Читать интересную книгу Бронепоезд. Огненный рейд - Руслан Мельников

— Коган был рад насолить мне. Несчастный случай, в результате которого я потерял верного человека, только на руку нашему комброну. Так зачем же ему мне помогать? Зачем удовлетворять мою просьбу о зачислении вас в экипаж исследовательского вагона? Незачем, согласитесь.

«Согласен», — снова мысленно признал Егор правоту собеседника.

— Полковник с самого начала дал понять, что за пределами территории, контролируемой столичными властями, содействия от него я не дождусь. И тем не менее вы посланы на замену Саши. Логично было бы предположить, что ваше присутствие здесь выгодно Когану и он прислал вас с каким-то заданием.

«Да, вполне логично», — вздохнул Егор.

— А никакого другого задания, кроме слежки, мне в голову не приходит, — продолжал док. — Людям комброна доступ сюда закрыт. Брать штурмом вагон собственного бронепоезда, тем более вагон, перевозящий груз, от которого зависит успех всей миссии, — неблагоразумно.

«Генератор антителепортационного поля, — подумал Егор. — Вот тот самый груз, о котором идет речь».

— К тому же без меня с этим грузом никто управиться не сможет, как бы ни пыжился утверждать обратное наш самоуверенный комброн. Я нужен Когану в статусе консультанта, и определенные рамки в отношениях со мной он все-таки соблюдать будет. Но полковнику также нужна информация о том, что происходит в вагоне, на который не распространяется его власть. Вернее, он считает, что она ему нужна, поскольку Коган не мыслит себе командования без полного контроля над бронепоездом и тотального подчинения экипажа. Всего экипажа. В общем, ему требуется свой человек среди моих помощников. Шпион, если уж называть вещи своими именами. Скверная получается ситуация, да, Егор? Вам это неприятно, мне это неприятно. Когану тоже, думаю, приятного мало.

Егор молчал.

— Я не требую от вас признания и лично вас я ни в чем не виню, Егор. Полагаю, у вас просто не было выбора, когда вы соглашались на сотрудничество с полковником. Но все же нам надо с этим что-то делать.

На некоторое время замолчал и док. И вроде бы как о чем-то задумался.

— А сделаем мы вот что, — наконец снова заговорил он. — Вы остаетесь здесь и выполняете мои задания. Я буду вам кое-что рассказывать и, возможно, что-нибудь покажу. Но только то, что сам сочту нужным. Вы сможете передавать полученную информацию Когану, однако по своей инициативе ничего вынюхивать не станете. И все будут довольны. Ну? Что скажете?

Егор только пожал плечами. А что он мог сказать? О чем вообще мог говорить в подобных обстоятельствах рассекреченный тайный агент, так и не успевший приступить к выполнению своего задания?

— Разумеется, к тому, чего Когану знать не полагается, я вас допускать не буду, — на всякий случай уточнил док.

Егор усмехнулся:

— А здесь есть то, чего ему не следует знать?

— Всегда и везде есть то, чего другим знать не следует. — Док назидательно поднял палец. — Кстати, об этом разговоре комброну тоже лучше не знать. Вы должны понимать: это в ваших же интересах.

«Верно, — мысленно согласился Егор. — В моих. Как только Когану станет известно, что его засланного казачка раскусили, казачок этот, скорее всего, будет вычеркнут из списка пассажиров бронепоезда».

— Да, — удовлетворенно кивнул док, — я вижу, вы все прекрасно понимаете. Значит, мы договорились?

«Договорились, док, договорились, хрен с тобой».

— Вот и хорошо. — Вряд ли научный консультант умел читать мысли, но просчитывал человеческую реакцию на свои слова он безошибочно. — Для начала можете сообщить при случае Когану, что ваша зона деятельности ограничена боевым отсеком, а проникнуть дальше, в исследовательский, у вас пока нет никакой возможности. Собственно, так и будет до конца экспедиции — об этом предупреждаю сразу, чтобы у вас не возникло никаких иллюзий. А теперь, извините, я должен вас покинуть.

Док легко приподнял пакет с мертвой тварью. Он оказался не так уж и слаб, этот хлипкий на вид интеллигентик.

— Мне нужно работать. Все вопросы — к Марине. В боевом отсеке можете чувствовать себя как дома. Но только в нем, — улыбнулся док.

Внешняя переходная дверь, ведущая в исследовательско-лабораторный отсек, закрылась прежде, чем открылась внутренняя. Егор снова не смог разглядеть, что скрывается за внутривагонным тамбуром.

Глава 22

Дальние — старые, павшие и обезлюдевшие подмосковные Форпосты остались позади. Вокруг раскинулась враждебная территория. Тварей пока видно не было, и на бронепоезд никто не нападал. Но как долго продлится такая благодать?

На пустынной как после атомной войны Орехово-Зуевской станции Коган рискнул сделать короткую остановку. Комброн распорядился отцепить от состава и пустить вперед бронелетучку со страховочно-грузовой платформой. Автономная мобильная разведгруппа должна была проверять пути и заранее сообщать по рации об опасности.

Бронепоезд следовал сразу за бронелетучкой — так, чтобы не терять сцепку из виду. Это позволяло в случае необходимости быстро прийти на помощь разведчикам, а также вовремя обнаружить пространственную аномалию, которая могла поглотить головной дозор.

И разведгруппа, и основной состав двигались со средней скоростью, держа под прицелом подступы к железнодорожному полотну.

Док возился в своей лаборатории, препарируя «жука». Марина уткнулась в мониторы пульта наблюдения. Егор, заняв место башенного стрелка, тоже следил за окрестностями. Ворочая из стороны в сторону пулеметно-гранатометную спарку, он смотрел, смотрел, смотрел…

Унылые картины разрухи и запустения тянулись, по обеим сторонам железки. Урбанистические пейзажи встречались еще довольно часто. Но лучше бы их не было вовсе. Проносившиеся за бронестеклами триплексов безжизненные города, обезлюдевшие городки, опустевшие поселки и станции, ржавеющие остовы автомобилей, заросшие бурьяном поля и шоссе с потрескавшимся асфальтом производили гнетущее впечатление.

Трубы заводов и котельных больше не коптили небо. Со столбов, выстроившихся вдоль железнодорожной насыпи, свисали оборванные провода. Некоторые столбы покосились. Некоторые — уже валялись на земле.

Уже… Вот то самое слово, характеризующее начало конца.

Все уже заканчивалось. Еще не кончилось совсем, но УЖЕ…

Остатки цивилизации уже мешались с лесными массивами и тонули в них, растворяясь в буйной зелени. Удивительно, как быстро и как сильно может измениться обжитая человеком территория, когда человек уходит с нее навсегда.

Природа радовалась отступлению своего царя и, сбросив тягостное бремя, отплясывала пляску победителя. И хотя победила в затяжной войне с наглым, ненасытным и беспощадным гомо сапиенс не она, природа все же могла в полной мере воспользоваться плодами этой победы.

Лес наступал на железку с двух сторон. Лес настолько густой, что даже при помощи воздушной разведки невозможно было бы выяснить, что скрывается под плотными кронами деревьев и в непролазных зарослях подлеска. Скоро уже, совсем скоро «зеленка» возьмет штурмом невысокий оборонительный вал железной дороги, захватит и перережет пути. И тогда блокада, столичного Кольца станет полной.

Егор с тоской смотрел на соседнюю колею. А рельсы-то ржавеют. И шпалы подгнивают. И насыпь осыпается.

Даже если столица способна продержаться дольше, чем предсказывал док, насколько хватит этой растянутой по земле лесенки из рельсов и шпал? Как долго прослужит людям спасительная дорога жизни, прежде чем ее сожрет коррозия и погребут под собой трава, кусты и молодые деревца?

Сколько ей осталось времени, если миссия спецбронепоезда провалится? Год? Три? Пять? И что будет потом?

За железнодорожными путями, как и за любым другим хозяйством, нужен присмотр. В Подмосковье за железкой, соединяющей мкадовское Кольцо с Форпостами, следят ремонтные бригады, ее огораживают бетонным забором, минными полями и колючкой. Ее берегут и лелеют. Пока берегут и в меру своих сил лелеют. Но дальше столичные ремонтники выбираться не рискуют. Дальше железкой только пользуются. И то нечасто. И только экспедиционные бронепоезда.

Так кто же будет поддерживать ее в должном состоянии? Кому это нужно? Провинциалам, которых еще не схарчили интродукты и которые ненавидят укрывшихся за Стенкой москвичей не меньше, чем пришлых тварей?

Снова лязгнула и открылась дверь лабораторно-исследовательского отсека. Вышел док. В белом халате, в клеенчатом заляпанном переднике. На переднике и халате мешались темные потеки и влажные бесцветные пятна. На голове — докторская шапочка, на лице — медицинская повязка, спущенная под подбородок. Из кармана передника торчат хирургические перчатки.

Что ж, так и должен, наверное, выглядеть ученый после только что проведенной вивисекции.