: «надо доработать до пенсии», «надо выучить детей», «надо помочь молодой семье» и т. д. Многие так и не уезжают, прожив жизнь в сборах. Не секрет, тому часто способствуют дети, например, заканчивающая школу дочка. Ты ей про Заполярье, она про питерские набережные, где её, гениальную, якобы ждет ее величество Счастливый случай. «Там уж точно лучше!». Так что она решает проблему оседлости в плаксивой манере девчонки из торгового центра: «Да ладно! Что вы мне тут рассказываете про романтику из книжек про Север? Я тогда еще даже не родилась! А тама перспективы!»