Читать интересную книгу Мы все актеры - Наталья Арбузова

АННА СЕРГЕВНА: Андрей Арзамасцев. !5 февраля 1978 – 2 апреля 1998. Андрей Арзамасцев.

РУСТАМ: Анна Сергевна, я пришел… был у Вас в школе, не застал…

АННА СЕРГЕВНА: (не очень слушая): Эти перегородки до неба не доходят… ты же знаешь – нет Бога кроме Бога… обряды только разные… мы с тобой можем молиться вместе, Рустам…

Какие-то секунды недолгое виденье: стоят вчетвером на песчаной дорожке, будто на нейтральной полосе. Белый, как лист бумаги, синеглазый Андрей в том же камуфляже, теперь уже с намокшими кровью бинтами на голове. Мать Рустама в платке с блестками, повязанном назад узлом. Мертвенно бледное лицо, оттененное сросшимися густыми бровями. Анна Сергевна в трауре. Рустам в красной футболке, с чуть обросшей башкой, на которую падает луч света. Брови у него материнские. Те двое исчезли, эти двое остались. Ангел смерти перелетел на свежую мусульманскую могилу и разлегся в позе скульптуры с гробницы Медичи.

РУСТАМ: Наверно, уеду. Работы нет и не будет. Пошли, провожу Вас. Я всё помню. Хотите, прочту наизусть «скажи-ка, дядя, ведь не даром…»

АННА СЕРГЕВНА: Ты был в русской школе такой забавный… рядом с Андреем. Я-то никуда не уеду. Некуда и не к кому. Бабушка бежала с моей мамой на руках в тридцать седьмом. Они только и уцелели. Вышла тогда вторым браком за русского врача «из бывших». Бывшим отсюда дороги нет. Учим вас и лечим.

Рустам хочет взять у нее из рук сумки, она не дает. В дальнем конце кладбища расстаются, говоря друг другу что-то нам не слышное.

Рустам идет с кладбища по старой улице. Наперехват ему родственница лет тридцати пяти по имени Манзура. Останавливаются друг против друга. В отдаленье застывают как вкопанные Манзурины дочери-погодки шестнадцати и семнадцати лет. Младшая держит старшую под локоток. Обе в одинаковых шелковых одеждах с традиционным узором. Прямые платья с коротким рукавом и штаны до щиколоток. Косички, квадратные тюбетейки.

МАНЗУРА: Вернулся, Рустамджон, и дочери мои выросли. Выбирай, которую возьмешь в жены – Сафину или Мунис. Так завещала твоя покойная мать

*РУСТАМ (опустивши очи долу, несколько неопределенным тоном): Знаю, Манзура. Пора собирать деньги на свадьбу. Я попросил у отца разрешенья уехать на заработки. Пока он думает, поговори с ним по-родственному.

Мерцают быстрые кадры. Дочери Манзуры раскрывают ладони. У каждой в руке большой алмаз, от которого расходятся яркие лучи. Манзура удаляется, провожаемая почтительным поклоном предполагаемого зятя. Две юные девушки спешат за ней, летя рука об руку чуть повыше земли и перебрасываясь своими алмазами.

Медленно идущего Рустама догоняет его ровесник Али, в оранжевой кепке - с длинным козырьком и широкой резинкою сзади.

*АЛИ: Отпустил отец!!! раскололся!!!

РУСТАМ: Если мой расколется, будет чудо… всё равно как тебя тогда из плена отпустили, Али

*АЛИ: Я их командиру показал… вот… (демонстрирует татуировку под часами – звезда и полумесяц) … сказал – лля лла илля лла… (спохватывается, достает деньги)… пошли выпьем… водки, пива… в Коране про вино только сказано…

Ложатся на другой галс, шагают вместе. Муэдзин зовет к молитве. Останавливаются, оборачиваются к востоку, складывают ладони, проведя ими по щекам, шепчут. Отшептавши, продолжают путь к своей цели. Али рыщет взглядом по сторонам. Находит нищего, коленопреклоненного на коврике. Подает две одинаковые монеты – за себя и за того парня. Нищий кивает головой над соединенными ладонями, каждому юноше в отдельности.

*РУСТАМ: Это за меня закат или за Хусейна?

*АЛИ: За Хусейна… старик так понял, что за тебя. Руки, ноги целы – сам заработаешь… голова в порядке… сосчитаешь до пяти… сколько раз в день намаз сотворил. А Хусейн сейчас толком и помолиться не может.

Хусейн лежит на койке в госпитале. Глаза закрыты, лицо осунулось. На месте ног под одеялом пустое место. По стенам палаты развешаны арабские тексты из Корана. В несуществующих ногах у Хусейна сидит недвижно ангел смерти, приспустив над раненым темное крыло. Ждет своего часа. Снова улица. Идет мороженщик в белой куртке, несет деревянный ящик на ремне. Снимает его, ставит наземь. Али покупает мороженое себе и Рустаму. Едят на ходу. Висячие ветви деревьев в сквере исполняют слаженный танец. Парни раскачиваются ему в такт.

*РУСТАМ: Ты самолетом или автобусом?

*АЛИ: Полечу. Время – деньги. То есть денег-то у нас как раз и нет. За капсулу полечу.

*РУСТАМ: Берегись… будь осторожен…

*АЛИ: Над нами Аллах… Аллах акбар… в Коране про опий ничего не сказано… героин наш кормилец… ты ходил не в ту школу, Рустам.

Рустам смотрит на друга с уваженьем. Заходят в первую же забегаловку.

Аэропорт Ходжента. Ревут самолеты. В каком-то подсобном помещенье наглый местный мафиози невысокого ранга стоит перед пятерыми парнями – среди них Али. Показывает юношам с ладони пять прозрачных капсул. Зажимает их в кулаке.

*МАФИОЗИ: В Шереметьеве держитесь под руки. Подойдет человек в точно такой одежде (берется за полу своей куртки, черной с желтыми полосами на рукавах)… спросит: не нужна ли комната на пятерых? ответите: если только недорого. Пойдете с ним, и без фокусов… за то, что будет в вашем брюхе, вам во всю жизнь не расплатиться… за такие деньги убивают. Если у вас в животах рыбные кости или ореховые скорлупки, пеняйте на себя… живыми не долетите. Всё по инструкции? вчера не ели? всю неделю готовились? (Торопливо кивают.) Ну, глотайте. (Скармливает им капсулы, дает запить. Али давится.) Скорей, бестолочь... пора на шмон...

Али проглотил. Ангел смерти мерцает в углу, качает скрещенными, выставленными вперед острыми крылами. Раскрывает рот в безмолвном вопле, точно птица Алконост у Васнецова.

Интерьер старого дома в Ходженте. Глубокие арки в стенах. В каждой арке высокий медный сосуд. Младшая сестра Мунира собирает вещи Рустама. Отец плачет за столом.

ОТЕЦ: Кто меня похоронит, Рустамджон…

*РУСТАМ (пытается шутить): До декабря дотянешь? в декабре я вернусь.

*ОТЕЦ: Муниру сможем выдать только когда приведешь сюда жену. (Стук в дверь.) Мунира, открой.

Дочь уходит и возвращается одна.

*МУНИРА: Приходила мать Али… брат ее звонил… самолет приземлился… среди прибывших Али не было.

В блеклом небе медленно тянет самолет. Ангел смерти сидит на его крыле, картинно выставив колено и уронивши руки.

Пятерых задержанных парней возле трапа сажают в микроавтобус с красным крестом. Среди задержавших человек в черной куртке с желтыми полосами на рукавах.

*АЛИ (подавленным тоном): Земляк, куда нас везут?

*ЗЕМЛЯК (спокойно): На рентген, посмотреть, что у вас в животах.

*АЛИ (несколько бодрее): Там нет ничего, что показал бы рентген. Мы не глотали булавок.

*ЗЕМЛЯК (невозмутимо): Ваше счастье.

Больничная палата на пять коек. За окнами подозрительно тихо. Два ''земляка'' в одинаковых куртках дежурят, не спуская глаз с «пациентов».

*АЛИ (к одному из них, истомленным голосом): Земляк, когда нам дадут поесть?

*ЗЕМЛЯК (с издевкой): Зачем? ленч в самолете был что надо. Когда вы извергнете то, что нам нужно, вас вышвырнут вон. Отправлять домой и не подумают. Или там кормить. Или на рентген зря водить. Ваши капсулы нового образца. Их не обнаружишь. Знаем, у кого и когда брали.

*АЛИ (шепотом, товарищу по несчастью): Нас предали, земляк.

*ТОВАРИЩ (тихо): Похоже на раскол внутри одной и той же группировки… держись, Али, это может плохо обернуться… ориентироваться в такой ситуации у нас не хватит ума.

По окраинной московской улице медленно бредет Али, засунув руки в карманы. Сбоку от него выныривает человек в ненавистной куртке.

*АЛИ (устало): Дьяволы, сколько же вас? кто настоящий, кто поддельный? У меня нет этой капсулы… ее забрали в больнице, номера и адреса которой мне не дали разглядеть… клянусь Аллахом…

*ЧЕЛОВЕК В КУРТКЕ (приставляет нож к его животу): Все предатели в такой вот одежде (трясет себя за рукав куртки) умолкли навсегда… все должники уплатят свой долг… пойдешь со мной и будешь делать что я скажу.

Али повинуется. Человек в куртке уж держит в обеих руках по ножу. Один из них вкладывает в руку Али. Ангел смерти следует за ними на бреющем полете, аккуратно огибая встречных прохожих.

Ночью в Ходженте Рустам вместе с водителем икаруса прячет в багажник мешок. Скрывает его за другими вещами.

*ВОДИТЕЛЬ: Осторожно, парень. Повредим – весь автобус травкой пропахнет. У ментов на нее нюх. Будешь таскать главный груз по тропинкам в обход пунктов ГАИ. Окончательно расплатится за твой проезд тот, кто даст тебе работу.

Автобус контрабандистов идет по России, не по самому бойкому шоссе. Звучит мелодия Свиридова из музыки к пушкинской «Метели» – песня ямщика. Нананана, нанананана, нананНАна, нанананана. Не в автобусе звучит, витает где-то в полях. Рустам вдруг услыхал и начал подпевать.