семи ступеней, и поспешил в Стрельную, чтобы решать очередные неприятности, свалившиеся на мою голову.
Облачное сообщение сработало только с третьей попытки, так рассеян я оказался, спеша попасть в башню. Вывалившись прямо в коридоре, я пошатнулся, едва устояв на ногах. В голове до сих пор стоял шум автострады: сигналы машин, крики врачей скорой помощи, недовольное ворчание полицейских, вой сирен… Но Медея вышла из спальни Уно, где временно находился Ахорн, и взяла меня под руку.
— Пойдем, ты должен поговорить с ним, пока он в сознании, — произнесла она взволнованным шепотом.
Ахорн лежал на низкой кушетке, занимая столько пространства, сколько хватило бы парочке архангелов. Я уже не раз побывал в спальне Уно — вычурной светлой комнате, в которой не развернуться из-за множества предметов мебели: мягких кремовых пуфов и подушек, раскиданных на мягком белоснежном ковре. Сейчас спальня Уно напоминала лазарет, а сама наставница архангелов бледной тенью стояла у стены, прижимая к губам платок. Заплаканные покрасневшие глаза Уно свидетельствовали о том, что она смертельно напугана.
Не каждому удастся отравить высшего, кто-то раздобыл запрещенные ингредиенты, способные «уложить» архангела.
Ахорн — истинный воин, которого уважали, как педагога, несмотря на страх. Я бы даже сказал, что появления Ахорна вызывало во мне не только благодарность, но и некую зависть. Адепты полюбили его. Стоило Ахорну взвалить на себя все занятия по боевке, и по Храму уже слышались вздохи восторженных адепток и восхищенные речи, посвященные архангелу. Слишком быстро он завоевал симпатии всех, включая меня.
— Кто мог отравить воина, сложившего крылья ради преподавания в Храме? — рассуждал я вслух, дожидаясь, когда Ахорн откроет глаза. Медея сказала, что он уже пару раз приходил в себя и звал его, Аврелиана, чтобы что-то сообщить.
Уно издала страдальческий стон, и я не мог винить ее том, что она отменила все свои занятия. В таком состоянии от нее, пожалуй, один вред.
— Не понимаю, — присел я на мягкий пуф в изголовье кушетки. — Кто обнаружил Ахорна?
— Майкл Гавр, — отозвалась Медея. — Ты же знаешь, что у него проблемы с крыльями, поэтому мальчик пользуется старым подъемником. В кабине и лежал мой муж, с пеной у рта. Мальчик понял, что это отравление, и применил магию исцеления. Богиня Агата, Аврелиан, он спас моего мужа.
— Вот именно! — вмешалась Уно, бешено сверкая глазами. — Архангел первой ступени владеет магией исцеления, но у Медеи это не вызывает ни малейшего подозрения. Может, он и отравил, а потом испугался последствий…
— Я поговорю с ним позже. Оставь нас, — попросил я Уно, и она вышла из собственной спальни с оскорбленным видом, на последок показательно всхлипнув.
Медея присела прямо на пол, сжав могучую руку Ахорна и глядя в его неподвижные, чуть заострившиеся черты лица. Грудь архангела мерно вздымалась и опускалась, жар спал, белки глаз не показались мне воспаленными.
— Майкл Гавр владеет магией седьмой ступени, по ночам адепты спокойно разгуливают по территории Храма, и кто-то из них без труда проникает в запретную седьмую секцию, выжигая ее дотла. Я уже молчу про запрещенные зелья и давно исчезнувшие из поля зрения ингредиенты, из которых возможно сварить яд. — Перечислял я вслух, глядя на Медею и Ахорна. — В этом учебном году нам, определенно, не до скуки.
— Ты еще способен шутить, — мягко улыбнулась Медея, поворачивая ко мне голову. — Это хороший знак, Аврелиан. Я уж думала, что ничего из вышеперечисленного не способно тебя заинтересовать и заставить выйти из собственного кабинета.
— Ты преувеличиваешь, — нахмурился я в ответ, но Медея — скромная, тихая, практически незаметная, в этот раз, видимо, решила высказаться.
— Не надо, — остановила она слова возражения, готовые сорваться с моих губ. — Мы все прекрасно понимаем, что тебе надоело дело, которое когда-то вы начинали вместе со Златой. И Робус, и Мелиор умеют молчать, только вот твои же действия выдают тебя с головой, Аврелиан. Я не стану перечислять всего, что ты не делаешь с ее смертью…
— И не надо, — поспешно согласился я с Медеей, стараясь избежать неприятного разговора. — Я и сам прекрасно это знаю.
— Но в последнее время ты изменился, — снова мягко и ненавязчиво заметила она, продолжая сжимать пальцы Ахорна и, время от времени, прислушиваясь к его равномерному дыханию. — Взять хотя бы тост, провозглашенный в нашу с Ахорном честь. Ты снова веришь в любовь, не так ли?
От пронзительного взгляда Медеи перед глазами встало место аварии: разбитая машина, грудой металла сваленная в кювет, потеки крови на разбитом лобовом стекле — отец Златы и Арины оказался не пристегнутым и вылетел головой вперед, протаранив собой стекло, пустые мертвые глаза их матери. Если я и верил в любовь, то добивался ее каким-то садистским способом, разрушая возможные отношения с Ариной своими же руками.
— Он просыпается, — вырвал меня из воспоминаний голос Медеи, склонившейся над лицом Ахорна.
Дыхание архангела стала частым, вздулись вены на руках, на лбу выступила испарина, а кончики крыльев нервно подрагивали, словно Ахорн прилагал максимальные усилия, чтобы побороть слабость и частичную парализацию, вызванную ядом. Смертельным ядом.
Если бы Майкл Гавр не обнаружил Ахорна в подъемнике и не оказал скорую целебную помощь, архангел давно бы распрощался с собственной жизнью.
— Аврелиан, — прохрипел Ахорн, и я упал на колени, глядя в напряженные черты лица архангела. — Я видел… узнал его.
Медея приподняла голову Ахорна, и я помог ей влить в горло архангела укрепляющее зелье. Ахорн закашлялся, грудь его тяжело заходила вверх-вниз, рот упрямо сжался.
— Ллойд, — выдохнул он вместе с хрипами, распиравшими его грудную клетку. — Это был Ллойд — хранитель, — сказал Ахорн, и упал головой на подушки, а мы с Медеей переглянулись. — Он всадил в меня дротик, прямо в шею.
От кашля, сотрясшего мощное тело архангела, задрожали стены спальни, и Медея поспешила облегчить страдания Ахорна, снова погружая того в лечебный сон.
— Не может быть, — прошептал я, подчиняясь первому импульсу отрицать очевидное. — Пресветлая, не может этого быть.
Мы оба сидели на полу, у постели архангела, и смотрели на алый порез на шее Ахорна — воспаленный след от дротика, отравленного ядом.
Только сегодня утром Мелиор вошел ко мне в кабинет, чтобы рассказать о том, как Арина вернулась в общежитие ночью, а сопровождал ее до Сумрачного холла ни кто иной, как Ллойд — хранитель, о котором так часто упоминал Робус. Юноша отличался ото всех не только выдающимся ростом, но и многочисленными талантами, в том числе и видением миров. Ллойд безошибочно нашел свой мир на первом практическом занятии, поразив Робуса, и после много раз доказывал наставникам