— Да. Мы, ученые, делим вредные воздействия, оказываемые на организм растения, на болезни и вредные влияния. Например, когда чернеют и засыхают листья картофеля или гниет, издавая неприятный запах, капуста — это явно выраженная болезнь. Если же побеги сломаны сильным ветром, листья источены насекомыми и тому подобное — это вредное влияние окружающей среды.
— И что же можно сказать о нашем баклажане? — не вытерпел Адзисава, решив, что пора переходить к главному.
Профессор, рассматривая баклажан через лупу, стал объяснять:
— Это баклажан мелкого яйцевидного сорта. Кожица, действительно, лишена глянца, но плод не болен. Баклажаны вообще сравнительно мало подвержены болезням. Иногда на них перебираются вредители с картофеля.
— А чем объяснить то, что с одного бока цвет гуще, чем с другого?
— Это обычный для баклажана дефект окраски. Так же как арбузы, дыни, томаты, эта культура обладает высокой величиной светового насыщения, и, если солнца недостаточно, на плодах образуются такие вот физические дефекты.
— Что такое «величина светового насыщения»? — не понял Адзисава.
— Это, так сказать, предел света, который способно поглощать растение. Культура с низкой величиной светового насыщения может использовать лишь малую часть попадающих на него лучей. А растение, у которого эта величина высока, является светолюбивым. Так вот, этому баклажану солнца не хватало.
— Это означает, что он рос в тени?
— Ну, не в тени, конечно. Одна-то сторона была на солнце, видите?
— И что же это может быть за место?
— Летом в ясную погоду в иные дни освещенность открытых участков почвы достигает 100 тысяч люксов и даже более. Величина светового насыщения баклажана — порядка 40 тысяч люксов, так что при выращивании на открытом воздухе подобных дефектов окраски не бывает.
— Выходит, он рос не на поле…
— Да, вероятнее всего, в теплице со стеклянным или пленочным покрытием. Покрытие частично отражает, а частично и поглощает солнечные лучи, так что теряется от 60 до 90 процентов света. А если стекло или пленка покрыты слоем пыли, то и того больше. Растение недобирает нужного ему количества света, отсюда и физические дефекты.
— Если я правильно вас понял, неровный цвет этого баклажана объясняется тем, что он выращен в теплице?
— Видимо, да. К тому же поблизости от входа.
— Как вы смогли это установить?
— Видите, одна сторона обычного лилового цвета? Значит, с этого бока на баклажан все-таки попадал естественный солнечный свет. В лаборатории садово-огородного хозяйства, в Сайтаме, проводили эксперимент по выявлению зависимости окраски плодов от степени загрязнения прозрачного покрытия теплицы. Выяснилось, что на содержание антоциана в кожице баклажана — а именно антоциан определяет густоту окраски — влияет коэффициент проникновения через покрытие ближнего ультрафиолетового излучения. Я сам не раз наблюдал аналогичные дефекты окраски баклажанов в теплицах с виниловым покрытием.
— Расскажите поподробнее об этих теплицах.
— Это теплицы, крытые пластинами из стекловолокна на основе полиэфирных смол. Ближнего ультрафиолетового излучения этот материал почти не пропускает.
— Именно такую теплицу я и должен искать, да? — уточнил Адзисава.
— Причем таких теплиц осталось не так уж много — ведь все уже знают, что покрытие этого типа неэффективно.
— Итак, теплица с виниловым покрытием, — прошептал Адзисава, чувствуя, что впереди наконец забрезжил свет.
— Ну, вы знаете, для полного выявления факторов роста необходимо исследовать несколько плодов одного вида, созревших в идентичных условиях, а у нас с вами баклажан только один, Я мог бы продолжить исследование, если бы вы оставили его мне на некоторое время.
— Ну конечно, для этого я его и привез.
— Может быть, все же обнаружится какая-нибудь болезнь, не заметная при поверхностном осмотре. Знаете, заболевания растений так похожи на болезни грудных детей: они ведь тоже не могут пожаловаться! Надо посмотреть через микроскоп, сделать нужные анализы.
— Как у человека?
— Вот-вот. И вообще, не хочу оскорблять память вашей покойной невесты, но я бы мерзавцу, который так обращается с плодами, руки оборвал, — сердито заявил почтенный биолог.
ТАИНСТВЕННЫЙ ДАР
1
Прошел месяц после гибели Томоко. Как-то раз классная руководительница Ёрико позвонила Адзисаве и попросила его зайти для разговора.
Ничего необычного в такой просьбе не было. Адзисава и сам понимал, что Ёрико трудно назвать нормальным ребенком. Училась она хорошо, но преподаватели знали о перенесенной ею травме. На встречу с учительницей Адзисава отправился с тяжелым сердцем — неужели с девочкой что-то неладно?
— Вы отец Ёрико? Извините, что была вынуждена вас побеспокоить.
— Ну что вы, это вы меня извините. Совсем закрутился на работе, все не было времени в школу заглянуть… С Ёрико что-нибудь не так?
— Нет-нет, наоборот, я хочу вас порадовать. Просто мне нужно с вами посоветоваться… — несколько смущенно проговорила учительница.
— Порадовать? Чем же?
— Скажите, вы не заметили в последнее время чего-нибудь необычного в поведении дочери?
Адзисава ответил, что Ёрико вообще девочка необычная, а в последнее время ее обостренная интуиция стала еще заметнее. Классная руководительница, видимо, ждала этих слов. Она кивнула и спросила:
— Она много занимается дома?
— Вы же знаете, она растет без матери, а я дома бываю мало… По-моему, она занимается не больше, чем раньше.
— Значит, она не просиживает над учебниками допоздна?
— Вроде бы нет.
— Понятно, — снова кивнула учительница и протянула Адзисаве стопку листков, видимо приготовленную заранее.
— Это тесты вашей девочки за весь учебный год.
— Тесты Ёрико?
— Да. Смотрите сами. В последнее время оценки становятся все лучше и лучше. Вот последний: из шести предметов по четырем максимальный балл — 100, а по остальным двум — выше 90. А в первом полугодии, если помните, средний балл у Ёрико был всего 62. Не правда ли, разительная перемена? Она стала первой ученицей, а ведь вначале была чуть ли не последней. Просто невероятные какие-то успехи.
— Ёрико — первая ученица?! — поразился Адзисава. Интуиция интуицией, но последствия душевной травмы еще не преодолены, даже и без этого девочке из глухой, затерянной в горах деревеньки вряд ли легко давалась учеба в городской школе. Как же она смогла достичь такого прогресса, из последней стала первой, а он, живя с ней под одной крышей, ничего и не заметил?
— Вы знаете, когда я стала проверять ее тесты, прямо глазам своим не поверила. На уроках я не замечала, чтобы Ёрико как-то особенно блистала знаниями. И в последнее время она ничуть не изменилась: сидит, думает о чем-то своем, если ее не вызовешь, будет молчать, руки сама не поднимет.
— Может быть, она списывала со шпаргалок?
— Это исключено. На одних шпаргалках таких высоких баллов, да еще по всем предметам, не набрать.
Действительно, подумал Адзисава, вряд ли учительница сказала бы, что хочет меня порадовать, если бы подозревала, что здесь дело нечисто.
— Как же тогда все это понимать?
— Я спросила у Ёрико. И знаете, что она ответила? Говорит: «Я вижу правильный ответ».
— «Вижу»?
— Да! Говорит: «Смотрю долго на вопрос, и слова ответа сами встают перед глазами, а я их просто записываю».
— Неужели она помнит все ответы наизусть?
— Ничего другого мне на ум не приходит. Но вы представляете себе, какая у ребенка должна быть память, чтобы правильно запомнить все домашние задания за год? А с задачками по арифметике память не поможет.
Адзисава молчал.
— Ну вот, для этого я вас и вызвала. Новость, с одной стороны, действительно радостная, но из-за нее одной я не стала бы вас отрывать от дел. Видите ли, в последнее время меня начинает тревожить еще кое-что.
— Что же? — настороженно спросил Адзисава, чувствуя в тоне учительницы что-то необычное.
— Раз в месяц у нас в классе устраиваются вечера под названием «Клуб интересных встреч». Что-то вроде театрального кружка: ребята, разделившись на группы по пять-шесть человек, сами сочиняют пьески и показывают их остальным. Главным считается сохранить сюжет в тайне и поразить одноклассников чем-нибудь неожиданным. Вы не поверите, какие развитые сейчас дети и до чего внимательно они следят за нашей взрослой жизнью. Мальчики тут поставили сатирическую сценку о правительственном скандале с самолетами «Локхид», представляете? Ну вот, дети в один голос говорят, что Ёрико своим поведением отравляет им все удовольствие от таких мини-спектаклей.
— Почему?!
— Она начинает аплодировать или смеяться еще до того, как произносятся самые выигрышные или смешные реплики. А через несколько секунд ее реакцию подхватывают остальные. Актеры жалуются, что Ёрико им все портит.