из головы все сомнения и совершенно ни о чём не думать. Они молча дошли до Олиной квартиры, сняли обувь и зашли в её комнату. Он раньше никогда здесь не был, они всегда сидели на кухне. Доцент осмотрелся. Комната не была похожа на классическую девчачью спальню в его понимании. Вдоль одной стены располагались чёрные шкафы со стеклянными дверцами, за которыми стояли книги и лежали безделушки: маленькие флакончики из-под духов, маски с перьями, фарфоровые статуэтки, засохшие цветы. У другой стены были разложенный диван с тёмно-синим постельным бельём и платяной шкаф тоже из тёмного дерева, у окна стоял письменный стол со стопками тетрадей и бумаг.
Оля закрыла дверь на щеколду и повернулась к нему.
"Не облажайся," – мысленно сказал себе Доцент.
Когда оба понимают, что им нужно быть вместе, из секса уходит грубость и пошлость. Он становится не высвобождением внутренних демонов, а занятием любовью. Из низменного превращается в нечто сакральное. Доцент боялся сделать Оле больно, как-то навредить или оттолкнуть её. Он старался не шуметь, но кровать периодически предательски скрипела и билась о стену. Иногда они встречались глазами, он смотрел на её раскрасневшееся лицо, улыбался и целовал. В эти моменты приходило осознание, что время всё-таки можно остановить.
Когда Доцент понял, что он близок к финалу, то тихо сообщил об этом Оле на ухо. Оля в ответ прошептала: "Хорошо" и только сильнее прижала к себе, впившись ногтями в спину. Он не сопротивлялся.
На следующее утро Доцент проснулся с ощущением, что он смог обмануть смерть. Ему снова снился старый любимый сон, как он рассекает волны океана на доске, а с неба светит обжигающее солнце. Жизнь продолжалась. И у этой жизни появился смысл. Светлый и правильный.
Часы показывали десять. Сегодня у него выходной, и они пойдут тусоваться к Бабуле. С Олей, как пара. Ему снова захотелось взять с собой гитару, позвать всех приятелей и петь песни на иностранном языке до позднего вечера. Хотелось обыграть всех в настолки, рассказать про приснившийся сон и вообще поведать всему миру, что счастье есть. Потом он заберёт Олю к себе, и они снова будут только вдвоём. По-хорошему, им уже нужно жить отдельно.
Доцент позавтракал в таком прекрасном настроении, что даже родителям передалось его ощущение праздника. Батя сразу понял, в чём дело, пожал ему руку, похлопал по плечу и сказал, что если будут какие вопросы, он может смело обращаться к нему. Матушка закатила глаза, но тоже улыбалась и радовалась за сына. Сказала, что хочет познакомиться с его избранницей и чтобы он звал девушку в гости. Доцент всех заверил, что обязательно так и сделает. Потом он оделся в свой выходной панковский прикид, взял гитару, чмокнул в щёку маму и пошёл за Олей. Папа, улыбаясь, показал ему развёрнутый кулак, типа "Так держать!", и закрыл за ним дверь.
"Ох, чувствую, я им дал повод для разговоров на неделю. Они уже, наверное, думали, что я по мужикам, раз никого не приводил раньше" – усмехнулся Доцент.
Оля тоже была в прекрасном расположении духа, вся как будто светилась изнутри. На ней было чёрное короткое платье с серебристыми круглыми пуговицами на груди, а в волосах красовалась розовая заколка в виде какого-то диковинного пышного цветка. От прошлой Оли осталась только татуировка в виде змеи на руке, а в целом – совсем другой человек. Доцент никогда раньше не видел её такой.
Они сладко поцеловались при встрече, взялись за руки и выдвинулись в путь.
– Знаешь, мне сегодня хочется сделать что-нибудь хорошее этому миру, – поделился Доцент.
– Да, правда. Хочется поделиться своим счастьем! Последнее время все в каком-то упадническом настроении… Нужно показать, что жизнь – это не только страдания, – согласилась Оля.
– Есть идеи?
Оля ненадолго призадумалась.
– Я почему-то часто стала вспоминать брата Геры. Помнишь этого забитого шизика из нашего класса, которого ещё сделали уборщиком? Мне кажется, что он сейчас самый несчастный человек во всём городе… Говорят, что его родители совсем в клинической депрессии погрязли из-за смерти Наташи. Представляю, как ему погано сидеть дома одному.
– Думаешь позвать его с собой к Бабуле? Идея шикарная, Оленька! – Доцент обнял свою девушку и поцеловал её в лоб. – Ты просто гений добра.
– Думаю, ему как никому сейчас нужна помощь. У него же вообще и одного друга не было. Мне тоже было препогано, когда мне объявили бойкот… Прекрасно помню то ощущение. А нам сейчас так хорошо, что мы можем поделиться с ним хорошим настроением. Как думаешь?
– Мне так нравится, когда ты говоришь "мы", – Доцент с силой обнял её за талию. – Пойдём скорее!
Доцент не верил своему счастью. Совсем недавно жизнь казалась пугающей и скоротечной, а теперь он чувствовал, что может всё. Теперь их двое, они смотрят в одном направлении, они просто берут и делают друг друга счастливыми. И даже хватает энергии делать добро другим. Ему хотелось делиться этими эмоциями со всем миром!
Они подошли к дому, где жила Гера. Раньше они все заходили друг за другом перед тем, как идти тусоваться к Бабуле или идти играть в сокс у школы, поэтому помнили дорогу и номер квартиры. Доцент постучал в серую металлическую дверь.
Долго никто не открывал и не было слышно никаких звуков. Тогда доцент дёрнул за ручку, и дверь, к его удивлению, открылась. Они с Олей переглянулись, молча друг другу кивнули и тихонько зашли внутрь.
– Есть тут кто? – крикнул Доцент.
В квартире стояла тишина. Они заглянули на кухню – никого, только стулья были странно расставлены, и грязная посуда лежала на столешнице у раковины. В гостиной тоже никого не оказалось. Тогда они на цыпочках прошли к комнате Марка и постучали в дверь. Ответа не было.
– Странные дела. Может, ушли все, а квартиру запереть забыли, – предположила Оля.
– Похоже не то, – ответил Доцент, приоткрыл дверь в комнату и заглянул туда.
Затем он резко захлопнул дверь, так что от грохота задрожала дверная коробка и холодным голосом сказал:
– Уходим! Быстро идём отсюда.
– Да что такое? Что ты там увидел? Дай посмотрю! – запротестовала Оля.
– Не надо тебе на это смотреть, – Доцент крепко держал дверь и не давал девушке пройти.
– Почему, Андрей?! Открой дверь! – Оля вцепилась ему в руку.
– Говорю же, не надо, Оля! – он взял её в охапку и поднял на плечо. – Всё, нет ничего здесь. Нас ещё в воровстве обвинят. Уходим.
Как она ни сопротивлялась, Доцент был не умолим. Он силой вынес её из чужой квартиры и