Читать интересную книгу Пташка Мэй среди звёзд - Джоди Андерсон

Услышав, что нашлась дочь Изабеллы, в комнату заглянуло еще несколько духов. Одни утирали слезы, другие удивлялись такому чуду, третьи рассказывали Беатрис, что ее мать — настоящий ангел. От потрясения девочка лишилась дара речи. Она просто стояла и смотрела перед собой.

— Приходи завтра с утра. Мы обязательно получим от нее весточку, вот увидишь. Какая радость! — Несколько прядей выбились из прически Дороти и покачивались у нее перед носом. Женщина все время отодвигала их в сторону.

Мэй подождала, что скажет Беатрис, но та по-прежнему молчала.

— Спасибо, — вставила Мэй и смущенно попятилась. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Мы придем завтра утром.

— С первыми лучами! — воскликнула Дороти.

Мэй потянула Беатрис назад по коридору, вывела на крыльцо и усадила на ступеньки:

— Беа!

Мэй вспомнила: однажды по телевизору рассказывали, что людей в шоковом состоянии нужно похлопать по щекам. Она так и поступила.

Несколько минут никаких результатов не было. Наконец Беатрис пришла в себя. Ее ресницы затрепетали, словно крылья бабочки. Девочка удивленно посмотрела на Мэй.

— Завтра, — произнесла она.

И упала в обморок.

* * *

Ночью Мэй и Тыквер сидели у окна и смотрели, как обитатели Фокус-Покуса разлетаются по могилам, чтобы отправиться на Землю.

— Мэй? — позвал Тыквер.

Девочка повернула голову. Призрака что-то тревожило.

— Не знаю, позволят ли мне появляться у вас дома. Я пропустил столько ночей, что меня, наверное, теперь уволят. — Тыквер задумчиво посмотрел в окно. — В Южном местечке полно опасностей, — наконец продолжил он. — Если завтра ты попадешь домой, боюсь, у нас не будет времени попрощаться. — Нижняя губа призрака дрогнула. Он нервно пригладил клок волос на макушке. — Знаешь… с тобой я провел самые счастливые дни.

Мэй было так грустно, что и говорить не хотелось, но она все-таки выдавила:

— И самые ужасные.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Смотрю на тебя и думаю: хорошо, что я на свет не рождался! — пошутил призрак, и они опять схватились за животы.

По щеке Тыквера побежала слеза. Мэй стерла ее пальчиком.

— Ты ведь не забудешь меня? — спросил он, и закусил губу.

— Ах, Тыквер! — Мэй обняла его покрепче, отстранилась, посмотрела в глаза.

Как же без него жить? Девочка поняла: она всегда чувствовала, что призрак рядом, даже когда о нем не подозревала. С ним было так хорошо и спокойно!

— Я тебя никогда не забуду!

Тыквер был первым другом, которого подарила ей судьба, а еще — первым, с кем она сама подружилась. Он спас ее от водяного демона. Сражался с Буккартом. Вел переговоры с полтергейстами. Пел для гоблинов, пока они не уснули…

И тут Мэй вздрогнула. Она поняла кое-что еще.

— Ведь ты мой герой! — выпалила девочка.

Призрак замер и покраснел. Он глянул через плечо:

— Это значит, что ты любишь меня капельку больше, чем… — Тыквер кивнул на Пессимиста, который дремал на кровати, сонно посматривая на них.

Мэй не знала, что и сказать.

Тыквер махнул рукой:

— Не говори ничего. Ты любишь нас одинаково, так?

— Одинаково. И по-разному, — наконец ответила девочка и взяла ледяную руку призрака в свою, теплую.

По улице прошел гуль, размахивая блестящими от слизи лапами. Мэй с Тыквером вздрогнули. За эти минуты они успели позабыть, где находятся.

— Да, жить в стране Навсегда все страшнее и страшнее, — заметил Тыквер, провожая взглядом чудовище, пока оно не свернуло за угол.

Призрак сжал руку Мэй. Они долго сидели в тишине, а потом Тыквер сказал то, от чего девочке стало не по себе:

— Надеюсь, ты к нам больше не вернешься.

Глава двадцать четвёртая

Давно потерянная мама

Далеко-далеко, за много световых лет, Эллен Берд остановилась на краю Бесконечных Дебрей. В руке она держала фонарик. В кармане у нее лежал бумажный пакет с орехами и бутербродами. На ногах были джинсы, заправленные в резиновые сапоги.

Женщина сделала первый шаг в колючие заросли. Она почти не сомневалась, что заметила вдалеке тусклый огонек.

Почти не сомневалась. Но Эллен Берд не верила в то, чего не может увидеть.

Она углубилась в колючие заросли.

* * *

Хррясь!

Мэй снились мамины каштановые кудряшки, когда тишину номера двести шесть сотряс жуткий грохот. Все вскочили и в ужасе уставились друг на друга. Тыквер провел пятерней по волосам. Фабио встал в боевую стойку.

Хррясь!

Все, кроме Тыквера — призрак забился под кровать, — подбежали к окну, отдернули шторы и выглянули.

В городе царила паника. Гули набрасывали на духов сети; гоблины, гремя цепями, бросались то на призрака, то на привидение, защелкивали кандалы на руках и ногах пленников и куда-то их волокли.

— Что происходит? — спросила Беатрис.

Все повернулись к Берте. Старуха замерла у дверей с кинжалом наготове и смотрела в глазок. Как следует оглядев гостиничный вестибюль, она вернулась к окну:

— Плохо дело.

Духи выскакивали из дверей отеля и летели к своим каретам. Некоторых уже схватили зомби. Другие все-таки умудрились выехать на дорогу, но там их сразу же остановили.

Мэй вспомнила про Вечноград или про то, что когда-то было Вечноградом.

— Город захватили?

Берта кивнула, но только раз, будто у нее не хватало смелости кивнуть дважды. Губы старухи кривились, а серые глаза следили за происходящим зорким орлиным взором. Увидев что-то, она ахнула и задернула шторы.

— Не может быть! — Берта поглядела на улицу еще раз и повернулась к друзьям. — Так и есть. — В глазах женщины загорелся панический страх. — Командирша Берсерко!

— Командирша кто? — переспросила Мэй.

Наверное, впервые за все время их знакомства Берта не знала, что делать. Она обвела комнату обезумевшим взглядом:

— Все под кровать!

Друзья не медлили ни секунды. Они схватили пожитки, забрались под кровать и, дрожа, прижались к Тыкверу.

— Если откроем дверь, — шепнула Лисичка Лекси, — они решат, что мы убежали. Сидите тихо! — Она открыла дверь номера и юркнула обратно. — Если только Берсерко не вздумает принюхиваться, мы спасены.

Все поглядывали на Берту, но та словно не замечала их взглядов. Друзья ждали, затаив дыхание, а некоторые — и вовсе не дыша. В гостиницу, топоча, ввалились гули.

Зашелестели страницы.

— Тыквер, что ты делаешь? — спросил Фабио.

Тыквер листал словарь гульского языка:

— Хочу понять, не собираются ли они сожрать нас.

Все замерли и прислушались.

— Гыбблебелббб! Гырррглелелх!

— Надеюсь, у них тут есть фирменные блокнотики, — шепотом перевел Тыквер.

— Тссс! — зашипели все.

— Гыррррли блыррррг!

— И лед для коктейлей, — снова перевел призрак, боязливо сунув палец в рот.

— Да тише же!

Гули подходили все ближе и одну за другой распахивали двери номеров. Дверь их комнаты скрипнула. Перед кроватью появились две пары склизких лап и быстро утопали прочь.

— Миоу, — шепнул Пессимист, и Мэй зажала его мордочку рукой.

— Миоу.

На этот раз мяукнули где-то за дверью.

В подкроватном сумраке Мэй и Пессимист переглянулись.

* * *

Лишь много часов спустя в Фокус-Покусе наступила тишина. Гули ушли из гостиницы, но друзья еще долго сидели под кроватью. Наконец они выбрались и осторожно посмотрели на улицу сквозь щелку в шторах. Глазам открылось ужасное зрелище.

Перед ними лежал разграбленный город. Вдоль дороги стояли кучки духов, закованных в кандалы. Мимо бродили гули и гоблины. Каждую минуту к ним приводили все новых пленников, схваченных на порогах домов и в переулках.

Какой-то гуль с охапкой дорожных знаков воткнул в землю один из них:

ГОРОД ЗАКРЫТ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ!

СКОРО НА ЭТОМ МЕСТЕ: КЛИВИЛГРАД № 147.

СТРОЯТСЯ: ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР «ПОПОЛЗЕНЬ», КОФЕЙНЯ «ГОРЕЛЫЕ ПЛЮШКИ», КИНОТЕАТР «ОТПАД-ВИДЕО».

ВАШ МИЛОСТИВЫЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ, БО КЛИВИЛ, СТРОИТ ВСЕ ЭТО ДЛЯ ВАС. ПОМНИТЕ, ОН ВСЕ ВИДИТ!

— А моя мама? — пролепетала Беатрис. — Вдруг она приехала назад?

Фабио шагнул к девочке и робко погладил ее по голове.

— Ничего не попишешь. — Берта начала вытаскивать свои вещи из комода. — Возвращаемся в поселение.

Она мрачно посмотрела на Мэй.

— Сегодня ты в Южное местечко никак не проберешься.

— Но…

— Никаких «но». Уходим через тоннели канализации. Там целый лабиринт, но я знаю дорогу.

Берта укладывала пожитки. Мэй заметила часы у нее на запястье. На циферблате виднелся крошечный скелетик. Одна рука у него была длинная, а другая — короткая, без кисти. Короткая рука указывала на цифру семь, а длинная — на двойку: две минуты восьмого. Мэй вспомнила про Пансионат. Им сказали вернуться утром.