побледнела:
– Не хочешь же ты сказать… Я люблю тебя, Алик! Клянусь, у меня ничего ни с кем не было! Я очень тебя люблю!
– Давай не так громко, – поморщился Алик Робертович. – Было – нет, все на твоей совести. Ты допустила большую ошибку с совместной фотографией, везде поднялся шум, а мне, знаешь ли, от этого нерадостно. Неправильно как-то платить деньги и получать взамен подобные новости. Иди, милая.
– Но куда? – прекрасные глаза налились слезами. – Послушай, я все объясню, я…
– Встала и пошла, – в его голосе послышался металл, – и без истерик.
Алик Робертович сделал едва заметный знак, тут же рядом оказался Касим. Василине ничего не оставалось делать, как подняться с места и последовать за помощником.
Глупая девочка. Алик не любил ни глупых, ни неблагодарных. Он бы и финансирование фильма прекратил, но Острожек сказал, что материал отличный, фильм имеет все шансы стать успешным и принести хорошие сборы. Так что Алик Робертович решил не смешивать личную жизнь и бизнес.
Перед незнакомкой появилась емкость со льдом, тарелка с мидиями, сливочный соус, белый хлеб. Кусочки льда она опустила в бокал с вином, потом вынула из сумочки наушники, надела их, соединила с телефоном и сделала звонок. Телефон прислонила к вазочке с цветами, украшавшей столик.
Кажется, это был не одинокий вечер. Кажется, абонент включил видеосвязь. Столик находился слишком далеко, чтобы Алик Робертович смог сказать точно. Но женщина держала в руке бокал с вином и, глядя в экран телефона, улыбалась. Так можно улыбаться только мужчине.
4
На самолет Петя все же опоздал. Пришлось покупать другой билет. С ночным рейсом ничего не получилось, поэтому вылет будет завтра в десять пятнадцать утра. А всему виной поцелуй. Режиссер вдруг решил, что необходим крупный план. Петя никогда ни с кем не целовался в кино. Это был его первый опыт, да еще с Лесей. С мужем которой он недавно сидел в ресторане и разговаривал о жизни.
Но это – часть профессии, и муж, наверное, привычный. А вот Петя нервничал. Во-первых, это все-таки поцелуй. Во-вторых, с Лесей Муромцевой, той самой, которая еще два месяца назад казалась небо-жительницей. В-третьих, не хотелось сцену завалить.
– Вообще, – сказала Леся перед съемкой, – я предпочитаю актерские поцелуи.
Петя посмотрел на нее вопросительно.
– Берегу семью, – пожала Леся плечами с милой улыбкой.
Надо же, значит, для нее это тоже не так уж просто.
Актерский поцелуй – это имитация, когда оператором берется общий план или ракурс со спины одного из героев, или камера скользит от соприкоснувшихся губ на руки, плечи… Тут много всяких нюансов и секретов.
– Но иногда режиссер требует настоящий, – вздохнула Леся.
Поцелуй снимали три дубля, после которых она, подмигнув, сказала:
– А ты ничего.
– Ты тоже, – вернул ей комплимент Петя.
И надо сказать, что, целуясь на камеру, он ничего не почувствовал. Хотя что он должен был чувствовать, когда рядом режиссер, оператор, актеры, местные зеваки? Просто работа такая.
В итоге Острожек остался доволен, но съемочный день оказался дольше запланированного, и Петя на самолет опоздал. Да еще Алена на телефон не отвечала, правда, написала сообщение ближе к полуночи, что не слышала звонка, у нее все в порядке, и она ложится спать.
«Спокойной ночи, целую», – набрал Петя.
«И я тебя».
5
– Я ненадолго, – предупредил Игорь с порога.
– Что, даже без кофе? – поинтересовался Свиридов.
– Кофе выпью.
– Вот и отлично.
Александр связался с секретарем и отдал распоряжение.
В ресторан решили не спускаться и поговорить в кабинете.
– Ну что, рассказывай, – сразу приступил к делу старший брат.
– А что рассказывать? – Игорь сел напротив и начал рассматривать свои руки, которые положил перед собой на стол.
Вид у него был не очень. Озабоченный. Впрочем, у молодых родителей редко бывает другой. Работа, ребенок, семья, ипотека. Все ясно.
Конечно, Свиридов уже давно помог бы Игорю с выплатой кредита, но тот упорно не просил помощи, и Александр хранил молчание. Он понимал и уважал желание брата всего достичь самому. Он понимал, как это важно для самоутверждения в жизни и собственного мироощущения.
– Как массажистка? – поинтересовался он. – Косте массаж нравится?
Игорь поднял голову:
– А ты откуда знаешь?
– Лара рассказала.
– Глупый был вопрос, – улыбнулся Игорь. – Конечно, Лара. Как она?
– Нормально. Ждет соревнований. Говорит, Катя на тренировках показывает неплохие результаты.
– Катя молодец. Костя вроде массаж переносит хорошо, только в конце капризничает. Массажистка тоже, кажется, довольна. Говорит, ребенок терпеливый. А в остальном… – Игорь снова уставился на свои руки.
Секретарь принесла кофе, мини-бисквиты и конфеты ручной работы.
– Александр Константинович, еще распоряжения будут?
– Нет, спасибо, можете идти. В ближайшие полчаса меня ни для кого нет.
Когда она ушла, Свиридов кивнул на фарфоровые вазочки со сладостями:
– Угощайся, это новые десерты, они сейчас проходят дегустацию. Так что можешь высказать свое экспертное мнение.
Игорь взял один бисквит и попробовал его:
– Ничего так, сойдет.
Свиридов улыбнулся.
– Понимаешь, – медленно проговорил младший брат, – у меня такое чувство, будто что-то я в этой жизни пропустил важное. Причем связанное с Юлей.
Ну, вот они и подошли к главному.
– Почему ты так решил? – спросил Александр.
– Недавно в собственной квартире я обнаружил странную банку с записками…
И Игорь в подробностях рассказал о своей находке и чувствах, связанных с ней. Свиридов слушал внимательно, не прерывая, лишь изредка делая глотки из чашки. А Игорь вообще забыл про кофе. Вся его тревога выплеснулась в этом рассказе, голос подводил и пару раз повышался, прежде чем Игорь делал паузу и снова начинал говорить нормально.
– Я беседовал с мамой. Ты знаешь, что я вообще ни с кем никогда не обсуждаю личную жизнь, но тут… я не знал, да и сейчас не знаю, что делать. Вдруг это секта? Там же людей зомбируют, а вдруг она вступила в какую-то общину? Но мама утверждает, что на самом деле не все так страшно и Юля просто делает тренинги для того, чтобы стать счастливой. Она несчастна, представляешь? Чего ей не хватает, а? Я все делаю, из кожи вон лезу, чтобы обеспечить семью, а она какие-то цветы рисует, хорошо, что иголками не протыкает.
Игорь сидел совсем потерянный. Теперь он смотрел не на руки, а на чашку, взял ее и жадно выпил уже остывший кофе.
– Что еще говорит мама? – поинтересовался Свиридов.
– Мама считает, что Юле надо выходить на работу. Только вот с кем оставлять Костю – вопрос. Вообще, такое чувство, что она встала на сторону Юли и обвиняет во всем меня.
– Я так не думаю. Кофе повторить?
– Нет,