Кикаха хотел поговорить с караванщиками и объяснить им истинную ситуацию в Таланаке. Он надеялся уговорить их отпустить его, но из этого ничего не вышло. Имперская сеть сигнальных барабанов и почтовых пони уже ознакомила приграничные города с положением дел в великой столице. Большую часть этих сообщений составляли ложь и подтасованные факты, но Клишкват верил им, а не словам Кикахи. И тот не винил его за это.
Двух пленников хорошо накормили; женщины вымыли их, намазали маслом, причесали и одели в богатые одежды. В это же время между владельцами фургонов и солдатами завязался отчаянный спор. Предводитель считал, что кавалеристы, поймавшие беглецов, должны разделить награду с ним. Его помощники тоже надеялись получить какие-то деньги. Затем появились представители остальной части караванщиков. Они потребовали, чтобы награду разделили поровну на всех и каждого.
Начальники и солдаты принялись кричать на вновь прибывших. Назревала стычка. Наконец предводитель успокоил своих подчиненных и сказал, что видит только один выход из создавшегося положения: их спор должен решить сам император. По сути, это означало разбирательство в верховном суде Таланака.
Солдаты запротестовали. Эта история могла затянуться на годы. А судебные издержки сожрали бы большую часть полученных денег.
Напугав людей верховным судом, Клишкват предложил компромисс, который, как он надеялся, устроил бы многих, если не всех. По его мнению, одну треть награды следовало отдать солдатам; вторую — руководству каравана, то есть предводителю и его помощникам; оставшуюся треть — поровну распределить среди остальных караванщиков.
Спор не затихал ни за обедом, ни за ужином. Все это время караван не трогался с места.
Когда же все стороны наконец пришли к полюбовному согласию, возникли новые вопросы. Надо ли каравану двигаться дальше в надежде, что магическая небесная лодка прилетит к ним еще раз, как пообещали розоволицые люди? В этом случае они могли бы передать пленников прямо в руки великих волшебников. Или лучше отправить их в Таланак в сопровождении солдат, а самим продолжать путь?
Некоторые закричали, что волшебники могут не вернуться. Но если они даже вернутся, в их лодке не хватит места для беглецов.
Другие говорили, что солдатам нельзя доверять доставку пленников в столицу. Они могут забрать всю награду себе. К тому времени, когда караван вернется в город, конвоиры истратят полученные деньги и обращаться в суд будет уже бесполезно.
И так далее, и тому подобное.
Кикаха спросил одну из женщин, как розоволицые разговаривали с предводителем каравана.
— Мы видели четырех розоволицых, и каждый из них имел в магической машине свой трон, — ответила она. — Их слова переводил жрец. Он сидел в ногах того, кто находился спереди и справа. Розоволицые говорили на вишпавамле. Я узнала священный язык, на котором читают молитвы. Сами-то мы его не понимаем, поэтому жрец сначала выслушивал приказы волшебников, а затем переводил их нашему предводителю.
Поздно ночью, когда луна забралась на середину небесного моста, спор разгорелся с новой силой. Кикаху и Анану увели на ночлег. Они спали на постелях из мехов и одеял, которые им приготовили на верхней платформе фургона. Утром они проснулись от того, что караван тронулся в путь. Тишкветмоаки решили взять пленников с собой в надежде, что магическая лодка вернется, как и обещали розоволицые.
В течение дня Кикахе и Анане разрешали идти пешком в колонне каравана. Шестеро солдат стерегли их днем, и шестеро других стояли по ночам на страже у фургона.
Глава 10
На третью ночь события начали развиваться именно так, как предполагал Кикаха. Шестерым охранникам не захотелось делить награду со всем караваном. Они провели большую часть ночи, перешептываясь друг с другом, и Кикахе, которого разбудили, чтобы проверить, хорошо ли он связан, удалось подслушать все, о чем они говорили.
Он велел Анане не оказывать никакого сопротивления, если в ближайшее время ее разбудят караульные. Через полчаса пленников грубо растолкали и посоветовали им помалкивать, пообещав в противном случае перерезать глотки. После чего провели их мимо двух оглушенных воинов.
В небольшой роще их ждали оседланные кони. Похитители заранее запаслись всем, что могло понадобиться в долгом путешествии, включая еду и запасных лошадей. Отряд крадучись отъехал на несколько миль, а затем перешел на легкий галоп. Они скакали всю ночь и первую половину следующего дня, не слезая с коней, пока не убедились, что ушли от погони. Оставив торговый путь в стороне, солдаты отклонились далеко на север, и вряд ли преследователи могли бы найти их след.
Второй день они снова провели в седле, двигаясь параллельно торговому пути. А потом тишкветмоаки решили вернуться на безопасную тропу. Долгое пребывание за ее пределами заставляло их нервничать.
Кикаха и Анана скакали в центре отряда. Руки им связали с таким расчетом, чтобы они могли держать поводья. В полдень солдаты устроили привал. Но едва они успели доесть жареного кролика и приступить к овощному рагу, как с ближайшего холма раздался крик дозорного. Он галопом поскакал к ним и, приблизившись, повторил:
— Полукони!
Воду из горшков тут же вылили в костер, а мокрую золу закидали пылью. В панике солдаты забыли собрать свою утварь. Двоих пленников посадили в седла, и отряд помчался к торговому пути, который находился в нескольких милях к югу.
Вот тут-то они и увидели стадо бизонов, похожее на волну, катившую по прерии. Огромное стадо растянулось в бесконечную колонну, ширина которой достигала нескольких миль. Ее правый фланг находился в трех милях от всадников, и земля дрожала от топота четверти миллиона копыт.
По какой-то причине, известной только бизонам, животные бежали. Они неслись на запад — причем так быстро, что могли отсечь отряд тишкветмоаков от торгового пути. Тем не менее у солдат оставались шансы на успех. И чтобы оценить их по достоинству, им следовало приблизиться к стаду.
Полукони заметили людей и перешли на быстрый галоп. Их было около тридцати — вождь в оперенном головном уборе, закаленные воины, чьи волосы украшали разноцветные перья, и три-четыре новичка, еще не побывавших в бою.
Кикаха тяжело вздохнул; ему показалось, что по иронии судьбы они наткнулись на отряд шойшателов. Однако кентавры находились еще слишком далеко, и он пока не различал их боевой раскраски. Но осанка вождя напоминала ему того полуконя, который выкрикивал угрозы у ворот тишкветмоакской заставы.
Кикаха засмеялся и покачал головой. Теперь уже не имело значения, из какого они племени. Полукони считали его своим заклятым врагом, и, окажись он в их власти, они поиздевались бы над ним с исключительной жестокостью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});