— Действительно чудесно, — откликнулся Мел.
— Будто нажали кнопку — и все вокруг наполнилось светом и жизнью!
— Ага, — Мел сосредоточенно вел машину, и я напрасно пыталась уловить его реакцию: он думал о другом.
Мне сделалось не по себе. Ужасно с такой силой тянуться к мужчине, как я к Мелу, и видеть, что отношения развиваются не в том направлении, которое кажется тебе единственно верным. Я сказала:
— Раз уж я испытала это озарение, то встает вопрос: что мне дальше делать с моей жизнью?
— Пообедать со мной, когда вернемся в город, — ровным голосом ответил Мел и улыбнулся, показывая свои отличные белые зубы.
Послеполуденное солнце блеснуло на его зубах, неожиданно заставив их выглядеть искусственными — голливудской продукцией.
Не может жизнь состоять из одних обедов — то здесь, то там, думала я. Нужно что-то еще. А наши постельные отношения? Лучше не бывает, хотя и в этой области появляются тревожащие меня признаки разлада.
Я заметила, что Мел говорит о сексе почти издевательским тоном. Надо сказать, это меня возбуждает, хоть и странным образом. Несколько раз Мел при мне рассказывал о том, как спал с другими, — я была шокирована! А почему у него вызывает такое любопытство моя сексуальная жизнь? Почему он все время говорит: я тебе не нравлюсь, ты не хочешь рассказать мне про других своих мужиков! Почему его это так интересует? Он может взять и спросить: кто тот мужик, который тебя обучил так здорово вести себя в постели? Расскажи о нем!
Неужели Мел не понимает, что все дело в чувстве, в моем чувстве к нему, и постоянно связывает мою сексуальность с опытом такого рода с другими мужчинами?
В субботу вечером он мне сказал:
— Ты просто немыслимое существо! Никто бы не поверил, что ты в постели бешеная: выглядишь ты наивной тихоней из хорошей семьи! Одного не пойму: зачем ты со мной играешь в эти игры? Почему ты отказываешься рассказывать мне про других, с которыми спишь? Мне же интересно!
— Есть вещи, о которых не говорят.
— Ну что ты вредничаешь? Это же нечестно!
— Ты нечестен со мной — зачем ты меня расспрашиваешь?
— Потому что это меня волнует! Когда ты отдаешься мне, я хочу представить себе, как ты это делаешь с другими. Ну, нравится мне представлять себе эти картинки!
— Тебе что, недостаточно происходящего сию минуту между нами двумя?
— Конечно, достаточно, но мысль о тебе с другими добавляет остроты, неужели не понимаешь?
Я стараюсь думать, что все это нормально, хоть и подозреваю: ничего нормального здесь нет.
Вчера я сказала Мелу, когда мы обедали в «Камо грядеши»:
— В жизни должно быть что-то помимо обедов в ресторанах. Мел, как ты ко мне относишься?
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь!
— Не знаю. Все дело в том, что я не знаю. Ты никогда не говоришь об этом. Тебя так долго не было, и ты не давал о себе знать — ни звонка, ни записки. Теперь мы пока вместе, а что Дальше?
— Маленькая, я все время помню о тебе, ты же знаешь!
— Знаю — что? Как я могу что-то знать?
— Я же тебе говорю!
Мел провел ладонью по моей руке, и я затрепетала.
— Ты не звонишь, не пишешь.
— Неправда, пару раз звонил. Тебя дома не было. А в писании писем я не силен, я же говорил тебе! Маленькая, пойми, работа отнимает у меня почти все время. Да еще разница часовых поясов — мы живем с опозданием на три часа. Мне же не хочется будить тебя среди ночи, красота требует сна!
Невозможно было противиться улыбке Мела, а он видел, что я сдаюсь.
— Но я же все время помню о тебе. Я тоже хотел бы, чтобы мы были всегда вместе. Маленькая, мне тоже трудно без тебя!
— Прости меня, но роль игрушки в твоей жизни…
— На роль игрушки ты годишься.
— Мел, пойми, мне нужна настоящая жизнь!
— У тебя прекрасная, замечательная жизнь! — сказал Мел. — Ты ею живешь каждую минуту. И знаешь что? Твоя жизнь всегда будет замечательной. Ты редкостно привлекательная, поразительно красивая и умная девушка. Ты никогда не окажешься в беде, как бы ни сложилась твоя жизнь. Ты молода, ты очаровательна и, — Мел наклонился к самому моему уху и выдохнул в него: — у тебя есть я.
Я схватила его руку:
— Да? Это правда? У меня есть ты?
— Конечно, есть!
Я прильнула к его плечу:
— В каком смысле ты у меня есть?
— Я уже говорил тебе, в жизни не оказывался в постели с такой горячей, бешеной…
— Я же не об этом! Я хочу знать, в чем я могу на тебя положиться?
Мел в недоумении уставился на меня:
— О чем ты?
— Мел, мне необходимо знать, что я значу в твоей жизни. Ты никогда не говоришь об этом, а мне необходимо знать.
Мел повел шеей, будто ему вдруг стал тесен ворот рубашки.
— Я не большой мастер говорить слова. Все равно есть вещи, которые не скажешь словами.
— Я не о таких вещах! Я о том, что реально.
— Мы с тобой реальны. Мы реальны вместе.
— Опять не об этом! Мел, мне нужна реальная жизнь, ощущение, что я кому-то принадлежу, что живу не в одиночку, а с кем-то!
Мел нахмурился.
— Сначала мне надо разобраться с Маргарет. Ты себе не представляешь, до чего запутана вся эта ситуация! Тебе хочется поставить телегу перед лошадью, но так не бывает.
Вот что самое ужасное — жена Мела. Из журнальной статьи, которую мне принесла Долорес, я заключила, что развод уже состоялся. Все это очень странно. Я полагала, что Мел приехал сюда на месяц, а он вдруг заявляет, что срочно возвращается в Калифорнию — проблемы с новой картиной, и будто, между прочим, добавляет:
— Звонила моя жена. На этом фронте тоже проблемы. Семейного характера.
Он так и сказал: моя жена! Не моя бывшая жена или как-то еще. И сказано это было с большой легкостью.
— Я думала, вы в разводе, — пролепетала я.
— Еще нет.
— Я где-то об этом читала.
— Понимаешь, Маргарет подала на развод, но мы остановили дело в суде. Решили еще раз попробовать наладить отношения, но сейчас…
Я помертвела.
— Иными словами — ты женат!
— Не расстраивайся, детка. Это история давняя, долгая и весьма запутанная. Будет время, я все тебе подробно расскажу.
— Но на сегодня ты женат!
— Нет, малыш, мы снова собираемся подать на развод, и это вопрос ближайших дней.
— Но пока что ты женат. Ты назвал ее моя жена!
Мел рассмеялся, не желая продолжать разговор. Он легонько коснулся моей щеки губами и сказал:
— Наше примирение не состоялось. Мы уже давно не ладим, но хотели остаться вместе ради детей. Я не помню, говорил ли тебе: мы же взяли двух сирот на воспитание — у меня не может быть своих детей. Никаких отношений у нас с Маргарет давно нет, и мы оба знаем, что восстановить их не удастся, пустое дело. Дети не дети — на этот раз мы окончательно разводимся. Сейчас ее и мой адвокаты работают над документом о разделе имущества. — Мел снова сверкнул своей ослепительной улыбкой. — Одна из причин, по которым мне необходимо смотаться на побережье. — Ну да.