— Так вы нашли ее? Кто она?
Назвал мне представитель лизинговой компании имя нашей прихожанки и поведал о том, что в прошлое воскресенье он к храму подъехал, дождался конца службы и отыскал эту женщину.
Предложил ей деньги в знак признательности и благодарности, а та отказывается.
— Не взяла? — удивился и я.
— Не взяла, отче. Но я узнал, что у нее с углем проблема. Так вчера сгрузил у дома ее шесть тонн, зима на носу… Они с мужем чуть не плакали, благодарили.
— Ну, а ко мне зачем пришли? — спросил я.
— Да вот Бога поблагодарить хочу, а как — не знаю, — ответствовал бизнесмен. С проблемой благодарения мы с гостем справились.
Солнышко
В нашем храме всегда есть Солнышко. Мы так бабушку Лиду зовем. Почему именно «Солнышко»?
Тут предисловие нужно.
Дело в том, что она уже давно вдовствует. Муж в пятьдесят лет, как и положено шахтеру, на пенсию пошел и, как обычно, по горняцки, от пыли угольной в легких оставшейся, в неполные шестьдесят ушел. Туда же, под землю. Только вот глубины ему теперь хватило намного меньшей, чем той, где он уголек рубал. Полутораметровой.
Осталась бабушка Лида одна.
Дети приезжают редко. Причина известная: в другой стране по вине политиков сейчас живут, которая с каждым годом все дальше от нас находится.
Еще когда храм наш без крыши стоял, и мы у голых кирпичных стен молебны служили, бабушка Лида к нам пришла, да так и сроднилась с новым приходом. Когда же первые подсвечники в новый храм привезли, подошла она ко мне и попросила:
— Батюшка, а можно я за этой красотой присматривать буду. Видишь, какие они красивые, как солнышки.
Так и «присматривает».
Есть у нее маленький ящичек в приходском хозяйственном шкафу, где все принадлежности для чистки подсвечников лежат: тряпочки, скребочки, жидкости разные… Бабушка Лида, по только ей ведомому графику, своих подопечных чистит и моет. Летом на улице, под каштаном; зимой в храме, в уголочке, у иконы Георгия Победоносца послушание, самостоятельно на себя наложенное, выполняет.
Почистит. Полюбуется. И обязательно скажет:
— Красота-то какая, как солнышко на Пасху.
В этом же году, в дни короткие, осенние, иное добавилось. В будни приходит наше Солнышко в храм и когда подсвечники забот не требуют, берет скамеечку и садится под стеной церкви, куда солнце светит. С утра это, аккурат, под великомученицей Варварой. К вечеру светило практически вокруг обходит, а за ним и бабушка Лида «пешешествует», так что к вечерней службе у южной стороны церкви оказывается. У нас там икона святителя Николая находится.
— Видишь, батюшка, какая у меня дорога, — сказала мне как то Лидия, — от заступницы к заступнику.
И действительно, именно так и получается.
Бабушка не просто так сидит на скамейке. Она книжку читает. Одну и ту же. Заинтересовало меня, что же это за книга такая? Аккуратно подошел и через плечо заглянул. Удивился несказанно.
В руках у старушки был старинный томик, лет сто назад изданный. Со стихами Пушкина.
Не вытерпел, спросил, почему именно эта книга?
— Теплый он, Александр Сергеевич то, как солнышко, — с улыбкой ответила бабушка Лида.
Каждую службу стоит наше Солнышко на своем обычном месте, у подсвечника, и светится радостью. Вот и молюсь, насколько умею, что бы свет этот еще долго не угасал. С этим светом жить легче, горести не так тяжки, и в людях, прежде всего, все хорошее, Божье, видно.
Иначе и быть не может, под Солнышком…
Молитвенник
Мальчишке-алтарнику родители купили телефон.
Не налюбуется парнишка.
На Всенощной отойдет в уголок, отвернется и щелкает клавишами.
Два раза замечание сделал. Не помогло.
Гыркнул:
— Сергий, положи телефон на подоконник! Ты где находишься?!
Сережа вынул телефонный чехольчик, аккуратно определил в него свое новенькое сокровище, тряпочкой стер с подоконника невидимую пыль и с сожалением оставил на нем родительский подарок.
Закончился полиелей. Всех помазали освященным маслицем. Зашли в алтарь. Алтарник мой аккуратен и задумчиво-серьезен. Я его таким отродясь не видел. Просто монашеский вид. Сплошная молитвенность.
Снимаю фелонь и собираюсь идти исповедовать, пока канон читают.
Тут Сергий и спрашивает:
— Батюшка, а на вашем телефоне блютуз есть?
О пришельцах помолимся
Служил сегодня в соседнем приходе.
После службы мальчик-алтарник за рукав дергает:
— Батюшка, вас там в храме парень ждет.
Выхожу и вижу своего старого приятеля, который по храмам уже с полгода ходит, и всегда вопросы задает.
Да и ни один прямой эфир на TV без его вопрошений не проходит. Но то, что он у меня спросил сегодня, ввергло в ступор.
— Вот скажите, отец Александр, вы ведь недавно в телевизоре говорили, что НЛО это одно из проявлений зла.
— Говорил, — отвечаю.
— Так почему же вы о пришельцах молитесь?
Смотрю на него с мыслью, что это шутка какая-то. Оказалось он не шутит. Вполне серьезно на меня смотрит.
— Это где же мы и как за гуманоидов молимся? — спрашиваю. Открывает мой любознательный собеседник всем известную книжицу: «Всенощное бдение и Литургия» и ногтем подчеркивает фразу:
«Господь хранит пришельцы, сира и вдову приимет, и путь грешных погубит». Начинаю объяснять, что в данном случае «пришельцы» это далеко не гуманоиды, а сам думаю:
— Это же надо, уже почти четверть века в Церкви и ни разу подобной мысли при пении этого стиха из псалма не появлялось, а тут на тебе!
Детишки
Рядом с моим домом детский садик. Его никак не минуешь идя в храм или возвращаясь домой.
Многие ребятишки уже привыкли к моему виду (обычно в подряснике или рясе хожу), но вопросы иногда задают.
Бывают такие вопрошения, которые ввергают в ступор…
Давеча возвращаюсь со службы.
Ребенка родители забирают домой и усаживают в машину. Мальчишка, увидев меня, звонко кричит:
— Мне с батюшкой поговорить надо.
Маму с папой такое заявление откровенно удивляет. Они прекращают процесс отъезда, а пацаненок подбегает ко мне и спрашивает.
— Батюшка, ты Бог?
Отвечаю, что нет, я не Бог.
Мальчишка хмыкает и выдает продолжение:
— А когда Богом станешь?
Бог послал
В четверг, вечером, дожидался ночного дежурного в храме. Стул поставил у входа и сижу книжку читаю. Детишки по алее и пандусу бегают, а те, которые повзрослей — на роликах катаются. Мамаши на скамеечках сидят.
В храме уже темнеет, лишь две лампадки центральные зажжены.
Тихо.
Всё готовится к ночи и кажется, что уже «сегодня» закончилось.
Но не завершился день. Женщина подошла, где-то моих лет или, может быть, чуть моложе.
Подошла и молчит.
Вижу, что хочет что-то сказать, но стесняется. Пришлось самому.
— Вы что-то хотели?
— Скажите, отец, а как креститься можно?
Я подумал, что она о крестном знамении спрашивает, и сразу же, с улыбкой, отвечаю:
— Как все наши предки крестились, тремя пальцами, «щепотью», и справа-налево.
— Да нет, — еще сильней засмущалась женщина, — я вообще некрещеная.
— Некрещеная? — удивился я и собрался рассказывать о том, что надобно сделать, чтобы приготовиться к Таинству.
Не рассказал. Собеседница моя вечерняя не дала.
— Понимаете, батюшка, я в Бога верю, молитвы и утренние, и вечерние читаю, стараюсь заповеди соблюдать, а вот стыдно мне признаться, что не крещеная. Как не подойду к храму, тут только молоденькие священники. Они мне в сыновья годятся. Разве им расскажешь? А вот сегодня мне Сам Бог вас послал. Помогите мне крещеной стать.
Условились мы, что в ближайшее воскресенье, я ее окрещу. Когда все разойдутся…
Окрестил.
А на счет того, что меня ей Бог послал, сомнения одолевают. Это ко мне привел Он будущую прихожанку. Именно тогда, когда Ему надобно было.
IV. Отец Стефан
Отец Стефан
Отец Стефан молод. И еще он целибат — встречается такое в нашем священстве, хотя и редко, ведь традиция эта не православная по происхождению. Целибат — священнослужитель, который отказался связывать себя узами брака, монахом же стать у него или духу не хватило, или оставил на «потом». Но, как бы там ни было, время, употребляемое белым священством на заботу о семействе, у отца Стефана оставалось свободным для пастырских дел.
Именно поэтому Его Высокопреосвященством был издан указ, где под начало иерея Стефана были приписаны сразу три прихода на севере епархии. Одновременно. С формулировкой: «настоятель храмов».