ним на улице шляпу, и категорически отказывался принимать участие в мероприятиях, где были протестанты154.
В 1938 году Йожеф Пехм был избран одним из почетных президентов антисемитской Ассоциации христианских промышленников и торговцев и в своем ответном слове заявил, что «нация должна вернуть себе [присвоенную евреями] индустрию и коммерцию». В 1944 году Миндсенти выступил против организации Ференца Салаши «Скрещенные стрелы», но это было связано не с его антифашисткой позицией, а с тем, что он видел в нацистах своих конкурентов. Также нет никаких реальных доказательств того, что епископ принимал участие в спасении евреев, уничтожаемых нацистами. Более того, по данным исследователя Холокоста в Венгрии Рэндольфа Л. Брэхема, в 1944 году Миндсенти дал разрешение на проведение специальных благодарственных служб в честь «избавления от евреев»155.
16 сентября 1945 года папа Пий XII рукоположил Йожефа Миндсенти в сан архиепископа Эстергома и примаса Венгрии, и на этом посту пастырь развил энергичную деятельность.
Прежде всего Миндсенти, ярый сторонник династии Габсбургов, резко выступил против преобразования земель короны Св. Стефана в республику. В своем пасторском послании он писал: «Мне стало известно, что национальное собрание в ближайшем будущем намеревается поставить на повестку дня конституционные реформы и закон о провозглашении республики. Если это соответствует действительности, то я, пользуясь государственным правом венгерских кардиналов, которое существовало на протяжении девятисот лет, выражаю свой протест».
Еще более серьезные возражения вызвали у кардинала планы секуляризации в 1948 году 6500 католических школ. Надо сказать, что католическая церковь в Венгрии на вторую половину 1940-х годов обладала не только духовной властью. Она была одним из крупнейших земельных феодалов, которому принадлежало до 15 % земельных угодий страны, пять банков, множество заводов, треть всех учреждений здравоохранения. На церковные издания приходилось до 10 % всех венгерских газет156.
Непреклонная позиция сделала Йожефа Миндсенти символом всех антикоммунистических и консервативных сил. Незадолго до его ареста 150 тысяч человек слушали его мессу в Мариагьёде, где примас Венгрии обличал «варваров с Востока»157. В феврале 1949 года Миндсенти предстал перед судом по обвинению в государственной измене. Среди прочих доказательств, уличающих святого отца, обвинителями было зачитано письмо кардинала к американскому послу от 3 августа 1947 года, где присутствовала просьба не возвращать республиканскому правительству национальную реликвию страны, корону Св. Стефана, а передать ее на хранение в Ватикан»158. В конечном итоге глава венгерской церкви был приговорен к пожизненному тюремному заключению, что сделало его мучеником в глазах Запада, католической церкви и всех сил, мечтавших о возрождении старого режима. Впрочем, заключение Миндсенти было недолгим. Уже в 1955 году кардинал был переведен под домашний арест, откуда по возможности продолжал свою пропагандистскую деятельность, ожидая «лучших времен».
Уже 23 октября 1956 года на первой антиправительственной демонстрации в толпе зазвучали призывы освободить кардинала Миндсенти. Это требование повторяли и многочисленные делегации, направлявшиеся к премьер-министру Имре Надю, и резолюции уличных митингов, и заявление национального комитета Чепеля, и программные документы возрожденной Партии мелких хозяев. Глава венгерской церкви стал общепризнанным символом восстания, постепенно оттесняя на задний план незадачливого «дядюшку Имре»159.
Правительство, неспособное устоять перед давлением толпы, 30 октября 1956 года приняло решение об освобождении Йожефа Миндсенти из-под домашнего ареста. Возвращение кардинала на политическую сцену было сравнимо с прилетом аятоллы Хомейни в Иран в 1979 году. Огромные толпы мятежников высыпали на улицы, чтобы приветствовать своего вождя. Кардинал ехал в бронемашине (явная отсылка к броневику В. И. Ленина), за рулем которой сидел офицер А. Палинкаш-Паллавичин, представитель древнего дворянского рода. Это вызвало шквал аплодисментов. Вопреки надеждам властей, Миндсенти отправился не в Эстергом, традиционную резиденцию венгерских архиепископов, а в Будайскую крепость, где разместился в доме рядом с королевским дворцом. Речь, конечно, шла о политической демонстрации.
Миндсенти еще не знал, что на свободе ему будет суждено пробыть только пять дней, но отпущенное ему историей время кардинал использовал максимально эффективно. Одним из первых своих декретов он отлучил от служения 50 священников, участвовавших в пацифистском движении, считавшемся прокоммунистическим. А уже третьего ноября пастырь обратился к народу. Он говорил: «Пусть каждый в стране осознает, что отгремевшие бои были не революцией, но освободительной борьбой», которая вела к возвращению порядков, закончившихся в 1945 году. Дальше Миндсенти продолжил, что «стране сейчас требуется очень многое, но меньше всего — партии и партийные вожди… Мы живем в правовом государстве, хотим быть нацией и страной, которая стоит на основе бесклассового общества, развивает демократические традиции, поддерживает частную собственность, разумно и справедливо ограниченную социальными интересами». Кардинал также потребовал призвать к ответу «наследников рухнувшего режима».
Выступление его высокопреосвященства нашло отклик как среди сторонников старого порядка, так и среди действовавшей на улице толпы, которая требовала скорейшей мести и уничтожения всех коммунистов, включая Имре Надя160.
Даже антисоветски настроенный писатель Ласло Немет писал 1 ноября 1956 года: «Мы должны быть бдительны, чтобы в то время, когда вооруженные люди заняты изгнанием советских войск, новые оппортунисты не превратили бы революцию в контрреволюцию и не отбросили бы венгерскую борьбу за свободу в 1920 год»161. Первый секретарь возродившейся социал-демократической партии Д. Келеман в беседе с послом Югославии Д. Солдатичем 2 ноября 1956 года заметил, что главной своей задачей видит острую борьбу с поднимающейся силой, за которой стоит Миндсенти162.
Если левые пребывали в замешательстве, то политики в Вашингтоне ликовали. Для них кардинал, искренне стоящий на позиции шуанов XVIII и карлистов XIX века, был идеальным лидером для «Свободной Венгрии». В тот же день, 1 ноября, на заседании Совета национальной безопасности США директор ЦРУ Аллен Даллас заявил, что Имре Надь не способен контролировать ситуацию в Венгрии, и только кардинал Миндсенти может получить наибольшую народную поддержку163. То же самое говорила и социал-демократка Анна Келти на встрече в Вене с представителями Социнтерна: «Кардинал Миндсенти, пользующийся поддержкой римско-католического престола Венгрии, является возможным