Читать интересную книгу Человек видимый - Чак Клостерман

— Хорошо. Допустим, что я начал о вас думать. Допустим, мне стали сниться о вас сны, причем эротические. Следует ли мне рассказывать вам об этом? При этом имейте в виду, что я не отношусь к сексуально озабоченным типам.

— Конечно, — сказала я.

— Вы говорите так, потому что не знаете, о чем пойдет речь. Но что, если я скажу вам, что мне нравится думать о вас, когда я мастурбирую? Что, если я скажу, что фантазирую о вас и могу испытывать оргазм при одной мысли о вас?

— Мы с вами никогда не говорили о ваших фантазиях, — сказала я, несколько смущенная неожиданным признанием Игрека. — Ваша готовность говорить о таких интимных вещах тем более интересна, что раньше об этом нельзя было и подумать.

Я предпочла бы вести этот разговор у меня в офисе. Странно, но я вдруг заподозрила, что Игрек нарочно подстроил эту встречу на улице, и мне стало страшно.

— Значит, разговор на эту тему не вызовет проблем, так как в этом нет ничего необычного, да? — сказал Игрек.

— Да, — сказала я. — Пожалуйста, спокойно говорите обо всем, что вас волнует.

— Даже если я думаю о чем-то непристойном? Даже если я скажу что-то вроде: «Ну, Виктория, увидимся на следующей неделе. А сейчас я иду домой и сразу начну мастурбировать, представляя, как моя рука пробирается к вам под юбку и обнаруживает, что на вас нет трусиков, поэтому касается вашей нежной и теплой плоти». Вы говорите, что хотите слышать от меня подобные откровения?

— Не совсем так, — постаралась я сказать как можно равнодушнее. — У меня нет желания выслушивать подобные откровения. Если только вы не считаете их важными или не чувствуете потребность высказать их вслух, чтобы осознать. Если эти мысли волнуют вас, то мне это тоже важно. А мои желания не имеют значения. Не они определяют наши отношения.

У меня загорелись щеки. Неужели я покраснела? Я молилась, чтобы он этого не заметил. Наш разговор зашел слишком далеко.

— Рад это слышать, Вики, — сказал Игрек. — Это успокаивает, очень успокаивает. Вы — настоящий профессионал. Еще раз прошу прощения, если разговор об этом задел ваше самолюбие. Повторяю, я не из тех сексуально озабоченных людей, о которых пишут в журналах. Просто мне было интересно узнать ваше мнение, оно представляется мне очень важным.

Минут через пять после этого я извинилась и вернулась в офис ждать следующего пациента. Игрек поставил пустую бутылку на тротуар и направился в другую сторону, помахав мне на прощание. Несмотря на возбуждение, на душе у меня кошки скребли. Я понимала, что снова допустила ошибку.

20 июня. Воспоминание или ключ к разгадке?

Ниже привожу без поправок часть беседы во время сеанса 20 июня. Я ожидала, что Игрек как-то объяснит странность нашего разговора возле кофе-хауса, но он этого не сделал. Во всяком случае, впрямую.

Иногда я наблюдаю за людьми в отелях. В отели гораздо легче проникнуть, чем в жилые дома или квартиры. Ты просто входишь днем в вестибюль, как один из постояльцев, ищешь номер, который горничная убирает после выехавшего гостя, и, пока она возится в ванной, спокойно проходишь внутрь. Они всегда убирают ванную в последнюю очередь. Легко и просто. Еще здесь легче найти еду — люди выставляют в коридор поднос с остатками принесенных в номер закусок. Иногда я беру что-нибудь в баре на этаже. Живя в отеле, делаешься ленивым.

Но беда в том, что живущие в отеле люди, оставаясь одни, ведут себя не так, как дома. Возможность бросить полотенце на пол, зная, что горничная заберет его в стирку, а взамен принесет свежее, меняет людей. Здесь они чувствуют себя богачами. Кроме того, они выходят в город только по делам, а остальное время сидят в номере и всю ночь роются в Интернете. Или лежат на кровати, прямо в одежде, поверх покрывала и часами смотрят кабельные каналы. Обычно достаточно увидеть, сколько времени постоялец проводит в душе или как дотошно проверяет упругость матраса, чтобы понять, к какому социальному слою он относится. Оставаясь одни, все мужчины без исключения мастурбируют,[42] а женщины — через одну. Вы можете подумать, что я склонен всех подвести под одну гребенку или преувеличиваю, но таковы данные моих наблюдений.

Еще один неприятный момент работы в отелях — это риск оказаться в номере с двумя жильцами вместо одного. Вот когда ты действительно видишь людей с неестественным поведением. Если это супруги, приехавшие в отпуск, то уже через десять минут тебе становятся понятными их отношения. Если они занимаются сексом, едва успев войти в номер, можно почти с полной уверенностью сказать, что вечером они тоже займутся этим делом. Если они разобрали багаж и сразу отправились куда-нибудь пообедать, скорее всего, у них не будет секса весь уик-энд. Честно говоря, не так уж много я узнал, наблюдая за постояльцами отелей. Это все равно что изучать естественное поведение африканских слонов в зоопарке Портленда.

Однако помню одну историю, произошедшую в отеле «Рэдиссон» прямо здесь, в этом городе. В том случае мне пришлось наблюдать не за одним человеком, а за целой группой, но в общем день выдался очень удачный. Не знаю, Вики, бывали ли вы в «Рэдиссоне» на улице Цезаря, так как… Впрочем, зачем вам отель в своем городе? Но дело в том, что на первом этаже отеля находится ресторан TGI Friday's. Вот там как-то в пятницу днем я и заметил женщину лет сорока с небольшим, которая сидела одна за столиком. По ней никак нельзя было сказать, что она хоть за что-то благодарна Богу. Естественно, я решил, что она остановилась в «Рэдиссоне». Она была одета в темно-серый брючный костюм и не отрывала хмурого сосредоточенного взгляда от газеты, даже намазывая горчицей куриные палочки, так что я сразу понял: ей не хочется, чтобы к ней за столик сел еще кто-нибудь, поэтому она специально делает вид, что целиком поглощена чтением газеты. Я выбрал ее своим объектом на вечер, меня привлекла ее суровая обособленность. Мне подумалось, что даже вне дома она остается самой собой — просто потому, что ей лень притворяться другой. Я дождался, когда ей принесут счет, заметил, что она не попросила внести стоимость в счет на оплату номера, а заплатила наличными. Значит, у нее не было здесь счета. Это был первый намек на то, что меня ждет что-то необычное.

Выйдя из ресторана, она поднимается на следующий этаж, в бельэтаж. Кажется, это так называется. Там она входит в конференц-холл. Дверь стоит распахнутой, и я иду следом за ней. В помещении уже человек десять. Сначала я подумал: «Черт! Я попал на какое-то деловое совещание!» Но люди совершенно разные по внешнему виду и возрасту, среди них есть даже одна девочка лет тринадцати. Они приветствуют друг друга кивками, но не называют имен и не здороваются за руку. Минут пять шестого они закрывают дверь и приступают к разговору. Я начинаю думать, что это встреча членов общества анонимных алкоголиков, что не лучше делового совещания, но никто не рассказывает, как он напивается, как ему хочется выпить или как много он потерял из-за пьянства. Пока что я в полном недоумении.

— Как вам известно, последние три лета я работал тренером в Малой лиге,[43] — начал один мужчина.

Он выглядел как актер из рекламного ролика «Набиско»:[44] симпатичный и приличный парень — тщательно выбрит, дорогая рубашка, без галстука, говорит спокойно и ровно. Не хочу прибегать к стереотипам, но помню, я подумал, что он из тех, кто в колледже бегал на концерты Джимми Баффета,[45] кто поменял свой внедорожник на «сааб» сразу, как только цены на бензин стали выше двух долларов за галлон, кто ненавидит Обаму, но не по расистским мотивам.

— Моим игрокам по пять-шесть лет, — продолжал он. — Эта лига называется коач-питч, потому что я, тренер, кидаю мяч моим игрокам. А тренер команды противника кидает его своим игрокам, когда приходит их очередь отбивать. Раньше мы заставляли ребят отбивать мяч, стоя на площадке, но руководство лиги решило, что, если мяч им будут бросать тренеры, они скорее приобретут нужные навыки. Главный принцип здесь в том, что я, их тренер, знаю, кто из мальчишек сильный, а кто послабее, и, соответственно, первых заставляю выполнять более трудные задачи, а вторым помогаю. Мы должны научить каждого ребенка держать удар и понимать, что такое конкуренция. По-моему, принцип правильный.

И вот в прошлую среду у нас идет игра. Ситуация очень сложная. Мы всегда играем по пять иннингов, и в конце пятого мы проигрываем семь-девять. Два аута, просто кошмар! Первый бьющий — Томми, замечательный паренек, спокойный, воспитанный. Играет на второй базе. Похож на Джастина Бибера,[46] так что старшие ребята его уважают. Я кидаю ему сильный мяч, и он отбивает сингл. Прекрасно! Великолепно! Я рад за Томми. Следующий бьющий — его дружок Мэтт. Мэтт хотя и очень самоуверенный, но веселый и забавный малыш. На уроках читает про Бэтмена или какого-то их современного героя. Ужасно болтливый, вечно трещит не умолкая. Рассказывает обо всем подряд, хотя его никто не слушает. Например, о книжке про Вьетнам, которую дал ему дедушка. Я люблю Мэтти. Мэтт уже считается перспективным игроком. В общем, я даю ему такой же мяч — и бац! Снова сингл.