а он мается, не знает, куда его всунуть. Ну я и подсказала бы адресок — в соседнюю дверь.
— Знаете что, Глеб Романович. Я пойду, а то вы меня обижаете.
Беру личный поднос Глеба, складывая в него всю посуду, остаток шоколадки. Мы и так с ним долго протянули, аж до самого чаепития выжили.
— И чем же я обижаю? На шутки надо реагировать проще, — и это я слышу от человека, который меня чуть не прибил несколько раз.
— Хорошо. Я вам напомню этот совет.
Глеб провожает меня до двери. Ну не могу я лишний раз смотреть на него. На подносе глаза. Уж слишком он красивый, мужественный, он, даже когда злой, все равно привлекательный. Но хорошо, что я не в его списке кандидаток. Знаю таких, то с одной, то с другой, а то и на столе шоколадки находит. Магнит для студенток и преподавательниц, вот какой мой сосед.
В академии я жалуюсь, называя соседа уже своим именем. Нечего скрывать, а кое-что и приукрасить можно. Например, мои труды, мои старания. Да меня на доску почета можно вешать в подъезде, как самую трудолюбивую соседку. Даже сторожу помогать успеваю, вот какая я. А один заносчивый тип не ценит! Гад он потому что.
— Он тиран. Самый обнаглевший! Ворвался в бассейн и вытянул меня на отработку ответки. Жизни совсем не дает.
— А ты долго хотела поплавать? — интересуется притихшая Ника.
— Нет, собиралась и так выходить. Но все равно пусть не командует. Бе-е-есит такой деловой.
— С этим согласна. Как возьмут привычку командовать, попробуй потом отучить, — со знанием дела, сочувствует подруга.
Не сдерживаясь, фыркаю, показывая глазами на препода.
Мы сидим на лекции Глеба Романовича, и для меня это лучший повод его обсудить. И не только для меня, девчонки с заднего ряда за нами во всю его делят и спорят, кому такой умный и обаятельныймачо достанется. Всё-всё они вслух замечают. По мнению девочек, преподу идет рубашка мятного цвета, легкая небритость, темно-серый костюм, ботинки. Блин, вы б еще трусы на нем проверили!
Так и хочется развернуться к ним и сказать: не мне ваш идеал достанется, расслабьтесь. Нет, лучше не буду, только посмеются надо мной. Однокурсницы себя точно считают красивей и более подходящими. Ой, да, пожалуйста, даже спорить не буду.
Решила для себя, что с поклонницами Глеба Романовича общаться не стану. Хватает мне его грубой блондинки, вот уж кого приходится терпеть на учебе. Знать бы за что?
— Мне надо еще отучить Глеба Романовича, чтобы не шутил, — вот еще вспоминается в связи с моей злостью на всяких поклонниц.
— Ну чего ты? — оживляется Ника, косясь на нашего препода. — Глеб умеет шутить, только… э-эм… своеобразно, по-своему.
— Вот пусть и веселит других, а не меня, обвиняя в ревняшках к его великолепной персоне. Этого мне еще не хватало. Да я в жизни не подумала бы ревновать!
— Девушки, я вам не мешаю своей лекцией? — Глеб Романович, как почувствовал, что о нем говорим, шутим тут, не нашутимся.
Мы тут же заверили, что нисколечко не мешает. Приняли вид прилежных студенток и до перемены хихикали, выдумывая варианты новых ужинов барину. Ника более опытный кулинар, чем я, и знает много разных блюд. Даже пообещала приезжать помогать, если понадобится помощь.
Глеб Романович все-таки не стал рисковать своим ужином, а то я такого придумала разного. В общем, не вызвал меня. Вроде как сжалился. Но у нас и так хватало активисток, из тех, что грудь вперед, виляем задом энергично и заманчиво.
После лекции мы с Никой отправились в столовку к девчонкам Ане и Лере. Еще там обсудили мою ответку с ужинами. Как же приятно жаловаться на соседа. М-м-м… Настоящее блаженство и бальзам для моей ранимой души.
Лера настаивала срочно подкинуть Глебу в тарелку двух гусениц. Почему именно их, она не объяснила. Просто сказала, что это эффектно получится.
Я представила, как лазаю по деревьям в поисках мохнатых гусениц, и засомневалась, для кого ответка получится. Мне — бегай, ищи, стереги, чтобы не уползли далеко. А для Глеба займет пару секунд выкинуть со своей тарелки и требовать замену. Сама же себе хуже сделаю.
Аня советовала приготовить рыбную запеканку по ее рецепту, всегда получается ужас горелый. Зато Глеб добавку не будет просить. На всякий случай, рецептик взяла.
Время ланча прошло у нас весело. Девочкам очень интересно, как наше соседство проходит. А мне вот странно. Всем готова твердить, что не думаю я про Глеба Романовича, есть, кому о нем тайно и явно вздыхать. Только вот все мои разговорчики о нем, мысли тоже там, за соседней дверью остаются. Вечером по телефону маме, чуть не ляпнула его имя, перечисляя друзей. Вот словно нарочно вертится на языке одно и то же: Глеб, Глеб Романович, нахал и тиран, и всё об одном, о соседушке милом.
— Прошу прощения, вы не подскажите, где второй курс иллюстраторов? — к нам с Никой подходит парень с вопросом, и неожиданно впивается в меня ярко-синими глазами с непонятным пока мне интересом.
Ника спешит показывать, а я вся в своих думах, следом иду и наблюдаю за ними. Парень примерно одного роста с Глебом. В плечах поуже, но все равно в хорошей форме. У него слегка завиваются светло-русые волосы, гладко выбрито лицо и голос приятный. Из разговора Ники с парнем поняла, что он на четвертом курсе отделения живописи.
Перед нашей аудиторией расстаемся с парнем. И я думать о нем забываю, проходя мимо стола преподавателя.
У нас по расписанию дизайн, Эльвира Павловна роется в сумке мощной рукой, доставая оттуда все для подготовки. Как вдруг у нее выпадает шоколадка с вишней. Точно такая же, как я вчера съела. Хотела на два дня растянуть. Не успела опомниться — на столе пустая обертка с романтическим посланием идеальному Глебу
Хм-хм… Так вот, значит, от кого весточка прилетела. Эх, Эльвира Павловна, не тем вы гулящего препода кормите. Хоть бери да самой подсказывай женщине,