Читать интересную книгу Грузия. Этнические чистки в отношении осетин - Алексей Маргиев

Дом в Аргохе был каменный, бельэтаж. Фрукты в саду стоили дороже, чем сам дом. В саду было 20 персиковых деревьев четырех сортов, четыре вида инжира, орешник, корольков целая роща, иногда до марта оставались плоды на дереве, не успевали их собрать. Хозяйство было большое.

В Цхинвале я разыскал грузинскую семью и пришел к ним договориться об обмене. Они отказались, рассчитывая, что скоро все успокоится. Мы остались на улице. Я сказал, что не пойду ни к кому квартирантом и попрошайкой, это было ниже моего достоинства – имея столько жилья, быть беженцем. Но пришлось терпеть, жили временно в чужом доме, потом четыре года назад нам дали этот домик».

До 1999 года УВКБ ООН активно занималось вопросами возвращения беженцев и восстановлением их домов в зоне грузино-осетинского конфликта. По требованию грузинского руководства УВКБ изменило свою программу деятельности и с этого года переключилось на возвращение осетинских беженцев в районы Грузии. Хотя, согласно Дагомысскому соглашению, внутренние районы Грузии не входят в зону грузино-осетинского конфликта, и восстановлением домов беженцев в них должны заниматься не международные организации, а местные органы власти.

Постепенно совместный Спецкомитет (ad hoc) СКК стал принимать заявления чисто декларативного характера. Возвращение же беженцев в Южную Осетию стало проходить в основном благодаря активным действиям югоосетинской стороны СКК и руководства республики. Осетинской частью Спецкомитета за весь период с 1997 года по 2000-й в Знаурский район возвращено при помощи международных организаций более 400 грузинских семей, это около 70 % от общего количества лиц грузинской национальности, покинувших район во время грузино-осетинского конфликта. В самом Цхинвале вернули свои дома и квартиры более 50 грузинских семей. Им была оказана помощь со стороны местных администраций и международных организаций. В большинстве случаев грузинские беженцы не могут вернуться потому, что в их домах живут беженцы-осетины, которым не возвращают или не восстанавливают их сожженные дома.

Проблема заключалась еще и в несоответствии данных сторон о количестве грузинских беженцев. По установленному «Порядку возвращения...» грузинская сторона в 1999 году переслала списки грузин, покинувших Южную Осетию. Количество их превышало 6 тыс. человек, по данным председателя Комитета по делам миграции РЮО Б. Чочиева, республику покинуло не более 5 тысяч грузин, часть которых покинула Южную Осетию за несколько дней до начала агрессии. Согласно последним данным грузинского Министерства по делам и расселению беженцев, официально в Грузии и за ее пределами зарегистрированы 280 тысяч беженцев из Абхазии и около 20 тысяч беженцев из Южной Осетии, тогда как по переписи 1989 года в Южной Осетии всего проживало 28 тысяч грузин. Получается слишком натянутая цифра, учитывая, что все грузинское население в Цхинвальском, Знаурском и Ленингорском районах по-прежнему живет в своих домах. В 1997 году грузинская сторона называет цифру 5–6 тысяч беженцев-грузин, которые живут в Горийском районе. Как показала поименная проверка 5800 включенных в списки грузинских «беженцев», проведенная Комитетом по делам миграции, около 30 % из них никогда не проживали в Цхинвале, а многие числятся в списках по нескольку раз. На запросы, пересланные комитетом грузинской стороне на возвращение осетинских беженцев, ответы приходили не всегда, и к тому же часто без конкретного содержания. В них лишь указывалось, что домовладения заявителей заняты другими (конечно, грузинскими) квартиросъемщиками. В ответ на такое положение осетинские беженцы потребовали, чтобы осетинская сторона не рассматривала заявления грузин на возвращение до тех пор, пока не будут решены жилищные проблемы осетин в Грузии. Торможению процесса возвращения способствовали и заявления грузинских политиков, периодически звучавшие в СМИ. К примеру, И. Мачавариани, полномочный представитель президента Грузии по урегулированию грузино-осетинского конфликта, заявил: «Пока в регионе действуют законы самопровозглашенной РЮО, процесс возвращения туда грузинских беженцев не начнется». Таким образом, грузинская сторона пытается максимально политизировать этот процесс.

Принимающая сторона несет ответственность за безопасность тех, кто возвращается обратно, поэтому югоосетинская сторона предупреждала, что без согласования с ней нельзя допускать случаев возвращения грузинских беженцев. Но такие случаи были. В марте 1999 года в с. Калет Знаурского района была возвращена семья Гоголадзе Георгия без согласования с осетинской стороной. Его сыновья, по имеющейся у Комитета по делам миграции РЮО информации, принимали активное участие в военных действиях против своих односельчан-осетин. Восстановленный при помощи международных организаций дом Г. Гоголадзе был впоследствии поврежден неизвестными лицами. Далее, не вняв предупреждениям, также без согласования была возвращена семья Гоголадзе Акакия, чьи сыновья тоже участвовали в боевых действиях. Произошла трагедия. При невыясненных обстоятельствах он был убит. То есть лица, на которых согласно «Порядку...» не распространяется защита при возвращении, не должны без согласования самостоятельно принимать решение о возвращении. На каком-то этапе парламент РЮО даже принял постановление, согласно которому возвращенцы обязаны указывать в анкетах, что будут уважать и соблюдать конституцию и законы страны возвращения. Что касается возвращения осетинских беженцев, то в течение 1997 года только четыре семьи были одобрены грузинской стороной на возвращение в районы Грузии, остальные 34 семьи были репатриированы силами УВКБ ООН без санкции грузинской стороны, а на 198 анкет, пересланных в Грузию через североосетинское отделение УВКБ ООН два года назад, не получено ни одного подтверждения. Югоосетинский офис УВКБ ООН переслал в Грузию 87 заявлений на возвращение из Южной Осетии, но ответы получил на 62, в которых в основном указывается, что «квартира оформлена в административном порядке на другую (разумеется, грузинскую) семью» или же «дело передано в суд».

Тот факт, что количество беженцев в Северной Осетии в начале войны и на данном этапе разнится, не говорит о том, что они возвращаются в Грузию. На самом деле они приняли гражданство РФ, снялись с учета или же выехали за пределы РСО – Алания. Спонтанное возращение в принципе не могло иметь места, поскольку беженцам не было смысла отказываться от предлагаемой помощи международных организаций.

В большинстве случаев граждане Грузии занимают квартиры и дома осетин, успевают их оформить и ни при каких условиях не собираются возвращать.

В таких случаях грузинская сторона отказывается ущемлять их права. Так получилось с вопросом возвращения квартиры в г. Гори беженке Гиголаевой Б. И., которая после того, как потеряла всякую надежду, нотариально доверила ведение своего дела в разных инстанциях представителю грузинской части СКК Д. Мачабели. Последняя, столкнувшись с проблемами «грузинских демократов», требовавших юридического и морального оправдания тех грузин, которые занимают осетинские квартиры, отказалась от намерений, вернув доверенность обратно.

Грузинская часть СКК беспомощно разводила руками, решив, что, видимо, требуется какая-то более высокая инстанция, от которой бы исходили ходатайства. Юго-осетинская сторона СКК, согласившись, пересылала письма с ходатайствами на возвращение жилья за подписью высокопоставленных должностных лиц, а также от имени командования Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта:

Чигоев Л. М. – письмо от СКК на возвращение в Ленингори. Анкета переслана в 1998 году. Лишен права пользования жильем, в квартире «официально» проживает М. Канчелашвили. Вопрос рассматривался в судебных органах Грузии. Ответа нет, несмотря на то, что письмо было направлено также от имени командования ССПМ;

Бестаева А.М. – Тбилиси, анкета переслана в 1998 г. Лишена жилья на основании фиктивного договора об отчуждении квартиры. В настоящее время там проживает ее сосед по подъезду;

Валишвили Г. С. – с. Цвери. Анкета переслана в 1998 г. В доме проживает Цабодзе Г., не являющийся ни беженцем, ни пострадавшим.

Не помог даже самый высокий уровень – президентов Шеварднадзе и Чибирова. К примеру, вопрос возвращения квартиры беженке Л. Санакоевой решался именно на этом уровне и не был решен. Объясняется это торможением процесса на местах или же никак не объясняется. В таких условиях осетинская сторона была вынуждена ходатайствовать перед судебными органами о передаче квартир покинувших Южную Осетию грузин беженцам-осетинам из Грузии.

По данным УВКБ ООН, из Северной Осетии в Южную и собственно в Грузию вернулись только 1734 человека (513 семей). Что за этими цифрами – не всегда ясно. Осталась ли вернувшаяся семья в Грузии, или ее спугнули трудности – эти факты после того, как сделан отчет о переселении, не всегда изучаются.