в боковой карман. — Вот тут объявленьица я написал, хочу попросить ребяток расклеить где-нибудь на столбах. Только успокойтесь, пожалейте себя!
Он оторвался от окна и зашагал к дому.
— Ребята! Ребятки!
— Иди! — вдруг струсил Левка.
— Сам иди! — огрызнулся Сережа.
Старик подошел к ним.
— А ну-ка, молодые люди! К вам поручение имеется. Не откажите старику: сбегайте повесьте объявления где-нибудь на людных местах. А? Живенько! — Он кивнул на окошко: — Жалко старушку, надо помочь ей как-нибудь…
— Мы… пожалуйста, — промямлил Сережа.
Левка протянул руку:
— Давайте! Мы сейчас… быстро. Айда, Сережка!
— Ну-ну, вот и молодцы!
Мальчики выскочили на улицу.
— Прочти-ка, чего тут? — сказал Сережа.
Левка развернул листок.
— Пять рублей! Ого! Сколько денег-то! За какого-то рыжего кота! Спятил он, что ли?
Сережа пожал плечами.
— Все спятили, — хмуро сказал он. — Может, все жильцы дадут. Мой отец дал бы тоже. На́ кнопки, держи.
— А где повесим? На людных местах надо.
— Пошли к кооперативу. Там всегда народ толчется.
Мальчики побежали.
— А другую бумажку на вокзале повесим — там тоже много людей, — запыхавшись, сказал Сережа.
Но Левка вдруг остановился.
— Тпру, Сережка, стой! Ведь мы же влипнем с этой штукой, как мухи в мед, влипнем! Ну и дураки! Вот дураки!
Сережа схватил его за руку:
— Бабушка принесет, да? И скажет про нас, да?
Левка, что-то соображая, яростно грыз ногти.
— Как же теперь быть? — заглядывая ему в лицо, спросил Сережа.
— Порвем, — топнул ногой Левка, — и в землю закопаем!
— Не надо, — сморщился Сережа, — все спрашивать будут… Опять врать придется…
— Ну и что — врать! В одно будем говорить!
— А может, бабушка принесла бы кота, и делу конец? Может, не рассказала бы про нас?
— «Может, может»! — передразнил Левка. Понадейся на старуху, а она подведет, разболтает по всему двору.
— Верно… — вздохнул Сережа. — Никак нельзя! Папа сказал: «Подлецы украли какие-то…»
— Здоро́во живешь, еще подлецами сделают! Пошли за угол, порвем и зароем под скамейкой.
Мальчики завернули за угол и сели на скамейку. Сережа взял бумажки и, комкая их в руках, сказал:
— А она-то опять ждать будет… Пожалуй, и спать не ляжет сегодня…
— Ясно, не ляжет… А отчего у ней сын-то умер?
— Не знаю… Болел долго… А еще раньше муж умер. Один кот остался, а теперь и кота нет… Обидно ей все-таки!
— Ну ладно! — решительно сказал Левка. — Не пропадать же нам из-за этого? Давай рви!
— Сам рви! Почему я должен? Хитер тоже!
— Давай по-честному: ты одну и я одну! Давай! Вот!
Левка разорвал объявление на мелкие кусочки.
Сережа сложил бумажку и медленно разорвал ее пополам. Потом схватил щепку и выкопал ямку.
— Клади! Засыпай покрепче!
Оба облегченно вздохнули.
— Не ругала бы нас такими словами… — беззлобно сказал Левка.
— А про стекло она все-таки никому не сказала, — напомнил ему Сережа.
— Ну и ладно! Надоело мне с этим возиться! Я лучше завтра в школу пойду. Там наши ребята в футбол играют. А то все каникулы зря пройдут.
— Не пройдут… Скоро в лагерь поедем. Там хоть месяц без неприятностей поживем…
Левка нахмурился.
— Пошли домой, что ли?
— А что скажем?
— Повесили, вот и все! Одно слово соврать только: «Повесили».
— Ну пойдем!
Старичок все еще стоял у окошка Марьи Павловны.
— Ну как, ребятки? — закричал он.
— Повесили! — неожиданно крикнули оба.
* * *
Прошло несколько дней. О Мурлышке не было ни слуху ни духу. В комнате Марьи Павловны было тихо. В сад она не выходила. То одни, то другие жильцы навещали старушку.
Каждый день Эсфирь Яковлевна посылала мужа:
— Миша, иди немедленно снеси бедной женщине варенья. Делай вид, что ничего не случилось, и не поднимай вопроса о домашних животных.
— Сколько горя на одного человека навалилось! — вздыхала мать Сережи.
— Да, — хмурил брови отец, — все-таки непостижимо, куда это Мурлышка делся? И на объявление никто не явился. Надо думать, собаки загнали куда-нибудь беднягу.
По утрам Сережа поднимался в мрачном настроении, пил чай и бежал к Левке. Левка тоже стал невеселый.
— Не пойду я на твой двор, — говорил он, — давай здесь играть!
Как-то вечером, сидя на заборе, они увидели, как в окошке Марьи Павловны тихонько поднялась штора. Старушка зажгла маленькую лампочку и поставила ее на подоконник. Потом, сгорбившись, подошла к столу, налила в блюдечко молока и поставила его рядом с лампочкой.
— Ждет… Думает, он увидит свет и прибежит…
Левка вздохнул:
— Все равно не придет он. Заперли его где-нибудь. Я бы мог ей овчарку достать: мне обещал один мальчик. Только я себе хотел ее взять. Хорошая собака!..
— А знаешь чего? — вдруг оживился Сережа. — Тут у одной тетеньки много котят родилось, пойдем завтра попросим одного. Может, как раз рыженький попадется! Отнесем ей, она обрадуется и забудет своего Мурлышку.
— Пойдем сейчас! — соскочил с забора Левка.
— Да сейчас поздно…
— Ничего… Скажем, обязательно, обязательно надо скорее!
— Сережа! — крикнула мать. — Спать пора!
— Придется завтра, — разочарованно сказал Левка. — Только с утра. Я тебя ждать буду.
* * *
Утром мальчики вскочили рано. Чужая тетенька, у которой кошка родила шестерых котят, встретила их приветливо.
— Выбирайте, выбирайте… — говорила она, вытаскивая из корзинки пушистые комочки.
Комната наполнилась писком. Котята едва умели ползать — лапы у них разъезжались, мутные круглые глазки удивленно смотрели на мальчиков.
Левка с восторгом схватил желтенького котенка:
— Рыжий! Почти что рыжий! Сережа, смотри!
— Тетя, можно этого взять? — спросил Сережа.
— Да берите, берите! Хоть всех берите. Куда их девать!
Левка сорвал с головы картуз, посадил в него котенка и выбежал на улицу. Сережа, подпрыгивая, торопился за ним.
У крыльца Марьи Павловны оба остановились.
— Иди первый, — сказал Левка. — Она с вашего двора…
— Вместе лучше…
Они на цыпочках прошли по коридору. Котенок пищал и барахтался в картузе. Левка тихонько постучал.
— Войдите, — отозвалась старушка.
Ребята боком протиснулись в дверь. Марья Павловна сидела перед раскрытым ящиком стола. Она удивленно подняла брови и вдруг заволновалась:
— Что это пищит у вас?
— Это мы, Марья Павловна… Вот рыжего котеночка вам… Чтобы вместо Мурлышки был…
Левка положил картуз на колени старушки. Из картуза выглянула большеглазая мордочка и желтый хвостик…
Марья Павловна нагнула голову, и в картуз быстро-быстро закапали слезы. Мальчики попятились к двери.
— Подождите… Спасибо вам, голубчики, спасибо! — Она вытерла глаза, погладила котенка и покачала головой. — Всем мы с Мурлышкой хлопот наделали. Только напрасно вы беспокоились, ребятки… Отнесите котеночка назад… Я уж так не привыкну к нему.
Левка, держась за спинку кровати, прирос к полу. Сережа морщился, как от зубной боли.
— Ну ничего, — сказала Марья Павловна. — Что же