Читать интересную книгу Перебежчик - Бернард Корнуэлл

Джеймс уже объяснял эти обстоятельства в письме, приложенном к сообщению Адама, но эти объяснения были явно давно позабыты.

— Он дал мне его в Ричмонде, майор, когда меня обменяли на пленных северян.

— И как вы с ним связываетесь теперь?

— Он сказал, что письма можно оставлять в вестибюле церкви Святого Павла в Ричмонде. Там есть доска объявлений, крест-накрест перетянутая лентой, и если оставлять под лентой письма, адресованные почетному секретарю Общества снабжения армии Конфедерации библиями, он будет их забирать. Не думаю, что существует подобное общество, — сказал Джеймс и сделал паузу.

— И должен признаться, что не знаю, как доставить письмо в Ричмонд, — скромно добавил он.

— Ничего сложного. Мы каждый день этим занимаемся, — удовлетворенно заявил Пинкертон, а потом распахнул кожаный саквояж и вытащил оттуда походный письменный набор.

— В ближайшие недели нам понадобится помощь вашего друга, майор, — он взял лист бумаги, чернильницу и перо и толкнул всё это к другой стороне стола.

— Присаживайтесь.

— Вы хотите, чтобы я написал ему прямо сейчас, майор? — удивился Джеймс.

— Самое время, Старбак! Куй железо, пока горячо, разве не так говорят? Не мешкайте! Скажите своему другу, что его знания представляют огромную ценность, и что их оценили на самом высоком уровне федеральной армии, — Пинкертон знал, что небольшая лесть весьма помогает в обращении с тайными агентами. Он замолчал, а Джеймс придвинул к бумаге свечу и начал быстро писать привычной к этому рукой.

С расщепленного кончика пера срывались маленькие чернильные кляксы, пока он быстро царапал им по бумаге.

— Напишите что-нибудь личное, — продолжал Пинкертон, — чтобы он вас узнал.

— Я уже это сделал, — ответил Джеймс. Он выразил надежду, что Адам нашел возможность передать библию Нату.

— А теперь напишите, что будете ему обязаны, если он поможет нам с просьбой, которая будет приложена.

— Которая будет приложена? — озадаченно поинтересовался Джеймс.

— Вы не говорите мне, кто он, — отозвался Пинкертон, — а я не собираюсь вам сообщать, чего мы от него хотим.

Джеймс положил перо на край стола и нахмурился.

— Это для него рискованно?

— Рискованно? Конечно, рискованно! Идет война! Риск просто витает в воздухе! — Пинкертон бросил на Джеймса сердитый взгляд, снова поднес трубку к свече и затянулся. — Ваш человек делает это ради денег?

Джеймс просто окаменел от такого предположения.

— Он патриот, майор. И христианин.

— В таком случае награда, ожидающая его на небесах, конечно же, достаточная причина, чтобы рискнуть? — спросил Пинкертон. — Но неужели вы думаете, что я хочу его потерять? Конечно же нет! Обещаю, я не буду просить его сделать что-либо, чего я не мог бы попросить у собственного сына, можете быть в этом уверены, майор. Но позвольте мне добавить кое-что еще, — Пинкертон, словно чтобы продемонстрировать, насколько важными будут те слова, которые он собирается произнести, вытащил трубку изо рта и вытер губы.

— То, о чем я хочу попросить вашего человека, поможет нам выиграть войну. Вот насколько это важно, майор.

Джеймс покорно взялся за перо.

— Вы просто хотите, чтобы я попросил его выполнить ваше задание.

— Ну да, майор, именно этого я и хочу. А потом, будьте добры, напишите на конверте адрес, — Пинкертон откинулся назад и затянулся трубкой.

Он собирался попросить у Адама сведения об обороне мятежников на востоке Ричмонда, где простиралось болотистое и пустынное пространство, и генерал Макклелан планировал со дня на день выступить в неожиданную атаку на столицу мятежников.

Теперешнее медленное продвижение к руинам Манассаса было предпринято лишь для того, чтобы вынудить армию Конфедератов встать с северной стороны от Ричмонда, а в это время Макклелан тайно готовил самый огромный флот в истории к настоящей атаке на восточный фланг противника.

Ричмонд к маю, мир к июлю, говорил себе Пинкертон, а награда за эту победу на всю оставшуюся жизнь.

Он взял письмо и конверт из рук Джеймса. Конверт был сделан из комковатой коричневой бумаги, которую один из агентов Пинкертона привез после своего тайного посещения Конфедерации, и Джеймс адресовал его почетному секретарю общества снабжения армии Конфедерации библиями, церковь Святого Павла, Грейс-стрит, Ричмонд.

Пинкертон нашел одну из плохоньких зеленых пятицентовых марок с худым лицом Джеффа Дэвиса и прикоеил ее к конверту.

— Этот осведомитель, полагаю, доверяет только вам? — спросил Пинкертон.

— Именно так, — подтвердил Джеймс.

Пинкертон кивнул. Если этот необычный шпион доверяет только Джеймсу, то Пинкертону нужно было быть уверенным, что тот всегда будет под рукой.

— А до войны, майор, — поинтересовался он, — у вас было какое-то занятие?

— Профессия, — твердо поправил Джеймс. — Я был адвокатом в Бостоне.

— Адвокатом, вот как? — Пинкертон встал и подошел поближе к слабому огню камина.

— Моя дорогая матушка желала, чтобы я стал адвокатом, в Шотландии их называют стряпчими, но увы, у нас не было денег на обучение. Но мне нравится думать, что я стал бы хорошим адвокатом, если бы мне предоставилась такая возможность.

— Не сомневаюсь в этом, — согласился Джеймс, хотя не был в этом уверен.

— И как адвокат, майор, вы привыкли заниматься анализом фактов? Чтобы отличить правдивые от ложных?

— Несомненно.

— Я спрашиваю, — объяснил Пинкертон, — потому что в последнее время в своем бюро я страдаю от недостатка порядка. У нас отнимает слишком много времени поддержание бумаг в должном виде, и мне нужен заместитель, майор, человек, который может выносить суждения и сортировать факты. Уверяю, что генерал-майор Макклелан немедленно даст добро на перевод, так что с вашим прежним старшим офицером проблем не будет. Не слишком ли большая наглость с моей стороны предложить вам эту должность?

— Это весьма щедро, сэр, весьма щедро, — ответил Джеймс, совершенно позабыв свое твердое решение не называть этого человека «сэр».

— Для меня честь присоединиться к вам, — поспешно продолжил он, едва осмеливаясь поверить, что и правда будет вызволен из сырого и отзывающегося эхом на каждый звук склада отдела снабжения.

— В таком случае, добро пожаловать, майор, — Пинкертон протянул руку в приветствии.

— Мы тут ведем себя без церемоний, — сказал он, твердо и энергично пожав руку Джеймса, — так что с этого момента можете звать меня Бульдогом.

— Бульдогом? — запнулся Джеймс.

— Это всего лишь прозвище, майор, — заверил Пинкертон Джеймса.

— Хорошо, — Джеймс еще колебался, — Бульдог. И почту за честь, если вы будете называть меня по имени, Джеймсом.

— Я так и собирался, Джимми, так и собирался! Начинаем работу утром. Хочешь забрать свое барахло сегодня вечером? Можешь ночевать здесь, в буфетной, если не возражаешь против крыс.

— В плену я привык к крысам, — ответил Джеймс, — и даже к кой-чему похуже.

— В таком случае, майор, вперед! Нужно начать работу рано утром, — заявил Пинкертон, а как только Джеймс ушел, глава секретной службы сел за стол и написал короткое письмо для отправки на юг вместе с запиской Джеймса.

В письме он просил предоставить детальные сведения об оборонительных сооружениях к востоку от Ричмонда и особенно интересовался численностью войск на этих укреплениях. Потом Пинкертон попросил доставить эти сведения мистеру Тимоти Уэбстеру, в отель «Баллард-Хаус» на Франклин-стрит в Ричмонде.

Тимоти Уэбстер был лучшим шпионом Пинкертона, который уже подготовил три налета на Конфедерацию и разрабатывал четвертый.

В это время Уэбстер представлялся как прорвавший блокаду торговец, пытающийся основать свое дело в Ричмонде, хотя на самом деле использовал фонды секретной службы, чтобы приобрести друзей среди неосторожных офицеров и политиков Конфедерации.

Миссия Уэбстера заключалось в том, чтобы выяснить всё об обороне Ричмонда, и это задание было чудовищно рискованным, но теперь, с появлением осведомителя Джеймса Старбака, Пинкертон почувствовал уверенность в успехе операции Уэбстера.

Он запечатал конверт с двумя письмами, откупорил бутылку драгоценного шотландского виски и сам себе провозгласил тост:

— За победу.

Глава пятая

Полковник Гриффин Свинерд жадно поглощал жареную капусту с картошкой, когда в его палатку вошли Бёрд и Старбак. Начался дождь, и тяжелые тучи принесли с собой преждевременную темноту, так что в палатке пришлось зажечь два светильника, что свисали с верхней перекладины.

Только что получивший это звание полковник сидел под этими двумя фонарями в огромной шинели из серой шерсти поверх форменных панталон и грязной рубахи.