Читать интересную книгу Земляне против политики - Антон Толстых

— А чем астромены связываются между собой? — забеспокоился Тесла, его руки едва заметно дрожали. — Ведь в безвоздушном пространстве нельзя передавать речь по воздуху.

— Эта проблема тоже решена. Астромены соединены телеграфными проводами.

— Вы не ошибаетесь, милорд? Телеграфными проводами? Тогда зачем вам нужен беспроволочный телеграф? Я хотел бы, чтобы безвоздушная связь между вашими работниками космоса перешла на новую ступень эволюции!

Следующий вопрос был задан Эдисоном. Уголки его рта опустились.

— А топливо? Только не говорите, что космические аппараты работают на дровах!

— Мы используем изобретение лорда Кельвина — ракетный двигатель на жидком топливе. В качестве топлива используется ирландское виски. Использование ирландского виски в качестве топлива для английских космических аппаратов есть верный способ раздавить Ирландию в лепёшку.

— Ага! Вы заправляете космические аппараты синей свиньёй. А бензин?

— Причём здесь бензин?

— О Высший разум, как мне это надоело! Вы не знаете даже о бензине?

— Знаем. Чистящее средство. Существуют недостаточно обеспеченные люди, которые чистят лайковые перчатки бензином вместо того, чтобы менять их каждый день.

— В таких двигателях используются топливо и окислитель, — заметил Чемберлен.

— О топливе вы уже сказали. А окислитель?

— Окислитель — перекись водорода. Из этого факта следует неутешительный вывод: если отправлять в космос женщин, они станут обесцвечивать волосы.

— Вы не учли ещё одно препятствие к отправке женщин в космос, — возразил и одновременно дополнил его мысль лорд Солсбери. — В таком маловероятном случае как быть со скафандрами? Представьте, как бы выглядел скафандр с нижней половиной в виде юбки. Следовательно, если мы не можем изготавливать такие скафандры-юбки, придётся отправлять на Землю суфражисток. Пусть бунтуют подальше от нас!

Вероятно, Эдисон не был заинтересован в решении этого вопроса; при условии, что он расслышал предыдущую реплику. Тесла притянул к себе иной неясный аспект.

— Сейчас противостояние нашей и их планеты. Но даже в таком случае космический снаряд должен лететь до Геи несколько месяцев. Или я ошибаюсь?

— Ошибаетесь. Наши покорители космоса летят к Гее меньше суток.

— Но как?

— Очень просто. Решение этого вопроса нашёл Дмитрий Менделеефф.

— Он почётный член Лондонского химического общества?

— Да, и это обстоятельство очень нам пригодилось. Этот учёный нашёл особый катализатор. Теперь мы долетаем до другой планеты за такое короткое время. Надо заметить, свою роль сыграл и Генри Армстронг с его знанием ферментов. Тем не менее, участие российского учёного оказалось весомее.

Эдисон мог и не слышать объяснения. Направление его разума вернулось к техническим решениям.

— На чём вы проводите расчёты? На механических арифмометрах?

— Арифмометры бывают только механическими, мистер Эдисон. Неужели вы предлагаете электрифицировать арифмометры? Машина Бэббиджа построена исключительно на механике, но сын Бэббиджа до сих пор не закончил её создание.

— Как вы сказали? — переспросил Эдисон с его недостаточно тонким слухом.

— Чарльз Бэббидж разработал проект механической вычислительной машины! Его сын начал воплощение этого замысла, но работа ещё не дошла до конца!

— Вы говорите о вычислительной машине Бэббиджа? Но разве нет возможности сделать её электрической? Если использовать, скажем, электрическое реле и электрические лампы, можно создать совершенно новый тип вычислительной машины! Если пойти ещё дальше, она будет помимо всего прочего обрабатывать текст и изображения!

— Вы уверены, мистер Эдисон?

— Уверен, и я считаю, что готов разработать проект прямо сейчас! Но не вздумайте решать, что я буду работать один. Гений — один процент вдохновения и 99 процентов потения. Мне нужно множество рук, управляемых одним мозгом, то есть мной.

— Если вы намерены переложить 99 процентов пота на других людей, то лондонский пролетариат к вашим услугам.

— Пролетариат? — начал было поражаться Чемберлен, но в следующий миг он взял себя в руки. — На 10, Даунинг-стрит? А если он принесёт с собой адскую машину? Или заряженный револьвер?

— Вы не учли одну существенную мелочь. Я один из богатейших домовладельцев Лондона, и в моих домах живут преимущественно рабочие. Я не допускаю в их жизни никаких поблажек, но будьте уверены, пролетариат должен быть благодарен за то, что я предоставил ему жилище, и опасность покушения потеряет raison d'etre[18].

Эдисон кивнул, продолжив свои слова.

— Это хорошо. Дайте мне перо и бумагу, и я займусь тем, что будет делать тот мозг, о котором я сказал.

— Но как же наш труд ради политики? — не догадался Тесла, вероятно, обеспокоенный той репликой, что выглядела рассеянностью его конкурента.

— Что вы сказали? Труд ради вашей политики? Универсальная вычислительная машина пригодится и для покорения Геи! Британцам понадобятся множество вычислений ради успеха подготовки к этому мероприятию, и моя машина будет надёжным подспорьем.

— Ваш конкурент прав, — заметил лорд Солсбери, обращаясь к Тесле. — Мистер Эдисон прав, но он не додумался до того, до чего додумался Бэббидж, и в то же время додумался до того, до чего Бэббидж додуматься не смог.

— Что вы имеете в виду, милорд?

— Бэббидж считал, что вычислительная машина сможет играть в шахматы и изображать химические процессы. В свою очередь, Эдисон считает, что его машина может обрабатывать не только числа, но и текст и изображения. Время покажет. Хотя позвольте один вопрос, мистер Эдисон. Касательно изображений. Вы предлагаете смотреть в окуляр, подобно окуляру кинетоскопа?

— Иначе никак.

— Но в таком случае как вы будете демонстрировать нам работу машины? Понятно, если каждый зритель смотрит в отдельный кинетоскоп, но сейчас каждый из нас должен будет подходить к окуляру и наблюдать за тем, что каждый из нас мог бы видеть одновременно со всеми. Если постоянно смотреть в окуляр, печатать можно будет лишь слепым методом, что не каждому удаётся. Выражаясь иначе, я говорю о преимуществах волшебного фонаря.

— Вы испортили идею моей машины! — крикнул Эдисон.

Остальные молчали, не смея возразить Эдисону с его тяжёлым, вспыльчивым характером.

Пока Тесла молчал, Эдисон ответил словами, не имеющими ничего общего со святостью. Воспитанные англичане брезгливо поморщились.

— Чем вы недовольны, сударь? — вежливо спросил Тесла.

— Я рекомендую использовать кинетоскоп, а не волшебный фонарь, о котором твердят многие создатели движущегося изображения!

— Но заметьте, ведь речь идёт об изображении в универсальной электрической вычислительной машине, где более рациональным будет применение проекции изображения на простыню.

— Ладно, уговорили! Пусть будет грязная простыня!

Эдисон погрузился в интеллектуальный труд, в то же время Чемберлен отправился за рабочей силой. Через полчаса помещения резиденции лорда Солсбери были полны однообразной массой рабочих, оторванных от одной работы ради участия в другой, ещё более важной. Полисмены сопровождали их на тот случай, если Чемберленовские козыри, иными словами, если хитрость в форме мнимого обещания «классового мира» не принесёт никаких результатов и рабочие подтвердят слова министра колоний, принеся в мозг страны бомбы, револьверы и прочее, что подобает применять лишь Бобби Аткинсу.

Толпа рабочей массы, своей силой грозящая задавить лорда Солсбери (даже если в фигуральном смысле), послушно, словно гигантский механизм, выполняла запечатлённые в чертежах приказы Эдисона. Лидделл же выполнял обязанность математика: в этой науке Эдисон не силён.

Ночь распростёрла над городом свою тёмную ткань. Лорд Солсбери и Джозеф Чемберлен терпеливо стояли у дверей в Государственную гостиную, ожидая приглашение.

Никому из смертных не ведомо, сколько времени могло уйти на это бесплодное занятие, если бы не звук, прошедший сквозь дверь. Любой человек, обладающий даже малейшей долей фантазии, немедленно вообразил бы Эдисона, лежащего в постели, с руками поверх одеяла, с вздымающимся животом, испускающим храпы в пределах спальни. Вообразив такую картину, этот человек не учёл бы лишь одно обстоятельство: никакой кровати в этой гостиной не имеется, поскольку речь идёт о гостиной, а не о спальне, а потому звук, вызвавший у политиков эти подозревающие мысли, действительно выглядел подозрительно. Лорд Солсбери постучал в дверь и, даже спустя минуту не дождавшись ответа, толкнул дверь и вошёл в гостиную.

Картина, представшая их взору, невольно заставляла пересмотреть уже известные нам представления о двоих заатлантических гостях, ведь вопрос о том, кто больший чудак — Тесла или Эдисон — в данный момент выглядел открытым.