в Мурлышку.
— Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя? — дерзко спросил Левка.
Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.
— Ишь, недотрога какая! Ловко я ее отбрил, — сказал Левка.
— Она небось обиделась, — отозвался Сережа.
— Ну и наплевать! Мне в водосточную трубу попасть хочется.
Левка прищурился. Камешек исчез в густой листве.
— Мимо! На, ты попробуй, — сказал он Сереже. — Прищурь один глаз.
Сережа выбрал камешек покрупнее и натянул резинку. Из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стекла. Мальчики замерли. Сережа испуганно оглянулся по сторонам.
— Бежим! — шепнул Левка. — А то на нас скажут!
Утром пришел стекольщик и вставил новое стекло. А через несколько дней Марья Павловна подошла к ребятам:
— Кто из вас разбил стекло?
Сережа покраснел.
— Никто! — выскочил вперед Левка. — Само лопнуло!
— Неправда! Разбил Сережа. И ничего не сказал своему папе… А я ждала…
— Нашли дураков! — фыркнул Левка.
— Чего это я сам на себя пойду говорить? — пробурчал Сережа.
— Надо пойти и сказать правду, — серьезно сказала Марья Павловна. — Разве ты трус?
— Я не трус! — вспыхнул Сережа. — Вы не имеете права так меня называть!
— А почему же ты не сказал? — пристально глядя на Сережу, спросила Марья Павловна.
— «Отчего, да почему, да по какому случаю…» — запел Левка. — Неохота разговаривать! Пошли, Сережка!
Марья Павловна посмотрела им вслед.
— Один трус, а другой грубиян, — сказала она с сожалением.
— Ну и ябедничайте! — крикнули ей ребята.
Настали неприятные дни.
— Старуха обязательно пожалуется, — говорил Левка.
Мальчики поминутно вызывали друг друга и, прижав губы к круглой дырке в заборе, справлялись:
— Ну как? Влетело тебе?
— Нет еще… А тебе?
— И мне нет!
— Вот злющая какая! Она нарочно нас мучает, чтобы мы боялись больше. А если б про нее рассказать, как она нас обругала… Попало б ей на орехи! — шептал Левка.
— И чего она прицепилась за какое-то несчастное стекло?! — возмущался Сережа.
— Вот подожди… я ей устрою штуку! Будет она знать…
Левка показал на мирно спящего за окном Мурлышку и зашептал что-то на ухо товарищу.
— Да, хорошо бы, — сказал Сережа.
Но кот дичился чужих людей и ни к кому не шел. Поэтому, когда Левке удалось его поймать, Сережа проникся уважением к товарищу.
«Вот ловкач!» — подумал он про себя.
* * *
Укрывшись с головой одеялом и освободив одно ухо, Сережа прислушивался к разговору родителей. Мать долго не ложилась спать, открывала окно, и, когда со двора доносился голос Марьи Павловны, она разводила руками и спрашивала отца:
— Как ты думаешь, Митя, куда он мог деться?
— Ну что я могу думать! — усмехнулся отец. — Пошел кот погулять, вот и все. А может, украл кто-нибудь. Есть такие подлецы…
Сережа похолодел: вдруг соседи видели их с Левкой!
— Не может быть, — решительно сказала мать, — на этой улице все знают Марью Павловну. Никто так не обидит старую, больную женщину…
— А ты вот что, — зевая, сказал отец, — если утром кот не найдется, отряди Сережу хорошенько поискать по соседним дворам. Ребята скорее найдут.
«Как бы не так…» — подумал Сережа.
* * *
Утром, когда Сережа пил чай, в кухне послышались громкие голоса. Жильцы обсуждали пропажу кота. Сквозь шум примусов слышно было, как соседка, Эсфирь Яковлевна, бегала из кухни в комнату и кричала своему мужу:
— Миша, почему ты не интересуешься чужим несчастьем? Я спрашиваю: где найти этого кота?
Старичок профессор, заложив за спину коротенькие пухлые руки, взволнованно шагал по кухне.
— Пренеприятное событие… Невозможно оставаться равнодушным…
Сережа отхлебнул холодный чай и отодвинул чашку. «Все орут… и чего орут, сами не знают. Велика важность — кот! Если б еще служебная собака пропала…»
Из соседней комнаты вышла мать:
— Эсфирь Яковлевна! Вы не волнуйтесь, я сейчас отправлю Сережу на поиски.
— Ох, умоляю вас… ведь этот Мурлышка — чтоб он сгорел! — вся ее жизнь.
Сережа схватил тюбетейку и незаметно проскользнул мимо женщин.
«Вот тарарам подняли! Знал бы — не связывался, — с досадой подумал он. — А старуха тоже хороша! Расплакалась на весь двор!»
Его потянуло посмотреть на Марью Павловну.
Засунув руки в карманы и небрежно покачиваясь, он пошел по саду. Из-за забора выглянул Левка. Сережа подошел ближе.
— Слезай, — сказал он хмуро. — Наделал, дурак, шуму на весь двор.
— А что? Ищет она? — спросил Левка.
— Ищет… Всю ночь проплакала…
— Врешь! — усомнился Левка и сейчас же добавил: — А может, и правда!.. Ведь она знаешь как любила его…
— Я говорил, привязать за лапу только, а ты совсем отдал, дурак этакий!
— Эх ты! Испугался! — прищурился Левка. — А я вот ни чуточки!
— Идет, — тревожно шепнул Сережа.
Марья Павловна прыгающей, неровной походкой шла по дорожке. Седые волосы, связанные узлом на затылке, растрепались, и одна прядь рассыпалась по смятому воротничку. Она подошла к мальчикам.
— У меня Мурлышка пропал… Не видели вы его, ребятки? — Голос у нее был тихий, глаза серые, пустые.
— Нет, — глядя в сторону, сказал Сережа.
— Мы не видели, — поспешно добавил Левка.
Марья Павловна вздохнула, провела рукой по лбу и медленно пошла домой. Левка скорчил гримасу.
— Подлизывается… А вредная все-таки, — он покрутил головой, — такими словами ругается! «Грубиян»! Это хуже не знай чего! А теперь подлизывается: «Мальчики, не видали моего ко-отика?» — тоненько протянул он.
Сережа засмеялся.
— И правда, сама виновата… Думает, если мы дети, так мы и постоять за себя не сумеем!
— Фи! — свистнул Левка. — Плакса какая! Подумаешь — рыжий кот пропал!
— Да он, говорят, у нее еще при сыне был. Так она его на память держала.
— На память? — удивился Левка и вдруг, хлопнув себя по коленке, захлебнулся от смеха. — Рыжего кота на память!
Мимо прошел старик профессор. Подойдя к раскрытому окошку Марьи Павловны, он постучал указательным пальцем в стекло и, положив локти на подоконник, заглянул внутрь комнаты.
— Ну как, Марья Павловна? Не нашелся еще?
Мальчики прислушались.
— А этот-то чего лезет? — удивился Левка.
— Жалеет ее, — шепнул Сережа. — Всем жалко почему-то… Обругала бы их, как нас, не стали бы жалеть! Пойдем послушаем: может, она на нас наговаривать ему будет.
Они подошли близко и спрятались за кустами.
Марья Павловна говорила:
— Долго он Колю забыть не мог… И на кладбище со мной ходил… Было что-то теплое, живое… Колино…
Окошко звякнуло. Мальчики испуганно посмотрели друг на друга. Старик профессор заволновался:
— Марья Павловна! Голубушка! Что вы? Что вы? Выручим мы вашего Мурлышку. Вот я тут придумал кое-что. — Он дрожащими пальцами поправил пенсне и полез