Читать интересную книгу Живописный труп - Мария Санти

и мира», в которой лопух Безухов оказывается в похожих обстоятельствах, а потом ему навязывают идею о том, что он сделал предложение. Собственно, неудивительная судьба для мягкого и деликатного человека, с которого есть что взять. Внутренний юрист брал реванш, достав иголочку сарказма, он тыкал ею в мозг хозяина. Но напрягаться не следовало. Смородина снова закрыл глаза. В голову пришла мысль, что Эльвира может начать лазить у него по карманам, и он чуть не рассмеялся.

Она шумно вдохнула и выдохнула через нос.

– Все.

– Все?

– Да.

О, так и Виктория Олеговна способна работать энерготерапевтом. Кстати, рядом с ней ему всегда гарантированно становилось легче. Отступали навязчивые мысли, растворялись напоминания о неразрешимых проблемах. Может, собака лечила его силой своей нехитрой мысли?

– Теперь у меня все будет хорошо?

– Я выгрузила старые неработающие программы и подгрузила новые.

– Откуда?

– От творца всего сущего.

– А я все думал, каким образом вы узнали, что ваш муж умер!

– Я о нем не беспокоилась вообще. Ждала, когда Жанне исполнится восемнадцать.

– Скажите, а вот эту терапию можно делать без прикосновений? Вы же просто гладили меня по руке, а глубинную работу проделывали силой мысли.

– Да. Но людям так легче. Не все умеют доверять так, как вы. Вы чистый искатель.

– А вы могли бы подгрузить какую-нибудь программу дяде? Например, чтобы он бросил пить.

– Нет. Нужно его разрешение. А он никому не доверяет.

– Тут тоже скользкий момент. Как я узнаю, что именно вы мне подгрузили? Как адвокату, мне кажется, что вы должны спрашивать про каждую программу в отдельности.

– Я сделала легкую раскопку, но мы можем провести и полноценную. Вы должны будете помогать мне, отвечая на вопросы. Но это нельзя делать бесплатно. Это должно быть дорого, только тогда вы будете ценить проделанную работу.

– Конечно. А сколько именно?

– Оплата по сердцу. Вы сами поймете, сколько нужно заплатить, чтобы получить пользу. Я сейчас живу безбедно. Жанна написала генеральную доверенность на мое имя, но я не взяла ни рубля. Какие-то деньги на хозяйство из того, что она снимает в банке, да, ими я распоряжаюсь… Я сделаю вам раскопку, а оплату вы отнесите в приют. Здесь в городе есть приют для животных. Это нужно вам. Если вы не вложитесь, работать не будет.

– То есть то, что мы сейчас сделали, работать не будет?

Эльвира посмотрела на него как на слабоумного. Адвокат исправился:

– Впрочем, нет. Я чувствую. Внутри меня произошли изменения.

Беседа о генетике

– Все-таки ты знаешь, от осинки не родятся апельсинки.

Вишенки сидели в музее на скамейке и разглядывали сделанные в субботу фотографии. Дошли до мыловских портретов шашлычника с супругой.

– Не скажи, – редко бывало такое, чтобы Жизель согласилась с Аней, – я читала, что механизм наследования генов больше похож на лотерею. Поэтому и говорят генетическая лотерея. У очень умных родителей рождаются… просто устроенные дети, которые быстро реагируют и считают рефлексию формой заболевания. У которых всегда все однозначно, даже текучие процессы. Ну, а если у глупых и жестоких людей родился одаренный ребенок – жди беды.

На это Анне возразить было нечего.

– Но она така-ая несуразная. – Она говорила, растягивая слова. – Ее художники должны рисовать. Если придумывать уродливую девушку, лучше не придумаешь. Ты видела у кого-нибудь еще такую челюсть?

Внутренне Жизель была согласна. Она в принципе не считала красивой ни одну женщину, кроме себя. В смысле по-настоящему красивой. И она спокойно с этим жила, вынося одиночество своей красотой без боли. Но не могла же она не возразить.

– Это дело вкуса, стиля, то есть ума.

– Деньгами сейчас все решаемо. Можно, наверное, как-то подпилить? Не уверена, но поспрашивать можно. Она же вся как Кощей Бессмертный. Ни в маму, ни в папу.

– Ну, не в маму-то понятно. А вот тебе не кажется, что шашлычник очень похож на Оскара?

Сеанс энерготерапии

Сеанс энерготерапии продолжился в комнате Эльвиры.

– Я думал, будут благовония и такая музыка с позвякиваниями.

– Это устаревшие дешевые ходы. Хотя некоторым так легче. Здесь самое главное, чтобы человеку было комфортно. Чтобы он мог впустить меня в себя. Главное происходит на уровне энергии.

«И здесь экономия», – подумал Смородина. Вслух же он сказал:

– Это именно то, чего мне не хватает. Энергии.

Он сел в кресло, следуя подсказкам Эльвиры, расслабил ноги, руки и «пространство между ушными раковинами». Дальше началось невообразимое. Смородина пожалел, что не почитал в интернете заранее о том, что его ждет. Он рассказал о своей проблеме, стараясь не выдавать лишней информации, но и не отклоняться от линии пробного сеанса. Первый же вопрос обнулил все его усилия по релаксации.

– Почему вы выбрали своих родителей?

Он вспомнил класс задач в математике, у которых просто нет правильного решения. То есть в контрольной работе правильным ответом является фраза «у этой задачи нет решения». Он начал было рассказывать про генетическую лотерею и возраст, в котором у ребенка начинает развиваться мышление, однако выбирать родителей в этот момент уже восемь лет как поздно. Эльвира перебила его:

– Этого я и боялась. Вы говорите от головы. А нужно от сердца.

Сердце качало кровь. Платон Степанович понял, что про кардиолога шутить не следует, но он искренне не понимал, чего от него ждут. Как он мог выбрать своих родителей, если это они выбрали друг друга задолго до того, как возник эмбрион, из которого он потом и развился? Эльвира смотрела на него, как на недотепу. Наклонив голову, она жалостливо улыбалась.

– Вы смотрите через интеллект. Через весь тот мусор, все те сказки, которые транслируют Биг фарма и ее приспешники ученые. А вы посмотрите сердцем на то, что происходит на самом деле. Отключите мозг.

Смородина закрыл глаза, откинулся в кресле и глубоко вдохнул. Отключение мозга ему не грозило, главное было создать иллюзию, что он доверяет терапевту, как ребенок. Отец… Уважаемый в профессиональных кругах адвокат Степан Смородина… Его родители работали вместе, дома говорили о работе, поэтому к моменту поступления в вуз у него не было только корочки и тех связей, которые образуются в курилке. Его отец был богоборец, он рано потерял зрение едва ли не полностью, но никогда не позволял относиться к себе как к инвалиду, предпочитая драться на равных. Платоша не то чтобы вспоминал его и в свои тридцать, и в сорок. Он его никогда не забывал. Внимание, которое Степан Смородина уделял сыну, было таким же строительным материалом для роста личности, как