- Нет, – снова отрицает все непробиваемый Рус.
- Тогда объясни мне, что ты вчера устроил.
- Из-за девушки, – коротко отвечает друг.
- Ценю твои благородные порывы, но здесь это не к месту, – ворчит Гордеев. – Снимать тебя с турнира не будут, так как последствий серьезных нет и москвичи не имеют претензий. Но дисциплинарные наказания я должен сделать.
- И что же это будет? – немного напрягается Черневский. Но на тренера все равно смотрит уверенно.
- Ты снимаешься с капитанства до конца турнира. Капитаном будет Крайнов.
Рус выдыхает и кивает, а через секунду уже подмигивает мне с легкой улыбкой на губах.
- Идите разминаться, игра через полчаса, – отправляет нас в зал тренер.
Кажется, вот только теперь все могут выдохнуть. Лишиться турнира и моря из-за выходки кэпа никому не хотелось.
- Бро, ты расстроился? – набирая разминочный ход, спрашиваю у Руса, который все еще спокоен, как удав. Даже странно – видел бы вчера Гордеев, как его любимчик кулаками махал…
- Нет, все нормально, это не такое и страшное наказание. Ну побудешь ты кэпом, мне не жалко.
- Думаешь, драка того стоила?
- Конечно. Даже если бы меня выгнали, я бы все равно этому Тимуру морду набил.
- Он Ринат.
- Да пофиг.
- А ты не думал, что Насте не нужна была твоя помощь?
- Конечно, не думал. Я все видел, ей не очень нравились подкаты этого хрена.
- Рус, но ведь она с ним была, – продолжаю свою шарманку.
- Край, чего ты завелся? Я знаю, что делаю, Настя просто заигралась в ревность. Пусть еще походит, подумает, и вернется все равно.
- Сам же говорил, что всё, новые мосты собирался налаживать.
- Владик! Все нормально, – отрезает дальнейшие разговоры и рассуждения Рус.
- Как знаешь. Ты даже в такой ситуации лучше меня понимаешь, – вздыхаю и отворачиваюсь.
Вчера случился сумасшедший вечер у всех. Несмотря на то, как все было у нас с Лерой, понятнее от этого не стало. Она взрывает мой мозг своей непосредственностью. Странностью. Эмоциями. Я совсем не такой, и что это значит? Противоположности притягиваются?
Меня сложно на эмоции развести, это еще надо постараться, но Лерке легко удается. Да она даже не делает ничего, она просто сама такая, любому отвал башки организует.
Я хочу понять, что она чувствует ко мне. Потому что мной и моей личной жизнью Лера конкретно интересуется, ей важно, было ли у меня что-то длительное, что происходит между мной и Дианой, на какие отношения я настроен сейчас. А сама ничего не говорит. И о каком доверии тут речь? Не понимаю. Могла бы тоже поделиться чем-нибудь, впустить меня немного в свой расшатанный забавный мир.
Серьезно, я не понимаю, что она чувствует, ведь за месяц белка не удосужилась сказать честно. И «о да, Влад, ещё» не считается. Тут все понятно. Меня другое интересует.
Или ей до сих пор кажется, что я ее использую чисто для одних целей? Тогда она дура, не знаю, что ещё думать. Для меня это давно уже больше, чем случайный замут. А для неё?
Может, пора выяснить? Вот прямо сегодня вечером, чего тянуть. Завтра день отдыха от игр, наверное, мы в Олимпийский парк все вместе поедем. А вот сегодня можно и вдвоём побыть.
Мы, слава баскетбольным богам, играем не с москвичами сейчас. К такой встрече ещё и мы, и они после вчерашнего не готовы. А так это Краснодарские парни, почти на правах хозяев. И может, именно это им должно помогать, да вот только не помогает. Мы выигрываем без проблем.
Остается только финальный матч группового этапа с командой из Новосибирска, и затем уже полуфинал и финал. Там мы уже точно встретимся с мгушными.
И тогда на меня будет смотреть их тренер… Да, я каждую игру думаю о том, что он следит за мной. Если я буду играть плохо, приглашение отменят, а мне этого не хотелось бы. Я уже почти решился на то, чтобы как минимум попробовать. А вдруг я той команде не подойду? Или с переводом в универ вопрос нельзя будет решить? Тогда и дальнейшие действия понятны, сижу дома, в Питере, никуда не переезжаю.
Было бы очень полезно знать, что Лера будет по мне скучать и все такое, но пока не особо заметно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В конце последней четверти успеваю перехватить белку, которая уже оттанцевалась на сегодня.
- Вечером пойдёшь гулять со мной? Только без выкрутасов.
- А если я не умею без выкрутасов? – водит помпоном туда-сюда по моей майке, выписывая какие-то круги.
- Научу, значит.
- Пойдём, – хихикает и убегает с девочками в раздевалку. И как будто не она вчера ревела из-за того, что забыла кусочек танца. Сегодня Лера – само веселье.
Ну посмотрим, посмотрим.
На ужин заявляется сразу в «парадном костюме»: на ней бежевый комбинезон в полный рост и босоножки на плоской подошве. С миллионом ремешков, Карл! Если вечер закончится раздеваниями, фак, я это все расстёгивать не буду…
- Варианты развлечений на набережной: стрелять в тире, есть чурчхелу или горячую кукурузу, торговаться за сувениры.
- А купаться ночью в море голышом? – хитро улыбается эта зараза.
- Что? Я тебе дам голышом.
- Прикольно же! Но вообще у меня под комбинезоном купальник…
- То есть ты уже все решила, что ночью мы купаемся?
- Я перестраховалась, – и снова улыбочка, так ещё и коварная. Потому что Лера… шлепает меня по заднице и убегает, хихикая.
- Да блэт…
Догнать – вообще не проблема, она и не старается убежать. Вспоминаю другую картину: полтора месяца назад бегу за ней на выходе из спорткомплекса и уговариваю на свидание сходить.
Теперь она уговаривает меня искупаться вместе голышом.
Боже, что в голове этой девушки? И почему я так отчаянно пытаюсь это узнать?
Наш вечер начинается по тому плану, который накидал я: в тир мы заглядываем, но стрельба у Лерки не очень получается, и она оставляет это серьезное дело мне. Правда, и я не самый меткий, как оказалось, так что выиграл всего-то брелок в виде маленькой плюшевой собачки.
Двигаемся дальше по набережной, минуем (слава тебе, господи) палатку, где можно записаться на катание на банане или «парашют», дальше по очереди проходим все традиционные атрибуты юга. Нам встречаются сувенирные лавочки с ракушками, браслетами, магнитами и футболками «I love Сочи»; чебуречная; фургончик с хот-догами и кукурузой; ещё один фургончик, но уже с напитками; палатка, где торгуют надувными матрасами, нарукавниками и детскими плавательными кругами.
- А вот и чурчхела! – радостно сообщает мне Лера.
- Так радуешься, словно никогда не ела.
- Никогда.
- Никогда?
- Угу.
- Белка, а что ты вообще на море раньше делала? Как это – быть на юге и чурчхелу не пробовать? Ещё скажи, чебуреки не ела…
Не успеваю договорить, как она уже отрицательно мотает головой.
- У тебя такие строгие родители, тебе ничего не разрешали? – кошусь в ее сторону.
- Примерно так. Они оберегают нас с сестрой от всего на свете, от всех бед.
- Стесняюсь спросить, какая беда в чебуреке? Отравишься? Думаю, на набережной, где такая проходимость туристов, просрочку продавать не будут. Репутация дороже.
- Наверное, – пожимает плечами Лера, а сама уже засматривается на то, как компашка парней забирает свои чебуреки у прилавка.
- А шавуха? Ну, шаверма которая. Ела? – не отстаю от девчонки.
- Ела. Но родители не в курсе.
- Так, чурчхелу выбираешь пока, я за чебуреками.
Я, конечно, не ощущаю себя человеком, который сейчас откроет для Леры новый мир, но мне приятно, что в ее памяти останется воспоминание, что она впервые сделала что-то со мной.
Горячие чебуреки пропитывают маслом бумажную обертку, но если белка вздумает сказать, что это вредно… Не завидую ей. Впрочем, не вздумает: она уже сидит на шезлонге с целым пакетом разноцветных длинных «веточек» чурчхелы в руках. Быстро шагаю к ней и усаживаюсь на соседний шезлонг.
- Ну, за первый чебурек в твоей жизни.
Оба смеёмся и принимаемся за свой «второй ужин». Пока Лера с воодушевлённым лицом уплетает лепешку, я пристаю с вопросами.