Доктрина христианства, в том самом виде, в котором ее преподавал Спаситель, предполагает полное сотрудничество с властью. О том наглядно свидетельствует случай описанный в Евангелии с динарием кесаря («отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»), о том же говорят и апостолы. Так, Петр учил: «Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, — ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, — как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии» (Шетр. 2:13–16).
В данном случае идейное влияние митраизма, на мой взгляд, вполне очевидно. Почему? Потому, что собственно иудейское общество организовано по принципам теократии{169}, этого отрицать нельзя никак, и легитимность любой гражданской власти для правоверного иудея является весьма сомнительной. Данные иудейские воззрения имеют давнюю традицию и историю. Здесь следует привести отрывок из 1-й книги Царств.
«И пересказал Самуил все слова Господа народу, просящему у него царя, и сказал: вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим; и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим; и рабов ваших и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела; от мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами; и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда (выделено мной. — К.П.)» (Щар. 8:10–22).
Таким образом, любая светская власть в глазах иудея не будет обладать какой-либо привлекательностью, соответственно и от любой светской власти не стоит ожидать особого доверия к вероисповеданию с подобными принципами. Митраизм, равно как и христианство, в этом вопросе представляют из себя полную противоположность иудаизму.
Определенный интерес в митраизме вызывает солярный культ, свойственный, как известно и религии Эхнатона и вероисповеданию инков и, вообще-то, являющийся достаточно распространенным в древнем обществе. К числу солярных божеств принадлежали, к примеру, упомянутый выше Хоре, которого средневековые славяне именовали «жидовином»; Уицилопочтли (Вицлипуцли), ацтекский бог солнца и войны; ведический Сурья, бывший еще и небесным стражем; Ваал, почитаемый некоторое время в Израильском царстве; египетский Ра, центр поклонения которому находился в Гелиополе; урартский Шивини и др.
Какое же место занимало Солнце (Sol) в митраизме?
По словам М. Элиаде: «Отношения между Sol и Митрой представляют еще не дождавшуюся своего разрешения проблему; с одной стороны, Sol, хотя он рангом ниже Митры, приказывает последнему принести в жертву быка; с другой стороны, Митра назван в надписях Sol invictus [Непобедимое солнце]. Некоторые сцены представляют Sol коленопреклоненным перед Митрой, другие изображают этих двух богов, обменивающихся рукопожатием. Как бы то ни было, Митра и Sol скрепляют свою дружбу пиром, на котором вместе едят мясо быка. Пир происходит в космической пещере, богам прислуживают слуги в звериных масках — образец ритуальной трапезы, когда мисты в масках, указывающих на степени их посвящения, обслуживают Главу (Pater) собрания. Предполагается, что вскоре последует вознесение Sol на небо; эта сцена присутствует на многих барельефах. В свою очередь, Митра тоже возносится на небо; кое-где он изображен бегущим за солнечной колесницей»{170}.
Нельзя утверждать, что митраизм и религия Эхнатона каким-то образом связаны между собой генетически, тем не менее, определенная типологическая закономерность здесь присутствует. Весьма похожим образом обстояло дело и в инкском обществе, где зримый образ Солнца соседствовал с незримым Пача-камаком. Возможно, что солярный культ являлся в указанных случаях как бы переходным звеном от зрительных образов богов политеистических религий (антропоморфных и пр.) к достаточно абстрактным теологическим представлениям монотеистических вероисповеданий. В конце XIII века до н. э. дело закончилось появлением религии Мозеса, в I веке — появлением христианства, очевидно, что к подобному результату, вполне самостоятельно, пришло бы и общество инков, не открой испанцы Америку. Однако чему суждено было произойти, то и произошло. Народы Америки, так или иначе, оказались приобщены к Господу.
Кстати говоря, Апион, цитируемый Иосифом Флавием, сообщает любопытные подробности о религии Мозеса: «Моисей, как я слышал от египетских старцев, происходил из Гелиополя. Делая вид, что следует отеческим обычаям предков, он ввел молитвы под открытым небом на всех городских стенах, сколько их есть, и обратил весь город на восток, поскольку и город бога Солнца расположен таким же образом. Вместо обелисков он установил столбы, у подножья которых была изображена ладья, при этом тень от вершин падала на нее так, что она совершала тот же путь, что и солнце по небу» («О древности иудейского народа», II, 2). Таким образом, можно предположить, что на начальной стадии развития религии Моисея некоторые черты солярного культа в ней все-таки присутствовали.
Тот факт, что языческие религии с их антроморфными, практически бытовыми божествами характерны для низших стадий духовного развития человечества не вызывает сомнений. Также не вызывает сомнений, что христианство и ислам явились огромным шагом вперед в эволюции человека и человечества и, вполне возможно, что через некоторое время они окажутся реформированы в более совершенные духовные системы, лишенные каких-либо этнографических особенностей.
Вызывает интерес также и то обстоятельство, что религиозные реформы Эхнатона были поддержаны тем же самым социальным слоем, в котором позднее распространялась религия Митры, т. е. армейской средой и чиновничеством. Дело в том, что прогресс в государственном строительстве с тех времен шел именно усилиями служивого слоя общества, который строил свою карьеру за счет личных способностей и энергии, а не за счет происхождения и родовых связей. Почему именно этот род людей оказался наиболее восприимчив к идее Единого Бога, сказать сложно.
В целом, следует отметить, что организация человечества со времен Эхнатона весьма и весьма усложнилась и успех того или иного государства (страны) зачастую стал зависеть от того, насколько адекватно его граждане воспринимают такие, казалось бы, абстрактные понятия, как долг, патриотизм или общественная польза. Складывается такое впечатление, что человек на следующей эволюционной ступени (при том условии, что эволюция имеет место) будет отличаться от предыдущих поколений homo sapiens именно структурой сознания, а не какими-то физиологическими особенностями.
Возможно, вся будущность человечества окажется, в конечном итоге, определена способностью составляющих его личностей «подниматься до вещей невидимых», как о том писал Гарсиласо де ла Вега в «Истории государства Инков».
Что касается евразийских кочевников, к которым я постоянно делаю отсылки, то необходимо признать, что следы митраизма в их среде достаточно сильны. Митраизм был распространен среди алан и последние археологические находки вполне подтверждают это{171}. Ныне существует теория, согласно которой термин аланы (фонетическое искажение термина арии{172}), имеет не только какое-то этническое значение, но и социальное, обозначая, в частности, правящий военно-княжеский слой сарматского общества и правящие роды евразийских кочевников вообще{173}.
Христианство одержало верх над митраизмом по вполне понятным причинам и самая главная из них состояла в открытости данного вероисповедания. Доступ в христианские общины не был ограничен ни по тендерному, ни по социальному, этническому или какому-либо еще положению. Данное обстоятельство привлекало к христианству «варваров» (т. е. скифов, готов и др.) служивших в римской армии, а она, ко временам Константина, провозгласившего христианство официальной религией римских граждан, была основательно «варваризирована».