Король вздохнул:
— Я знаю, что ты чувствуешь, дочь моя. Тебе выпало увидеть такое, что не видела ни одна девушка. Но я думал, что брак с нормандцем поможет тебе забыть это. Синид хотела бы, чтобы у тебя все было в порядке: Разве ты не нашла утешение в постели с Йорандом?
— Я бы сказала, что это он не нашел, — сложила губки Бренна. Ей приходилось быть дипломатичной, поскольку отца она не могла ослушаться.
Брайан нахмурился и почесал подбородок, словно решая, что сказать.
— Я понимаю, что это не та тема, о которой девушка желала бы разговаривать с отцом, но…
— Мать также не собирается говорить об этом со мной, — немного раздраженно прервала отца Бренна.
Но когда плечи отца разом осели, она поняла, что не поило говорить так резко. Когда Йоранд восстановил стул, у королевы Уны на какое-то время возродился интерес к жизни. Но потом темная печаль опять завладела королевой, и она снова не стала ни с кем общаться. Бреннв почувствовала вину за то, что еще раз напомнила отцу о его одиночестве.
— Нет, дочка, мама тебе вряд ли поможет, так что придется это сделать мне, — сказал король, вытаскивая еще одну ячменную лепешку. Бренна почувствовала желание хлопнуть его по руке. Ведь она пекла лепешки для мужа, в конце концов.
— Твоя мать не может справиться с собственными проблемами. Вот почему я чувствую себя обязанным помочь тебе, — продолжил он.
— Отец, не сочти это за неуважение, но зная, в каком состоянии твой брак, я не думаю, что ты можешь дать мне совет, — сказала Бренна.
— Но так было не всегда, дочь моя. Когда-то мы нежно любили друг друга, — ответил король тихим голосом, словно вспоминая те далекие, почти забытые времена. — Я хотел тебе только добра. Семейный союз — это одно из чудес Бога на земле.
— Удивительно, как женщины выносят это, — вырвалось у Бренны.
Брайан вопросительно посмотрел на нее:
— А я думал, что он хорошо обходится с тобой.
Неожиданно король схватил дочь за плечи и повернул ее, вынуждая смотреть в глаза.
— Если этот человек плохо обходился с тобой, я еще до заката прикажу утопить его в болоте.
Бренна знала, что это не пустые слова. Ее отец так и поступит, не сомневаясь ни секунды. Она почувствовала, как от этой мысли ей кровь бросилась в голову.
— Нет, отец, — ответила Бренна, пытаясь говорить ровным голосом. — Я имею в виду, что это я не позволила. — Она вздохнула: — Я хотела сказать, что наша брачная ночь… ее не было. Йоранда даже не было рядом со мной, потому что я не позволила этого. Я рассказала ему, что случилось в Клонмакнойзе, и с тех пор он держится подальше от меня.
— Но ты ведь его не отталкиваешь от себя? Только не говори мне, что это ты отталкиваешь его!
— Нет, отец, — сказала Бренна, отводя взгляд. — Я тогда оттолкнула его. Не знаю почему, но он сторонится меня.
— Бренна! Этот человек — твой законный муж, — начал порицать дочь отец. — Разве ты не клялась?
— Да, но…
— Никаких но… — сказал Брайан. — Ты поклялась перед Богом, что отдашь этому человеку свое сердце, душу, тело и все, что является для тебя святым. Ты должна соблюдать присягу верности.
Слезы дрожали на ее веках, застилая глаза. Бренна чуть споткнулась и упала бы, если бы отец не поймал ее в спои объятия. Корзина с лепешками полетела на землю. Одна из лепешек выскочила, скрывшись в высокой ярко-зеленой траве.
— Душа моя, — произнес отец, лаская ее голову. — Сколько раз я молился, чтобы Бог залечил твои раны. Польше я ничего не могу сделать. Ты просто должна доверять мне, дочка. Ты же почти ничего не знаешь об отношениях между мужчиной и женщиной. Если не считать той сцены, то ничего.
Щеки Бренны горели. Брайан прижимал ее к своей груди. Девушка была так благодарна отцу за поддержку.
— Если нормандец все еще хочет видеть тебя, это дает мне надежду, что ничего не потеряно. Да поможет ему Бог, и тебе тоже, — сказал король, прижимая свои губы ко лбу дочери. Отпустив Бренну, Брайан наклонился за корзиной. Взяв ее, король, уже не оборачиваясь, пошел к морю.
— Но ты должна попробовать. Любовь стоит того, — сказал он через плечо.
Печально покачав головой, Бренна прибавила шаг, чтобы догнать отца.
— Я не думаю, что смогу, отец.
— Не нужно думать, нужно делать, девочка моя, — сказал Брайан. — Может быть, в этом твоя проблема. Просто прекрати так думать, хорошо?
Прокашлявшись, Брайан расправил плечи и сам себе сказал:
— Без любви жизнь вдвойне тяжелее. — Коротко кивнув, словно сам с собой соглашался, он добавил: — Если мужчина предлагает тебе комфорт и доброту, просто прими это, прими любовь.
Улыбаясь неясной улыбкой, Бренна обдумывала его слова. В молчании они шли к бухте, где работал Йоранд.
— Ну, иди, — сказал король, возвращая корзину. — Пусть этот вечер будет хорошим.
Отец повернулся и ушел. Дочь еще долго смотрела ему вслед. А вдруг отец был прав? Ее первый опыт, если только это можно назвать опытом, был отталкивающе ужасен. Но при чем здесь Йоранд? То, как начиналась ее брачная ночь, было совсем иным, пока она сама не потребовала, чтобы он прекратил.
А вдруг это она была не права?
Бренна посмотрела вниз, где у самой воды работал ее муж. Он снял накидку, и на нем остались лишь клетчатые штаны. От многих часов работы на солнцепеке Йоранд загорел, но Бренна знала, что его бедра были совсем светлыми, почти белыми.
Она вспоминала, как Йоранд смотрел на нее в мерцающем свете очага. Вспоминала его мощную фигуру, огонь страсти в его глазах. Она с трудом проглотила ком в горле.
Он был прекрасен, до того прекрасен, что при взгляде на него у нее ныло в груди. Местные женщины тоже смотрели на него с интересом, о чем Бренна, конечно, знала.
Возможно, ее отец был прав. Ее старшая сестра Синид не хотела бы, чтобы Бренна провела в страхе всю свою жизнь. Йоранд, хотя и был с Севера, мало походил на того человека, который изнасиловал ее сестру. «Принять любовь, как говорил отец», — подумала Бренна.
Она могла бы попробовать, если бы только нашла в себе храбрость.
Глава 17
Йоранд просверлил еще одно отверстие и вставил туда железную заклепку. С глубиной отверстия он угадал точно, и металлический стержень аккуратно вошел в отверстие, словно был изготовлен для него.
«Жаль, что в браке такого нет», — подумалось Йоранду.
Тряхнув головой, он отбросил надоедливую мысль в сторону. Необходимо было сосредоточиться на лодке. Йоранд чувствовал, что чем больше он работает, тем легче покоряется ему твердая древесина дуба. Еще немного, и он достигнет безупречных форм.