жизнь, которая исключает страдания по прошлому.
Выключаю воду и слышу тихий скулеж и то, как Сахарок скребется в закрытую дверь ванной. Я грустно улыбаюсь. В этом мире есть кто-то, кто любит меня без условий. Просто так. За то, что я существую.
Обернувшись полотенцем, впускаю свою малышку и тут же подхватываю ее на руки. Она начинает радостно извиваться и облизывать мой нос, а я — целовать ее голову, покрытую мягкой шерсткой.
— Моя крошка. Соскучилась? — Сахарок тихонько лает, а я наконец начинаю улыбаться. — Пойдем, малышка, будем укладываться спать.
Едва я успеваю покинуть ванную, раздается звонок в дверь. Протяжный, настойчивый. Только что успокоившееся сердце снова срывается и начинает колотить в ребра. Я прижимаюсь спиной к стене, как будто она может защитить меня от нежданного — и нежеланного — визитера. Может, он уйдет, если я не открою? Подумает, что я уже легла спать?
Но это не про моего бывшего мужа. Если он надумал что-то, не успокоится, пока не получит это. И стук в дверь это подтверждает. Я точно знаю, что это Сергей, потому что волоски на теле встали дыбом.
Вернувшись в ванную, меняю полотенце на халат и иду открывать. Я не впущу его в квартиру. Пригрожу полицией и отправлю.
Решительно настроившись, затягиваю пояс халата посильнее. Распахиваю дверь, и Сергей буквально сносит меня с ног, влетая в квартиру. В такой ситуации я могла бы ожидать, что он набросится на меня и будет склонять к сексу, но он удивляет. Доходит до входа в гостиную и разворачивается. Смотрит на меня с такой яростью, что я ежусь под его взглядом.
— Ты меня предавала когда-нибудь, Саша? — задает он совершенно неожиданный вопрос, и я закрываю входную дверь, не сводя взгляда с бывшего мужа. — Ответь!
Глава 28
— Что это за вопрос такой? — спрашиваю. Горло сковывает холодом, и я накрываю его ладонью. Сахарок вьется у моей ноги, привлекая внимание Сергея.
— Нормальный вопрос, — чеканит он. — Это еще кто? — кивает на собаку.
— Сахарок.
— Зачем она тебе?
— Потому что мне нужен кто-то, кто будет любить меня, — произношу, задрав подбородок.
Понимаю, что вряд ли мне удается выглядеть сильно воинственной, учитывая опухшее от слез лицо.
— Я! — рявкает Сергей и, сократив расстояние между нами, хватает меня рукой за подбородок. Вжимает спиной в дверь. — Я тебя любил! Любил до зубовного скрежета! Любил так, что жилы рвались! А ты меня предала!
— Ты… помнишь? — шепчу дрожащим голосом, глядя на бывшего мужа широко распахнутыми глазами. — Ты вспомнил меня? — задаю вопрос с надеждой в голосе.
— Вспомнил, — цедит он и кривится. На его лице ясно прорисовывается брезгливость. Ко мне? Но за что?
— Почему ты так со мной разговариваешь? — слабым голосом спрашиваю я. — И если вспомнил, то… почему… зачем ты так со мной?
— А ты скажи, зачем ты это подписала?! — рявкает он и трясет перед моим лицом какими-то документами.
— Что это?
— Ты еще смеешь спрашивать?! Решила договориться с Добрыниным и натянуть меня, пока я валяюсь в койке?! Хер вам, ясно?! Катастрофа тоже ваших рук дело?! Жалела, сука, что я выжил?! Что он тебе пообещал? Половину? Треть? Какой кусок, дрянь такая, надумала оттяпать?!
— Мне больно, — бормочу и смотрю на Сергея сквозь выступившие слезы. — Отпусти.
— Мне тоже было больно! — рявкает он мне в лицо. — Адски больно, когда я пришел в себя и узнал, что моя любимая… моя самая родная девочка предала меня! Растоптала! Алчная сука! — рявкает он.
Замахивается и дает мне пощечину. Я вскрикиваю и падаю на пол, разражаясь рыданиями. Это несправедливо! Я даже не понимаю, о чем он говорит!
— Сука! — цедит и, распахнув дверь, выходит, громко захлопнув ее за собой.
Я начинаю рыдать, приложив ладонь к пульсирующей горячей щеке. Сахарок запрыгивает ко мне на колени и поскуливает. Лижет мой подбородок, а меня просто разрывает от боли. И то, что собака жалеет меня, делает все еще хуже.
Сжавшись, ложусь на пол. Сворачиваюсь в клубочек и рыдаю, захлебываясь от несправедливости. За что он так со мной?! Я ничего не подписывала! Я не предавала его! Никогда бы не предала! Я любила его больше жизни! Но самое страшное, что до сих пор люблю! Люблю так сильно, что это выворачивает мои внутренности!
Я так и засыпаю на полу, а утром чувствую себя совершенно разбитой. Отправляю сообщение Платону, что уже выгуляла Сахарок, а вечером не смогу пойти с ним на прогулку якобы из-за встречи с подругой. Он не отвечает, но мне это и не надо. Я просто не хочу сегодня никого видеть. Но все же с одним человеком я хочу встретиться. Он может помочь мне разобраться в этой ситуации. И он мой должник, так что, скорее всего, не откажет.
Выгуляв Сахарок, я тащусь в другую часть города. Там пересаживаюсь на автобус и еду в пригород. Сегодня воскресенье, и он должен быть дома. Если же нет, я буду ждать его сколько придется, потому что его номера у меня нет, и позвонить я не смогу.
До нужного дома добираюсь пешком. Ночью прошел дождь, и мои кроссовки утопают в грязи, но меня такая мелочь не остановит. Я должна знать, что происходит, и в чем Сергей меня винит.
Наконец я оказываюсь перед старенькими, но аккуратно покрашенными воротами. Осматриваю их в поисках звонка, но ничего не нахожу. В прошлый раз, когда я здесь была, хозяин дома сам завел меня внутрь, и мне не пришлось долбиться в калитку. Сейчас, похоже, другой случай.
Взявшись за железную ручку, я пару раз стучу и оглядываюсь, чувствуя, как краснеют мои щеки. Не знаю, принято ли так вести себя здесь, и не потревожу ли я соседей грохотом, который создаю. Но мне не приходится долго переживать, потому что дверь дома открывается, и оттуда выглядывает миловидная молодая женщина.
Нахмурившись, она всматривается, пытаясь увидеть, кто стоит за воротами, потом подходит ближе, и ее лицо светлеет, на нем расплывается улыбка.
— Сашенька, — радостно произносит она. — Что ж вы не позвонили?
— У меня номера нет, — пожимаю плечами, когда она открывает калитку и жестом приглашает меня войти внутрь.
— Номер нужно обязательно записать, — она заглядывает мне за плечо, а потом смотрит на мои кроссовки. — А вы пешком, что ли? Машина поломалась?
— Пешком, Юль, — говорю я с робкой улыбкой. — Мне бы с Михаилом поговорить.
— Ой, а он за медом уехал. Но скоро должен вернуться. Пойдемте, я пока вас чаем напою.
Я захожу в дом за радушной