Читать интересную книгу Невеста вечности - Татьяна Степанова

– Не хотите результатами поделиться?

– Конечно, хочу, я там кое-что узнала интересное, правда, это к нашему делу не относится, но все равно. Завтра утром доложу вам.

– Сегодня, – сказал Страшилин мягко, однако настойчиво. – Завтра это завтра, а я хочу узнать сегодня. У меня тоже новости. И это не по телефону.

– Но как тогда…

– А давайте встретимся. Вы чем-то заняты сегодня?

– Нет, я дома. Так, домашние дела разные.

– На обед мне к вам нет смысла напрашиваться?

– Ой, Андрей Аркадьевич, я…

– Тогда можно вас еще раз пригласить пообедать со мной?

– Андрей Аркадьевич, я…

– Обещаю, что все будет в ажуре. Выбирайте сами какое-нибудь ваше любимое кафе – легкое меню, музыка, молодежь. Я давно в такие места не ходил.

– Ну хорошо, я согласна.

– Через час буду на машине у вашего дома, – сказал Страшилин.

Катя чуть не уронила мобильный. Вот это да… Какой он все же настырный. Поэтому и расследование умеет строить, потому что всех вот так берет за горло мертвой хваткой.

Штурм и натиск. «Нет, – подумала Катя с легкой грустью, – что бы там он ни делал, он все равно мне не нравится, не в моем вкусе он… Интересно, что ему так одиноко в воскресенье? Если он алкоголик – пил бы себе тихо дома. Или действительно его, как и меня, гложет любопытство и он жаждет узнать как можно скорее, что же я раскопала на «Маяке»?

А что я раскопала вчера?

Да ничего.

Старую криминальную историю без конца и начала, похожую на городской миф: о каких-то расхитителях-цеховиках, контрабанде золота и мертвом майоре ОБХСС Надежде Крыловой, скончавшейся от инфаркта.

Если бы это было убийство, то…

Интересно, а можно узнать обо всем этом старом деле подробнее?

Возникает вопрос – а зачем?

Какое отношение это может иметь к убийству старика Уфимцева?»

Размышляя обо всем этом, Катя собиралась на встречу со Страшилиным, критически разглядывая себя в зеркало, выбирая в шкафу то, что она наденет. Все же это не совсем рабочая встреча – воскресенье же, выходной.

Но получилось так, что все равно она напялила любимые узкие джинсы, черный топ, взяла тренчкот, надела черные ботильоны на высоченной шпильке.

Причесалась, подкрасила губы и…

Выглянула в окно: машина Страшилина, вон она – у дома на Фрунзенской набережной.

Страшилин вышел, посмотрел на ее дом, на окна. Катя отпрянула сразу в глубь комнаты. Ишь ты, сцена как в «Три тополя на Плющихе»… Надо выходить…

Она закрыла квартиру и спустилась на лифте. Страшилин тоже был в джинсах и в замшевой куртке. На его полной квадратной фигуре все это смотрелось плохо. Ему гораздо больше шел деловой костюм.

– Привет, коллега, – сказал он и улыбнулся Кате.

– Поедем в японское кафе, – предложила Катя. – Раз уж вы ничего не имеете против здоровой легкой пищи.

Страшилин сел за руль, она рядом.

– Ну и что вы узнали вчера там? – спросил он.

И пока ехали до японского кафе – любимого места Кати и всех ее подруг, – она все, все ему рассказала о своей спонтанной поездке на «Маяк».

– Любопытно, – заметил он, – весьма. И что это нам дает?

– Пока не знаю. Может, ничего, – Катя и правда не знала.

– Я вот все думал – чего это вас мне прислали помощь оказывать. А теперь вижу – не зря.

Катя посмотрела на него – он широко улыбался ей.

– Стихийные идеи и спонтанные поступки – это я всегда ценю, и даже очень, – продолжил Страшилин. – В логику поиска они порой вписываются туго, но иногда дают поразительные результаты. Но чаще ничего не дают. Но все равно время на них уходит.

– А можно более подробно выяснить, что тогда случилось там, в Каблуково на фабрике, где делали эти штампы и печати, и чем конкретно занималась эта майор из ОБХСС Надежда Крылова? – спросила Катя.

– Постараюсь выяснить, – ответил Страшилин, – ветеранов из министерства надо порасспрашивать, что это было за дело такое о цеховиках и золоте. Хотя… скажите честно – зачем вы поехали искать часовню?

– Я прочла данные по сестре Пинне, этой бывшей спортсменке Ангелине Ягодиной, вы ведь тоже с ними ознакомились?

Страшилин кивнул, он слушал Катю задумчиво, продолжая ловко лавировать в потоке машин на Садовом кольце.

– Она же совершила убийство и ушла в монастырь. И я вспомнила, как мы с вами встретились с ней там, у часовни. И… вы вот ее расспрашивали, вопросы задавали про Уфимцева, а я больше разглядывала то странное место. В общем, не знаю, – Катя покачала головой, – мне захотелось там побывать снова. Вчера там было пусто, никого. Дверь на замке.

– Это ваша кафешка? – спросил Страшилин, указывая на вывеску на углу.

Катя кивнула – да, мы приехали.

В японском кафе Страшилин с трудом втиснулся за маленький столик и от палочек сразу отказался, попросил принести обычные столовые приборы. Катя еле уговорила его попробовать роллы. Из всего легкого меню он выбрал для себя говядину с рисом. И взял снова пинту пива. Катя обрадовалась тому, что пиво японское, легкое, таким особо не упьешься.

Она заказала себе салат из водорослей. Страшилин смотрел, как она их ест.

– Вы как мой попугай, Катя, – сказал он, – тот тоже себе нет-нет да и найдет что-нибудь этакое. Тут на днях пакет с мукой расклевал.

Катя отложила палочки.

– А какие у вас новости, Андрей Аркадьевич? – спросила она.

– Вслед за информацией о боксерше Ангелине Ягодиной пришла информация из базы данных по их младшенькой.

– О сестре Инне?

– О ней самой. Настоящее имя – Наталья Зотова, это она по мужу Зотова, а в девичестве Верейская. Из семьи священнослужителей. Отец был священником прихода в Орехово-Зуеве, погиб в автокатастрофе, многодетная семья осталась без кормильца. И девушку рано выдали замуж – за парня, окончившего семинарию, который готовился рукоположиться в священники. Некий Кирилл Зотов. Они прожили вдвоем в браке недолго. Во время медового месяца Кирилл Зотов покончил с собой – наглотался таблеток снотворного. Было возбуждено уголовное дело, шли экспертизы. Потом дело прекратили за вердиктом – суицид. А юная вдова Наталья, как теперь мы видим, ушла в монастырь под именем сестры Инны.

Катя откинулась на спинку стула. Новость поразила ее.

Во время медового месяца… Будущий священник покончил с собой…

– Обе наши фигурантки имели в прошлом отношение к насильственным смертям, – продолжил Страшилин. – Знаете, когда мы в монастырь приехали, я спросил себя: что заставляет молодых женщин, современных, запираться там в четырех стенах, отрекаться от привычного образа жизни?

– Иногда это потребность, – ответила Катя, – насущная духовная потребность. А причины разные. У наших послушниц – душевная травма… возможно… Интересно, что вы узнаете о третьей из них, о сестре Римме?

– Наводим справки пока. Там все непросто, в епархии задают вопросы, в прокуратуре тоже задают вопросы. Предупреждают – действуйте осторожно, в дела церкви не вмешивайтесь. Я уж и так осторожничаю. Но у нас дело об убийстве.

– Все как-то усложняется, – заметила Катя.

– И не говорите, – Страшилин залпом выпил половину бокала пива.

Потом еще. И заказал себе новую порцию.

Зрачки его глаз потемнели. Он смотрел на Катю через столик. И она… вот странность – чувствовала, что теряется под его взглядом.

– И не говорите, – повторил Страшилин. – Про майора ОБХСС Надежду Крылову я постараюсь узнать, это я вам обещаю.

– Спасибо, но…

– Чтобы не пропала зря та ваша вчерашняя поездка. Но давайте договоримся, а?

– О чем?

– Вы туда не станете больше ездить одна. Только со мной.

– Но…

– Там может быть опасно, – сказал Страшилин.

– Где? На «Маяке»?

– Угу, там, – Страшилин кивнул. – Я не бог весть какой супермен, но защитить себя и вас сумею.

– Я в этом не сомневаюсь, Андрей Аркадьевич.

Он медленно допил второй бокал пива.

– А тут ничего, вкусно, только мясо у них подгорело. А водоросли ваши я есть не стану, хоть зарежьте.

Глава 31

Медовый – сквозь пелену

Сестра Инна в своей монастырской келье вынула из сумки газетный сверток. Подвенечное платье, которое она шила, готово. Но сестра Инна не хотела его доставать в келье. Тут нет запоров и замков на дверях, и каждую минуту может кто-то войти.

Она и так знала, что сделала свою работу хорошо, платье… подвенечное платье удалось.

Оно намного красивее, чем то… То, что она, носившая тогда мирское имя, сшила для своей свадьбы.

– Наташа, Наташа моя, – так называл ее муж Кирилл и ласково гладил по волосам, как маленькую несмышленую девочку. Первый раз он поцеловал ее у алтаря и сделал это без всякой страсти, а так, как нужно, как полагается при чинном бракосочетании.

Сестра Инна погладила газетный сверток ладонью. Все, все воспоминания об их краткой жизни с мужем, вся горечь, вся боль – тут, вот тут. Каждый стежок, каждый шов на подвенечном платье может рассказать столько… хотя вроде бы и нечего рассказывать.