Читать интересную книгу Заговор генералов - Владимир Понизовский

Родзянко сразу же оценил обстановку. Растормошил дремавших членов Временного комитета.

Перед тем, отлучившись из дворца, он навестил князя Голицына. Премьер сообщил, что государь решительно не согласен на преобразование кабинета министров. Уже по дороге от князя у Родзянки созрел план действий. Рассказ Керенского укрепил его решимость.

- Мы должны, пока не поздно, взять правительственную власть в свои руки! - твердо заявил он теперь. - Не возьмем мы - ее захватит этот, как его... Совет рабочих депутатов!.. Мы должны в противовес их штабу восстания создать свою военную комиссию и немедленно назначить военного коменданта Петрограда. Какие будут предложения по составу кабинета министров?

Начались дебаты. Пока думцы раскладывали пасьянс, Михаил Владимирович увлек Керенского в коридор. Охватил за талию, прижал к мягкому боку:

- Как вы полагаете: кто более всего подходит в премьеры?

Керенский не ожидал, что Родзянко снизойдет до того, чтобы по-приятельски советоваться с ним. Смутился. Пробормотал:

- По-моему, лучшей кандидатуры, чем вы, нет.

- Не пройду! - хохотнул Родзянко. - Для всех я - буржуй, вы же сами говорили, как они обо мне... Нет. Я буду помогать со стороны. Что до меня, то для преемственности власти наилучшим в министры-председатели смотрится князь Львов, как думаете?

Еще два дня назад председатель Думы чурался Александра Федоровича. Едва терпел, как надоедную жужжащую муху. А нынче такое расположение... С чего бы? Керенский почувствовал себя как бы прихлопнутым его огромной ладонью. Тем более неожиданным явилось последующее:

- А как вы сами, уважаемый коллега, отнесетесь к предложению войти в правительство? Скажем, министром юстиции? У вас по части арестов получается! - Родзянко снова засмеялся. - К тому же вы - присяжный поверенный. Законник.

Керенский воззрился на него с изумлением: "Министром?.." Но тут же захлестнуло горячее, горделивое: министр-социалист! Каково? Действительно: не он ли первый обратился к восставшим солдатам? Не он ли поставил первые революционные посты? Как приветствовали его народные толпы!.. Юстиции? Именно юстиции. Разве он не выдающийся юрист? Не он ли произвел первый револю-ционпый арест? Символично. Предначертано свыше!.. Только вот как отнесутся к этому в Совете рабочих депутатов?..

Его бросило в озноб. Окатило жаром. Ему почудилось: стоит взмахнуть руками - и он полетит. "Министр! Министр!.." - ликовало в его душе.

Родзянко отошел. Оценивающе оглядел со стороны: "Фигляр. Актер. Но самый деятельный. Красиво говорит. Его слушают. На первых порах это главное. И левым нужно бросить кость... Как раз то, что нам надо".

Через какое-то время все кандидаты в министры были подобраны. Министром иностранных дел - для сношений с союзниками и поддержания престижа во всем внешнем мире - конечно же вполне подходил полиглот и эрудит, профессор-либерал, осторожный Павел Николаевич Милюков. Военный министр? Гучков Александр Иванович. Масса заслуг и личное геройство: во время англо-бурской войны сражался в рядах буров, был ранен и взят в плен англичанами. В русско-японскую был уполномоченным Красного Креста, выезжал на театр действий. Октябрист. Председатель военно-промышленного комитета. В Думе изобличал бывшего военного министра Сухомлинова и раскрыл козни шпиона Мясоедова. Ко всему прочему еще и дуэлянт. Прокурором святейшего синода безусловно, Владимир Николаевич Львов, церковник, почти монах. Чтобы не путали с выдвинутым в премьеры князем, будет называться "Львов-2". Министром земледелия - кадет Шингарев. Министром финансов... Кого же министром финансов? Шульгина? Чересчур одиозен. Духовный брат Пуришкевича, один из идеологов "черной сотни".

- А почему бы не вам, Михаил Иванович? - Родзянко обратил свой взор к Терещенко, самому молодому из собравшихся, даже и сегодня безукоризненно выбритому, гладко причесанному, с франтоватым галстуком-бабочкой, подпирающим крахмальный ворот батистовой сорочки. - Вы - финансист. Цифры с шестью нулями вас не испугают.

Тридцатилетний Терещенко был одним из крупнейших в России сахарозаводчиков. С помощью Гучкова и Родзянки приобщился и к поставкам для армии. Керенский слышал: по тысяче рубликов дерет за каждый пулемет. Сейчас промолчал - до обсуждения его собственной кандидатуры очередь еще не дошла. Терещенко утвердили...

У Родзянки уже был подготовлен и текст телеграммы, которую он предложил без промедления отстучать в Ставку, на имя генерала Алексеева, а также всем главнокомандующим фронтами и командующим флотами. В телеграмме предлагалось действующей армии и флоту сохранять полное спокойствие и выражалась уверенность, что "общее дело борьбы против внешнего врага ни на минуту не будет прервано или ослаблено", "Временный комитет, при содействии столичных войск и частей и при сочувствии населения, в ближайшее время водворит спокойствие в тылу и восстановит правильную деятельность правительственных установлений. Пусть и со своей стороны каждый офицер, солдат и матрос исполнит свой долг и твердо помнит, что дисциплина и порядок есть лучший залог верного и быстрого окончания вызванной старым правительством разрухи и создания новой правительственной власти".

И в этом документе Родзянко ни словом не упомянул о Николае II и монархии. Пусть армия думает, что питерские события исчерпаны: прежнее правительство устранено и заменено новым. Цель достигнута, и теперь главное - дисциплина и порядок. Самодержавный строй остается незыблемым.

Текст телеграммы одобрили. Михаил Владимирович поднял с синего сукна еще один лист:

- Необходимо также от нашего имени отдать приказ по войскам Петроградского гарнизона. Суть его в следующем: всем воинским частям и одиночным нижним чинам немедленно возвратиться в свои казармы; всем офицерам прибыть к своим частям и принять все меры к водворению порядка; начальникам отдельных частей явиться к нам, в Таврический, для получения дальнейших расиоряжений. Скажем, к одиннадцати утра завтра, двадцать восьмого. Есть возражения?

Все почувствовали: вот это хватка! Наверное, председатель единственный из всех них знает, чего хочет и как нужно добиться желаемого.

Часы отбили полночь. Наступало двадцать восьмое февраля. Шли вторые сутки бдений. Многих депутатов уже оставляли силы. Но у Родзянки не было сна ни в одном глазу.

- Господин Энгельгардт, прошу со мной! - поднялся он из-за стола.

Полковник генерального штаба, член Думы Энгельгардт час назад был назначен в этом кабинете председателем военной комиссии.

- Куда мы идем? - спросил он.

- В их штаб восстания. Восстание закончено. Мы идем объявить им, что Временный комитет Думы принял на себя восстановление порядка в столице и что вы назначены военным комендантом Петрограда. У власти мы, а не они. А двоевластия мы не потерпим!..

Глава третья

28 февраля

1

- Наденька! - Антон заговорщицки поманил пальцем санитарку. - Где та одежда?

- Ни за что... - девушка покачала головой. Короткие широкие ее брови забавно встопорщились ежиком.

- Мне очень нужно! - он провел ребром ладони по горлу.

- Закончу прибираться, дождусь Дарью... - уступила она.

Вчера он так и не смог найти тех, кто был ему нужен, - своих. Незадолго до ранения Путко встретился на фронте с товарищем-большевиком, приехавшим из столицы. Тот рассказал: воссоздано новое, третье по счету за время войны, Русское бюро ЦК, действует в Питере и городской комитет. Хоть охранка и зверствует - аресты за арестами, - но партийные ряды пополняются, в каждом районе есть свои комитеты, а на заводах - ячейки. Антон явки у товарища не взял. Да тот бы и не дал. Понятно

конспирация. Как бы теперь пригодился адрес! Где искать? Не спрашивать же каждого встречного-поперечного: "Ты большевик?.." Может быть, даже наверняка кто-то из них был в колонне... Нет, искать связь в толпе бессмысленно. И сил идти уже нет - рухнет наземь. И девушке снова в ночь на дежурство.

Они вернулись в лазарет. В палате зверем метался Шалый:

- Где - тра-та-та - мои казаки?

На кровати у стены все еще бредил волынец. На его губах пузырилась розовая пена. Штабс-капитан доживал последние часы.

- Ни за понюшку жизню отдал! - рычал в бешенстве есаул, с посвистом разрубая рукой воздух. - У-у!.. Ёшь-мышь двадцать!..

"Вот и определилось, с кем вы и против кого", - подумал Антон. Вчерашняя его вылазка в город была рекогносцировкой. Но теперь он знает, где надо искать своих: на Выборгской, на Металлическом заводе!

- Я как раз живу рядом! - обрадовалась Наденька. - На Полюстровском проспекте!

Испугалась:

- Как же вы доберетесь - ни трамваев, ни извозчиков!

- Ноги в руки - доковыляю.

Девушка принесла вчерашний узел. Сдала дежурство сменщице, и тем же путем, с черного хода, они выскользнули во двор.

Утро, как и вчера, было хрусткое и солнечное, сияющее. Улицы заполнял народ. Проносились рычащие автомобили: и роскошные "клеман-байяры" с великокняжескими штандартами, и грузовики с вооруженными рабочими и солдатами.