Читать интересную книгу Спасите меня, Кацураги-сан! Том 9 - Алексей Аржанов

а других симптомов как не было, так и нет. Сейчас вам введут раствор железа и витамин «В-12». Также вы будете пропивать курс фолиевой кислоты в таблетках. Но это лишь для начала. Завтра я попрошу нашего гастроэнтеролога, чтобы она заглянула к вам. Потом вместе с ней мы поставим окончательный диагноз.

— Спасибо вам огромное, Кацураги-сан, — вздохнул Инодзаки. — Понятия не имею, что бы я без вас делал. Я ведь и вправду был готов возвращаться домой. А если у меня действительно такая тяжёлая анемия, как вы говорите… Возможно, есть риск, что из лаборатории по окончании рабочего дня уже вынесли бы мой хладный труп!

— Не хочу вас пугать, но я бы не стал отрицать такой вариант, — кивнул я. — Однако здесь вы в безопасности. Всё, Инодзаки-сан. Доброй ночи.

Остаток дежурства мне удалось качественно выспаться. Я даже соскучился по дивану в ординаторской. Всё-таки в Индии с её номерами «люкс» хорошо, но не так приятно, как выхватить пару часов в отделении терапии между дежурством и основным рабочим днём.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в ординаторской не один. На улице из-за наступившей зимы светает поздно, поэтому я открыл глаза в абсолютной темноте и долго не мог нащупать выключатель. Кое-что меня напрягало.

Кто-то издавал громкие булькающие звуки, будто захлёбывался в нескольких метрах от меня. Как только я включил свет, от сердца у меня тут же отлегло.

— Тендо-кун! — вздрогнул Асакура. — Чего ты так пугаешь-то?

— Тот же вопрос к тебе, — сказал я и заметил, что наш терапевтический кулер с холодной водой был опустошён. — Всё выхлебал! Молодчина! В неврологии своего нет разве?

— Да постовая медсестра в неврологии близко общается с моей женой, — вздохнул он. — Она знает, что если я выпиваю по два литра за дежурство, значит, у меня сушняк. А я ж не виноват на этот раз! Мне теперь это состояние погано, я не хочу это терпеть.

— Да успокойся ты, долго терпеть не придётся. Ты главное рот чем-нибудь прополощи, и салфетками влажными себя оботри. Чтобы пациентов запахом не отпугивать, — посоветовал я.

— И то верно! — Асакура бросил взгляд на влажные салфетки, что лежали на моём рабочем столе. — Тогда я у тебя позаимствую.

— Не надо! Эти спиртовые. Ещё не хватало на коже тебе какие-нибудь дрожжи развести, — рассмеялся я.

До начала приёма оставалось ещё сорок минут, но меня уже пришёл сменить Куренай Цукаса, который временно замещал ушедшего на больничный Накадзиму Хидеки.

Мне очень не хватало старого заведующего терапевтическим стационаром. Этот крикливый дед создавал такую тёплую атмосферу в отделении, что я всегда с большим удовольствием шёл к нему, чтобы разобрать очередного пациента.

Вспомнив о Накадзиме, осознал, что как раз сейчас у меня есть время его навестить. Я прошёл в кардиологическое отделение и поинтересовался у медсестры, куда положили старика. Оказалось, что его совсем недавно перевели в кардиологию, а ранее он находился в реанимационном отделении.

Я аккуратно заглянул в его палату и тут же услышал хриплое ворчание.

— Ну чего стоите, будто не у себя дома, Кацураги-сан? — произнёс Накадзима Хидеки. — Я не сплю, заходите!

— Я помню, что вы привыкли просыпаться в пять утра, но всё же опасался, что болезнь может вас сморить, — ответил я.

— Фиг ей! — усмехнулся Накадзима. — Трансмуральный инфаркт — и тот не убил. А уж от сердечной недостаточности не помру.

— Я рад вас видеть, Накадзима-сан, — поклонился я. — Жаль, что, вернувшись из отпуска, я застал вас в таком виде.

— Да не переживайте, Кацураги-сан, — пожал плечами он. — Этого следовало ожидать. Вы же мне сами говорили, помните? Если продолжу так надрываться, то обязательно повторю судьбу Нагаты Джиро. Только вот Нагата-сан сейчас спокойно проводит время с семьёй, а мне даже толком и возвращаться-то не к кому.

— Как это — не к кому? — удивился я. — Простите, если вопрос бестактный.

— Да всё в порядке, — вздохнул он. — Нет у меня никого. Ни жены, ни детей. Всю жизнь свою отдал клинике. И вы, я вижу, точно такой же. Так что послушайте старика — решите для себя вовремя, что вам важнее. Чтобы потом не жалеть, что все годы откапали, как раствор в капельнице.

В этом он прав. Я ведь и в прошлой жизни уже допустил такую ошибку. Все мои друзья были моими коллегами, а семьи не было и вовсе. Не уверен, что хочу вновь повторить такой же сценарий.

— Накадзима-сан, позвольте, я вас послушаю, — сняв с шеи фонендоскоп, сказал я.

— Да, пожалуйста! — усмехнулся он. — Тренируйтесь, студент.

Разумеется, я вновь использовал фонендоскоп, как прикрытие. На самом деле мне хотелось узнать, насколько сильно пострадало сердце Накадзимы Хидеки.

Стоит отметить, реваскуляризацию — восстановление целостности и функциональной активности коронарных артерий — провели качественно. Кровью миокард начал снабжаться так же хорошо, как и раньше. Очевидно, тут поработал наш сосудистый хирург Цубаки Арата. Блестящая работа.

Но само сердце… Ух. Одного взгляда на миокард достаточно, чтобы понять, насколько же сильный всё-таки старик — этот Накадзима Хидеки. Поражение обширное, зона некроза занимает большую площадь. Судя по тому, как теперь сокращается сердце, у Накадзимы прогрессирует левожелудочковая и правожелудочковая недостаточность.

Другими словами, оба круга кровообращения сильно страдают. В лёгких — застой, в мозг кровь поступает плохо. И точно такая же картина со всеми остальными органами.

Я смогу ему помочь, но не сейчас. Пока что некроз едва-едва ушёл, а на смену ему начал образовываться рубец. Когда рубец созреет, я смогу влить большую дозу лекарской магии клеточного уровня и перестроить клетки соединительной ткани.

Превратить клетки рубца в новую мышечную ткань. Это будет очень непросто. Такую процедуру я проделывал всего два раза. И в одном из двух случаев пациента спасти не удалось. Но я тогда был совсем молодым неопытным лекарем. Сейчас знаний мне хватить должно.

У меня уже созрел план действий. Выждать несколько недель, проведать Накадзиму за пару суток до выписки — ближе к новому году. И, если рубцы окрепнут, совершить задуманное.

Остаётся одна лишь проблема. Старику придётся дотянуть эти три недели и не умереть от хронической недостаточности кровообращения.

— Ну, что скажете, Кацураги-сан? — спросил Накадзима, когда я убрал фонендоскоп. — Я тут спорю с кардиологом. Ставлю, в каком году