Наступил день свадьбы. Утром я пошла к обедне и причастилась, потом состоялся завтрак в тесном кругу с императором, императрицей и их детьми. По русскому обычаю в день свадьбы жених с невестой не должны видеться, они встречаются только в церкви.
После завтрака я пошла к себе и начала одеваться. Батистовое нижнее белье, туфельки, чулки лежали на постели. Надев все это, я облачилась в платье из серебряной парчи, такой толстой, что она казалась негнущейся. Парикмахер уложил волосы.
Затем, покончив с первой частью туалета, я прошла в гостиную, где меня ждал отец, чтобы благословить. Тетя оставила нас одних. Над моей склоненной головой отец совершил крестное знамение иконой, которую держал в руках. Тетя вошла в комнату и в свою очередь благословила меня.
В этот день на ней было длинное платье из белого крепа и шляпа без полей, которую она носила после смерти мужа. Она тоже была белой, с длинной вуалью, которая как облако покрывала ее голову и легко спадала на спину. Она не принимала участия в дворцовом приеме, но собиралась присутствовать на церковной церемонии. Отец и тетя пожали друг другу руки, потом поцеловались, напряженность между ними угасла, я с тоской смотрела им вслед.
Свой туалет мне надлежало продолжить в Большом дворце, где праздновалась свадьба. Пора было ехать, карета ожидала нас у дверей. День был пасмурный, большие хлопья мокрого снега залепляли окна кареты.
В Большом дворце двое придворных из свиты тети помогли мне подняться по лестнице. Мы вошли в одну из гостиных дворца, где нас уже ждали несколько человек. В центре комнаты был украшенный кружевами и лентами туалетный столик с золотыми туалетными принадлежностями времен императрицы Елизаветы, дочери Петра I.
На столике лежали драгоценности императорского дома, которые великим княгиням надлежало надевать в день свадьбы. Здесь была диадема императрицы Екатерины с розовым бриллиантом удивительной красоты в центре и маленькая темно–красная бархатная корона вся усыпанная бриллиантами. Здесь были бриллиантовое ожерелье. из крупных камней, браслеты и серьги в форме вишен, такие тяжелые!Присутствующие начали прикреплять к моей талии огромный шлейф из серебряной парчи, украшенный тисненными из серебра лилиями и розами. Потом мне нужно было сесть перед зеркалом, и старый придворный парикмахер, француз Делакруа, спустил по сторонам лица два длинных локона, которые спадали мне на обнаженные плечи. Потом он укрепил диадему.
Затем придворные дамы под руководством гофмейстерины возложили мне на голову кружевную фату и маленькую корону и прикрепили в складках веточки флёрдоранжа. Потом мне на плечи набросили темно–красную бархатную мантию, отороченную горностаем, и закрепили ее огромной серебряной пряжкой. Мне помогли подняться. Я была готова.
Прибыли монархи, двери были широко распахнуты, и на пороге гостиной показался мой жених. У него в руках был букет белых лилий и роз, он неуверенной походкой вошел в комнату. Отвернувшись, я увидела в стекле его силуэт и вздрогнула. В этот момент решалась моя судьба.
Теперь я была разнаряжена, как идол, вес всего, что было на мне надето, казалось, раздавит меня. Я едва могла двигаться.
Император приблизился к столу, на котором стояли две большие иконы, и взял одну, чтобы благословить меня. Я подошла к нему и с помощью отца и одного из кузенов преклонила перед ним колени. Он перекрестил меня.
Встать я была не в состоянии. Император, вернув икону на стол, подхватил меня под локоть и помог подняться. Потом была образована свадебная процессия.
Принц, который должен был прибыть в церковь до меня, возглавлял ее. Я шла под руку с императором. Два камергера, два пажа и генерал Менгден, гофмейстер моей тети, несли мои шлейф и мантию, и, несмотря на их помощь, я передвигалась с трудом. Мы шли через залы, большие и маленькие, заполненные людьми в парадных мундирах и придворных платьях, пока наконец не достигли церкви.
Здесь меня ждал принц. Мы встали в центре нефа, он — справа, я — слева. Шаферы стояли в два ряда позади каждого из нас. Началась служба.
Священники в ризах из золотой парчи двигались вокруг нас, совершая традиционный православный обряд бракосочетания. Полностью ко всему безразличная, я только следила за ними глазами. Я чувствовала озноб, хотя в церкви было жарко, и, должно быть, побледнела, потому что один из моих шаферов наклонился и спросив, как я себя чувствую, взял у одного из пажей флакончик с нюхательной солью и вложил мне в руку.
В богослужении участвовали митрополит Санкт–Петербурга и городское духовенство. Великолепные радостные песнопения наполняли церковь. Снаружи гремел артиллерийский салют, от которого дрожали стекла.
Я подняла взгляд и увидела императора и отца, они улыбались мне. Митрополит и священники, перед тем как уйти, отвесили мне глубокие поклоны. Император, обе императрицы, король и мой отец подошли поздравить меня и моего мужа.
На этот раз под руку и во главе процессии мы вошли в дворцовое помещение, где была устроена протестантская церковь. И здесь церемония бракосочетания повторилась. Мы сели в кресла, перед которыми стояли две скамеечки для молитв. Наши кольца были сняты и надеты вновь епископом, который специально прибыл из Швеции. Императорский хор пел лютеранские молитвы. Усталые присутствующие слегка двигались и перешептывались за нами.
Наконец служба кончилась. Мы перешли в другую гостиную и в течение полутора часов беспрестанно получали поздравления от придворных. После этого тетя увела меня в одну из комнат отдохнуть перед банкетом. Я освободилась от мантии и короны, и мне несколько полегчало. Был подан чай. Пока мы с тетей писали ответы на телеграммы с поздравлениями, я положила уставшие ноги на кресло. Жесткие складки платья все еще мешали мне, на мне остались диадема и кружевная фата.
4В семь часов вечера я и принц сидели рядом во главе огромного стола в форме подковы.
Слева от меня сидел император. Императрица сидела справа от принца. Внутренняя сторона стола оставалась свободной, так что все гости могли нас видеть. Банкет обслуживали воспитанники Пажеского корпуса. При каждом тосте, сопровождаемом орудийными залпами, камергеры разносили шампанское в высоких бокалах на золотых блюдах. Позади каждого высокопоставленного гостя находились пажи и сановники, выделенные для их личного обслуживания.
Серьги так оттягивали мне уши, что посередине банкета я их сняла и, весьма позабавив императора, повесила на край стоящего передо мной бокала с водой. Салфетка то и дело сползала по гладкому платью и падала на пол. Стоявшему за моим стулом пажу приходилось много раз лазать под стол, чтобы ее поднять. Это меня развеселило, ко мне вернулось хорошее настроение, и за едой мы с императором весело переговаривались.