— Чего, чего он заметил? – жадно переспросила девушка, подаваясь вперёд – эй, Бордонар, сознавайся! Чего увидел? Нед!
— Пошли! – кивнул Нед – на месте посмотрим. Долго объяснять.
Нед быстро зашагал вперёд, и скоро они снова оказались у колонны, где тысячи лет простоял неизвестный человечек, маленький уродец, чьё тело навсегда осталось в этом мире, а душа… куда она улетела, эта душа?
— Мне его жаль! – неожиданно нарушила тишину Амела – или её… все ушли, она осталась одна. Что с ней случилось? Почему она умерла?
— Убили, скорее всего – пожал плечами Харалд – пустили демона, он её убивал, она дошла до колонны, запустила, и…
— Умерла! – закончила девушка – бедненькая…
И тут же, деловым голосом:
— Так что вы там заметили? Сознавайтесь! Дайте‑ка я сама догадаюсь… ага… вон оно что! Что она держит?
— Что‑то вроде кинжала – задумчиво сказал Харалд – сейчас я её отодвину… ну‑ка…
— Осторожнее – предупредил Нед… аккуратно… ещё аккуратнее… вот так! Ага! Есть. Да, что‑то похожее на кинжал. Хара, осторожно… и постарайся не выломать ему… ей пальцы. Давай сюда эту штуку.
— На цепочке! На шее висит…
— Так сними.
— Сейчас… как вросла в кожу, присохла. Придётся ломать.
— Постарайся не сильно уродовать… поаккуратнее – попросил Нед – как‑то не по себе… как будто влез в гроб и граблю покойника.
— Ага… – кивнула Амела и отвернулась, чтобы не смотреть, как брат тянет за белую цепочку.
Хруст… скрежет… голова покойника упала с глухим стуком и рассыпалась в прах, как только отделилась от тела. Следом за ней и всё тело стало рассыпаться в мелкую пыль, составившую на полу небольшой тёмный силуэт.
«Кинжал» на цепочке закачался в руке Харалда, а в пыли остался лежать небольшой шарик на золотой цепочке (Или не золотой?).
— Магия… – прошептала Амела – будто мы её похоронили..давайте соберём прах в мешочек? И вытряхнем где‑нибудь. Развеем по ветру.
— Тебе что, делать нечего? – буркнул Харалд – меня вот больше интересует, что за шарик там лежит. Амулет?
— Вероятно ключ для прохода по тоннелю – предположил Нед – сейчас спросим у Головы…
— Может не надо? – поморщился Харалд – потом разберёмся. Ну его, Голову этого… Тоннель мы уже прошли, сейчас не до того. Цепляй его на шею, да и все. Кстати – почему обелиск не изменил свечение? Ведь кинжал не касается колонны?
Нед кивнул, и внимательно посмотрел на то, что они называли кинжалом – абсолютно плоский клинок с острым концом – на этом сходство с кинжалом заканчивалось. Края лезвия не заточены – плоские, с толщиной в половину мизинца. Лезвие и «рукоять» составляют единое целое. На маленькой, как детской «рукояти» отверстие для цепочки – и «кинжал», и цепочка из серебристого тамила. На тыльнике – блестящий камешек, похожий на тот, что вставлен в амулет с Головой. Длина кинжала – с кисть руки. Даже не кинжал, а кинжальчик. Видимость одна. Видимость, видимость… ключ!
— Ребята, понял! – лицо Неда прояснилось и он радостно захохотал, отчего Амела, собирающая прах покойного существа едва не рассыпала весь мешочек – понял! Это ключ! Он запускает обелиск! Видите вот эту щель? Сюда вставляется кинжальчик, потом выдёргивается, колонна активирована. И потом… стой! Не трогай!
Нед не успел ничего сделать. Принц, заглядевшись на отверстие для ключа, споткнулся о копошащуюся под ногами Амелу, едва не упал, опёрся о колонну, и… всё вокруг засияло, даже сквозь непроизвольно закрывшиеся веки глаза так ослепило, что в них поплыли радужные круги.
Неда закружило, завертело, сердце замерло и поднялось к горлу, как если бы он прыгнул с высокой скалы.
Удар! Твёрдая поверхность, камень под боком — хрустнуло ребро. Сверху свалилась тяжёлая туша Харалда, на него плюхнулись Амела и принц, добив окончательно.
Нед ударился головой о камень и сознание потухло, будто парня накрыло чёрной, непроницаемой простыней.
***
— Аккуратно лей! Он захлебнётся! Ну что ты какой неуклюжий болван‑то?
— Сама лей, раз я болван!
Голоса, жужжащие, как пчелы, впивались в мозг, беспокоили, тормошили… Это было неприятно. Так хорошо лежать в тишине, ни о чем не задумываясь, и спать, спать, спать…
— Нед, очнись! Да что с ним такое?!
— Что‑что… видела этот камень? Видела рану на его голове? Вот и результат… ещё спрашиваешь!
— Это ты всё виноват, ты! Плюхнулся на него своей тушей!
Плачет…
— Я виноват? А ты вроде как не на него приземлилась? Вместе с принцем…
— Принц?! – ярость, слова вылетают, как стальные арбалетные болты – убью эту тварь! Убью! Ты зачем запустил колонну?! Тебе же сказали – ничего не трогать, а ты что?
Невозмутимо:
— Ты виновата. Ты там ползала, собирала эту пыль! Что за дурацкие фантазии – развеять… по ветру пустить… бла бла бла… .вот и получили. Это ты меня сшибла с ног!
— Все мы хороши… теперь бы определиться, куда мы попали. Сдаётся мне, что северными островами тут и не пахнет.
— Возвращаться надо… колонну запускать. Как очнётся – так и запускать.
— Хара, глянь! Туда, туда смотри! Ой, боги! Нам только этого не хватало!
— Делаю вывод – мы попали в святилище. Они используют колонну перемещения как идола для поклонения.
— Туната и стран гура кар! Занд ситра туна кар! Аааа! Заргх! Заргх! Заргх!
— Чего говорят‑то?
— Тебе не всё равно? По смыслу – давайте им дадим по заднице? Давайте! А может мы их сейчас убьём, и сожжём? Ага! Сожжём и убьём – только вначале ограбим, изнасилуем и помучаем как следует!
— Ой! Хара, ты умеешь подать новости. Всегда отличался этим умением.
Уныло, тусклым голосом:
— Хмм… он перевёл примерно правильно. Я изучал язык южного континента – пытался читать на нем глиняные таблички, которые привезли моряки. Заргх – это огонь. Они желают нас сжечь. Видите тут каменный алтарь? Видите у него желобок? Это чтобы кровь стекала. Одно радует – изнасилование мне не грозит.
— Да кто знает? Не обольщайся! Может вон тот, в деревянной маске только с принцами и развлекается!
— Какого демона мы не запускаем колонну? – сдавленным голосом, чуть не плача.
— А ты видишь где‑то щель для ключа? Нет? А чего тогда несёшь? Давай‑ка, доставай свои игрушечные железячки, сейчас мы покажем им, как связываться с атроками Ширдуан! Я их кишки на локоть намотаю! А когда мы с честью падём, получив в брюхо кучу отравленных стрел, они будут насиловать принца, потом выколют ему глаза и отрубят руки, чтобы не написал трактат и не прославился.
— Не смешно! – глухо, отчаянно – да сделайте что‑нибудь!
В один голос:
— Голова!
— Сколько раз? Пять раз?! Скорее, безрукая, нажимай! Да скорее же – они свои поганые стрелы уже наложили! А я сейчас в штаны наложу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});