По данным УВКБ ООН, из Северной Осетии в Южную и собственно в Грузию вернулись только 1734 человека (513 семей). Что за этими цифрами – не всегда ясно. Осталась ли вернувшаяся семья в Грузии, или ее спугнули трудности – эти факты после того, как сделан отчет о переселении, не всегда изучаются.
В отчете Международной группы по предотвращению кризисов (International Crisis Group) за 2004 год приводится свидетельство грузинского инженера, который был занят на работах по восстановлению домов для возвращающихся беженцев и перемещенных лиц. В беседе с МГПК он назвал данные о возвращенцах сильно преувеличенными, поскольку, по его словам, очень немногие семьи возвращаются насовсем – большинство продают свои заново отстроенные дома. «Мы не добились результатов, на которые рассчитывали», – сказал он.
За период с 2000 по 2004 годы процесс возвращения не осуществлялся практически ни в одном направлении. МГПК признала, что «международное сообщество на практике оказывает мало давления на правительство Грузии для того, чтобы оно активней решало проблемы восстановления прав беженцев и ВПЛ. Доноры, кроме УВКБ и НСБ, не проявили особого желания поддержать усилия по возвращению».
В 2004 году Управление ООН по координации гуманитарных вопросов (УКГВ ООН) по отношению к осетинам из Грузии пришло к выводу, что «преобладающее большинство перемещенных лиц остаются перемещенными... и многие из них, если не большинство, не желают возвращаться в места своего прежнего проживания».
В правительстве Северной Осетии, между тем, признали, что беженцы продолжают представлять для них большую проблему. «Помощь, которую мы получали от Российского государства, недостаточна для удовлетворения их потребностей. Чем дольше мы будем откладывать решение этого вопроса, тем больше возрастает опасность», – сказали они. Северная Осетия поддержала попытки принятия в Грузии закона о реституции и создания комиссии по имущественным вопросам. Представители югоосетинских общественных организаций и парламента на встрече со своими грузинскими коллегами в Любляне в 2004 году также согласились, что восстановление имущественных прав и возвращение беженцев – один из немногих вопросов, в разрешении которого они реально могли бы участвовать в настоящее время.
* * *
В международном праве и практике право лиц, перемещенных вследствие войны, возвратиться в свои дома стало ключевым компонентом установления мира после конфликта. Право на добровольную репатриацию закреплено в нескольких основополагающих международных договорах. К примеру, в 1997 году Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) отмечал, что «после возвращения в свои первоначальные дома все беженцы и перемещенные лица имеют право на возвращение имущества, которого они лишились во время конфликта, и получение компенсации за имущество, которое невозможно вернуть».
Вступая в Совет Европы, Грузия в 1999 году обязалась «принять необходимые законодательные меры в двухгодичный срок после вхождения в СЕ и административные меры – в трехгодичный срок после вхождения в СЕ, чтобы обеспечить восстановление имущественных и арендных прав или выплату компенсаций за имущество, потерянное людьми, вынужденными покинуть свои дома во время конфликтов в 1990–1994 годах». Отпущенные для выполнения этих обязательств пять лет ничем не ознаменовались, и Парламентская ассамблея СЕ (ПАСЕ) установила для Грузии предельный срок – до сентября 2005 года «для установления правовых рамок по восстановлению имущественных и арендных прав или выдачи компенсации за утерянное имущество». Грузия уже присоединилась к Конвенции о защите прав человека и фундаментальных свобод, а также к Протоколу № 12 об общих принципах недискриминации. Однако для обеспечения достаточной защиты национальных меньшинств она должна ратифицировать и приступить к исполнению Рамочной Конвенции Совета Европы по защите национальных меньшинств.
Рамочная Конвенция, вступившая в силу 1 февраля 1998 года, является одним из самых всеобъемлющих договоров по защите прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Стороны, подписавшие конвенцию, обязываются обеспечить полное и фактическое равенство представителей национальных меньшинств во всех сферах экономической, социальной, политической и культурной жизни, а также условия, позволяющие им сохранять и развивать свою культуру и самобытность.
Столь высокие материи показались утомительными новому «розовому» грузинскому руководству, которое решило, что быстрей, а главное привычней, будет решить вопрос по принципу «Победителей не судят», и летом 2004 года Грузия уже в третий раз наступила на грабли вооруженной агрессии против Южной Осетии.
Встретившись в апреле 2004 года с Главой миссии УВКБ ООН в Грузии, руководитель осетинской части СКК Борис Чочиев акцентировал внимание Навида Хусейна на многочисленных угрозах нового руководства Грузии «решить вопрос Южной Осетии силовым путем» и задал вопрос: не повторятся ли в Южной Осетии события, произошедшие в Гальском районе Абхазии, где в результате повторных боевых действий в течение считанных дней были сожжены дома, построенные для грузин УВКБ ООН.
Решение грузинского руководства в отношении Южной Осетии созрело быстро после победоносных майских событий в единственной сохранившейся в Грузии автономии – Аджарии:
31 мая 2004 года в зону грузино-осетинского конфликта были введены подразделения грузинской регулярной армии, подготовленные инструкторами НАТО, и дополнительные силы спецназа МВД Грузии под видом защиты постов фискальных органов от посягательств российских миротворцев во главе с командующим ими генералом С. Набздоровым.
«Розовые революционеры», только что пережившие экстаз захвата государственной власти, верили, что степень народной поддержки президента Южной Осетии Э. Кокойты не настолько высока, люди легко перейдут на сторону Тбилиси, и решили повторить аджарский успех в Южной Осетии. Под предлогом борьбы с контрабандой был закрыт Эргнетский рынок, расположенный на границе между РЮО и Грузией и игравший серьезную стабилизирующую роль в отношениях сторон.
Рынок появился в середине 90-х годов как центр оптовой торговли товарами, которые завозились из России по территории Южной Осетии. В условиях низкого уровня экономического развития в Южной Осетии и весьма высоких цен на потребительские товары и продовольствие в Грузии, торговля на Эргнетском рынке служила источником средств к существованию для огромного количества семей, как осетинских, так и грузинских. Здесь происходило общение и налаживание контактов простых людей.
Но разрушение этого общего с Грузией экономического пространства вызвало еще большую интеграцию югоосетинской экономики в североосетинскую.
Борьба с контрабандой сопровождалась так называемым гуманитарным штурмом, в ходе которого грузинское руководство вдруг стало проявлять агрессивную заботу о населении Южной Осетии: сначала появились грузовые машины с минеральными удобрениями, которыми частные владельцы земельных участков никогда не пользовались, к тому же посевной сезон давно прошел. Затем осетинским пенсионерам, получавшим российские пенсии в 50–70 долларов, стали предлагаться грузинские пенсии в 14 лари (7 долларов). Были организованы безуспешные кампании по вывозу детей из Южной Осетии на курорты Грузии. После организованного вывоза большой части грузинского населения из зоны конфликта начались и вооруженные действия. Проведенный в июле 2004 в Цхинвале опрос общественного мнения показал, что 98,8 % населения были против восстановления грузинского суверенитета, 96 % поддерживали президента Э. Кокойты и 78 % лично взяли бы в руки оружие в случае необходимости. Эти данные приводит МГПК в своем отчете в апреле 2005 года. Экономическая блокада и агрессивные действия грузинской стороны только сплотили осетинское население Южной Осетии, которое два с половиной летних месяца отражало намного превосходившие его силы противника.
19 августа 2004 года грузинские войска были выведены с территории Южной Осетии. У Грузии не было сил на затяжную войну, в которую угрожало перерасти вооруженное противостояние. Это грозило еще и серьезным осложнением отношений Грузии с Россией, чьими гражданами к тому времени уже являлось почти все население Южной Осетии, а также потерей большей части международной поддержки.
Короткая война не обошлась без беженцев. Показательным в этом случае является село Мамита Цхинвальского района, жители которого вторично подверглись изгнанию и насилию, их жилища разрушению, а имущество разграблению грузинскими бандформированиями и жителями соседних грузинских сел. Вновь они, как раньше многие другие, нашли убежище в г. Цхинвале. История села трагична.