поровнее.
В этот момент произошло нечто странное. Присевший на колено на краю ямы Антон, рухнул животом на землю, а потом вдруг затрясся и задёргался, словно сопротивляясь какой-то силе.
— Что там у тебя? — не сразу понял Вексель.
— Олег Алек… Александрович, — взвизгнул парень. — Он меня схватил!
Мужчина хотел в очередной раз пристыдить молодого человека, который оказался слишком впечатлительным, но тот уже сполз в яму, свесившись через край, и теперь снаружи торчали только его вызывающе зелёные кроссовки. Снизу раздавались сдавленные хрипы.
Всё ещё не воспринимая происходящее всерьёз, Вексель подошёл ближе. Пред ним предстала удивительная картина. Застреленный приятель Антона каким-то образом ожил и выбрался из мешка. Здоровый под два метра ростом мордатый детина в спортивках и белой футболке с надписью «За Русь» схватил парня своими мертвецки бледными руками и теперь с силой душил. Собравшись с силами, Антон дёрнулся и, на секунду освободившись от пальцев покойника, с обезумевшими глазами вцепился в край ямы. Но мертвец сразу же догнал и обрушился на него сзади, придавив всей массой к земле и не давая вылезти наружу. Его крупные массивные пальцы крепко обхватили голову Антона и начали медленно и уверенно поворачивать против часовой стрелки. Парень надрывался от боли и ужаса, но ничего не мог поделать. Вскоре послышался хруст позвонков. Голова Антона, повёрнутая на 180 градусов, повисла на переломанной шее.
Мертвец оттолкнул обмякшее тело в сторону и вдруг поднял остекленевшие глаза на замершего в паре метров Олега Александровича. Упершись синеватыми руками в землю, он начал уверенно выбираться наружу, при этом, не спуская своего пустого взгляда с новой жертвы. Боясь пошевелиться, Вексель так же пристально смотрел на лезущего из ямы покойника.
Внезапно он осознал, что до сих пор сжимает в кармане предложенный Антону коробок. Мужчина выхватил его и, чиркнув спичкой, бросил её в движущегося мертвеца. Сделал он это, кажется, недостаточно ловко, потому что та быстро потухла в воздухе и отскочила от своей цели. Трясущимися руками Вексель зажёг вторую и, на этот раз, подпалив коробок, метнул его в нападавшего целиком. Бензин, пропитавший одежду на ожившем трупе, ярко вспыхнул, мгновенно превратив его в движущийся факел. Пошатнувшись и сразу обессилев, покойник рухнул назад в свою импровизированную могилу. Последовала вторая вспышка. Это загорелся бензин на покрышках и ветках. Из ямы взметнулись вверх языки пламени. Во все стороны повеяло жаром, от которого желтоватый туман принялся таять и расступаться в стороны.
Всё ещё не понимая, что случилось, Олег Александрович вернулся к своему дереву и снова присел на покрышку. В левой стороне груди начало покалывать. Мужчина тяжело вздохнул, достал из внутреннего кармана поблёскивающий от огня серебристый блистер таблеток и выщелкнул белый кругляш на свою ладонь. Потом открутил крышку термоса, пополнил стакан и запил лекарство. Он ещё долго сидел так, глядя на огонь, молча думая о чём-то и неспешно отпивая какао.
Глава 18. Петг’ов
в которой студент Петров проявляет инакомыслие и испытывает на себе всю мощь репрессивного аппарата
Межрайонное отделение полиции было тихим и практически безлюдным. Тусклый желтоватый свет пробивался сквозь оконные решётки и падал на стоящую в горшке диффенбахию с большими запылёнными листьями. Чуть дальше от окна устроился второй вечный обитатель дежурки — пухловатый майор Захарчук. Исправно отработав в органах, он по выслуге лет получил это своё звание, практически не вставая с того кресла, на котором сидел и сейчас.
Тяготы службы, свалившиеся на его плечи в виде бумажной и организационной работы, майор принимал стоически. Куда сильнее его теперь беспокоило, что в отсутствие электричества он не может включить небольшой телевизор и насладиться очередным повтором очередного сезона очередного сериала про «Ментов». Захарчук вздохнул, повесил китель на спинку стула, надел выпуклые очки и хотел было вернуться к разгадыванию кроссворда, но его отвлёк долбящий металлический звук.
— Чё тебе, майдановец? — выглянув из дежурки в пустой коридор, громко спросил майор.
— Пить хочу, — раздался в ответ немного резкий и высокий голос молодого человека.
Захарчук с недовольным видом поднялся с места, надел китель и, взяв бутылку минералки из начинающего подтекать холодильника, зашаркал по коридору в сторону «обезьянника». Там в зарешёченном полумраке, вытянув вперёд длинные ноги в порванных джинсах и обшарпанных кедах, сидел задержанный третьего дня студент Петров.
— Держи вот… — сунул Захарчук бутылку между прутьев, и она тут же скрылась внутри.
Послышался треск мятого пластика и громкие глотки, а затем из темноты появилась взлохмаченная голова Петрова.
— А обед сегодня будет?
— Кормление задержанных по графику в 19 часов.
— Напишу, что вы использовали на мне пытку голодом, — пригрозил Петров, отдавая бутылку.
— Куда? В телеграм свой что ли напишешь? — спросил дежурный, в общем-то довольный тем, что завязался какой-то разговор. — Нет связи-то…
— На бумаге потом напишу, — уверенно ответил студент, снова занимая место на шконке, нахохлившись в своей короткой байкерской куртке, словно замёрзший воробей.
— Грамотный что ли? — усмехнулся Захарчук. — Ну, пиши-пиши, майдановец…
— У нас был миг’ный пг’отест! — возразил Петров, до этого, очевидно, старавшийся избегать слов с буквой «р», а потом добавил. — Устг’оили тут ГУЛАГ…
— Чего?
— Сталинские застенки устг’оили, говог’ю, вот что… — повторил студент, гордо скрестив руки на груди.
— Ты сильно умный? На юриста учишься что ли? — поинтересовался майор.
— На истог’ика.
— Ты ведь, Петров, у нас на митинг Анального ходил? — уточнил Захарчук.
— Ну, ходил.
— Он был несанкционированный?
— Да, — ответил Петров уже менее решительно.
— При задержании сопротивление оказывал?
— Оказывал, — подтвердил студент, уже совсем поникнув.
— Ну вот, — с нескрываемым удовлетворением в голосе подытожил дежурный, — значит, всё в рамках правового поля. На 72 часа я тебя могу и безо всякого митинга задержать. А Иосиф Виссарионыч твой, когда со своими друзьями-большевиками бунтовал, и подольше сидел. Ничо! Не жаловался. Измельчали вы… Революционеры, блядь…
— Да ладно… — пренебрежительно отмахнулся рукой Петров. — Вы бы меня по любому для галочки замели. Знаю я вас! Наг’коту бы мне подбг’осили..
— Я бы тебе телефон логопеда подбросил… — покачал головой Захарчук.
— Издевайтесь дальше! Мне всё г’авно!
Майор грустно вздохнул, ещё раз бросил на молодого человека осуждающий взгляд из-под толстых очков, и зашаркал в свою дежурку. Под холодильником там уже натекла приличная лужа. Недовольно пробурчав себе под нос что-то про безответственных электриков и оперов, которые «вечно где-то шляются», Захарчук достал из-за двери швабру с намотанной на неё тряпкой и растёр воду по полу.
На стене размеренно тикали китайские батареечные часы. И с каждым щелчком пластиковых шестерёнок это одинокое дежурство казалось майору всё более и более странным. Сначала всех будят по какой-то непонятной