усиленный. Был. Опять с ним возиться придется.
— А нахрена ты его выкинула-то?
— А ты думаешь, я не пыталась его нормально сделать? Он слишком тяжелый, не удержал свой же вес.
Ладно, пусть разбирается. Тень с Черепом уже зачистили четвертый и третий этажи. Обеспеченцы наконец покончили с первым. Пока было тихо.
Я тем временем нашел глазами Хамелова. Тот продолжил копаться в шкафу и что-то там искать. Когда я подошёл и чуть было не выломал дверцу этого самого шкафа для упрощения ему работы, он вытащил достаточно внушительную папку и какими-то бумажками.
— Нашёл, всё. — только и услышал от него.
— Чьи там ещё вещи остались?
— Я не знаю. Они держали меня тут… сколько. Сколько меня не было?
— Три дня — я глянул на часы — уже четыре. Ладно, если вы тут закончили, идём. Мы только за вами и приехали.
По итогу, завод оказался совершенно пустым и безлюдным. В этот раз нам повезло. Всего человек 7 раненых, да и то по тупости своей. Нам повезло, похоже БТР перед ослепление смог срисовать только нас в здании и на бомжпехота огонь не перекидывал. Весь план был построен на моей чистой импровизации и на вере в то, что либитинцы не шарят в военном деле. Времени искать остальных и обыскивать всё основательно, честно говоря, уже не было. Трепы подсчитывать тоже не стали, эта операция не моя, её неофициально объявили местные вояки, пусть они и разбираются. У меня же оставалось всего 3 дня на всё про всё. Потому я дал команду быстро собрать всё необходимое и уезжать отсюда нахрен. Необходимого, как такового не было, а потому начали загружать Хамелова с ранеными в грузовик. Как закончили, загрузились уже все остальные, в том числе и я, и колонна покинула это прекрасное и красивое на пейзажи, место. На фоне рассвета в кучах мусора и в пустых проёмах окон зданий остались лежать тела в черной броне с символикой «Детей Либитины», а также уже догорающий БТР.
Интерлюдия. Принцесса
Свет из окна, завещанного тюлью и шторками, освещал всю комнату. Комната, по своей сути, представляла приемную из неё вели три двери. Одна с одной стороны и две с другой. Также в этом помещении была искусно сделанный камин, несколько полок с рукописями, стол с фужерами и посудой с едой на нем, два кресла и скамью напротив кона. Девушка лет девятнадцати сидела как раз на одном из них. Одета она была в кожаное пальто красного цвета. По бокам сзади от неё стояли такие же две служанки: одна в черных одеждах, другая — в жёлтых.
И всё было бы ничего: подумаешь, обед. Но атмосферу слегка портил охранник, стоящий около единственного выхода из этой самодельной трёхкомнатной коммунальной квартиры с общей столовой. Охранник в черной, пусть и чуть приукрашенной на манер начала двадцатого века, но все же броне, с черным крестом в красном круге. И пока девушка спокойно и элегантно доедала свою пищу, в комнату, со стороны стражника, вошла ещё одна женщина. Тоже одетая в чёрное, она была облачена скорее в полный кожаный доспех, облегающий всё тело, кроме головы. Голова была без защиты. Если не считать достаточно длинные, до пояса, такие же черные волосы, а на поясе красовались ножны.
Женщина бросила охране пару фраз на незнакомом языке, после чего тот быстро и стремительно исчез за дверью. Сектанта же осталась стоять напротив всей этой делегации.
— Как вам у нас живётся, господа? — учтиво осведомилась она у девушек — нет никаких претензий к обслуживанию?
В ответ была только тишина. Черноволосая это либо устроило, либо не волновало. Она продолжила свою ежедневную обработку.
— Вы же понимаете, что последствия будут направлены во благо всем нам? Что вы сможете изменить этот мир, если присоединитесь к нашей вере!
Опять ничего. Ну ничего, не в первый раз. К сожалению, скоро уже будет последний, если так пойдет дело.
— После всех тех жертв, на которые я пошла ради вас. Именно ради вас, госпожа! — она бросила фанатичный взгляд на девушку в красном — вы хотите просто так нас покинуть!
В общем-то, этот монолог повторяется уже далеко не в первый раз. И далеко не в последний, как думают слушатели. Но время от времени, этот монолог может менять свои пути развития. Иногда не в очень приятную сторону.
Женщина постучала в дверь и со звонким «заводите» в комнату ввели связанного мужчину, он уже не стонал и не пытался вымолить прощение и был одет как обычный завсегдатай какого-нибудь дешёвого кабака. Он уже был морально сломлен, осталось только добить физически, так сказать.
— Ну же, госпожа! Хоть какие-нибудь эмоции! Я же знаю, что вы это любите — сектантка взяла мужчину за ворот и встала так, чтобы находиться сбоку.
Красная перестала есть и положила приборы на стол. Опять одно и то же в таком развитии. Худшем развитии её речевки.
Не добившись ничего большего, женщина произнесла «ну раз вы так желаете» вытащила из ножен меч и с размаху отрубила парню голову. Оттуда сразу под давлением начала выплёскивается кровь, окрашивая всё вокруг в красный цвет. Палач вновь подняла взгляд на девушку, но кроме заляпанного в крови стола и чуть подпорченную пищу, ничего не увидела. Опять провал.
— Снова. Ну почему же так — в её голосе послышалась разочарование. Только это никак не вязалось с покрытой кровью броней и волосами — вы же не меньше меня должны понимать, что времени остаётся всё меньше и меньше. Скоро за вами…
Договорить она не успела. Дверь внезапно распахнулась и подбежавший боец в черном что-то начал докладывать на непонятном языке.
— Где.
— Сколько.
— Где они сейчас.
Вопросы шли сразу после каждой произнесенной фразы солдата. И с каждой фразой, лицо женщины становилось всё темнее и суровее.
— Вы допустили это. Как? Как вы только посмели? — с каждым словом она становилась всё яростнее и яростнее — Как ты посмел мне это всё сказать⁈ И вы ничего не смогли⁉ Совсем ничего не смогли им ответить!
Окровавленный меч всё ещё был у неё в руках, что внушало немаленькую такую угрозу. Боец отступил на пару шагов. Вдруг лицо сектантки озарила другая мысль.
— А, я поняла! — воодушевленно чуть ли не запела она — ты хочешь быть следующим! Конечно же я всё сделаю, нельзя ограждать желающих узреть богиню и быть к ней ближе! Но тебе нужно подготовиться. Займитесь этим!
Похоже, мужик понял, к чему идёт дело.