Желтоголовый поднял голову. Сроф обошла своих пленников, злобно вперившись взглядом в каждого. Неожиданно она бросилась в атаку.
Это была птичья атака – с когтями вперед, затем последовал прицельный удар. Первым делом Сроф напала на Рубоса. Мирамец попытался провернуться на месте, чтобы ослабить динамику прямых ударов, но, опутанный сетью, да еще с замедленной от наступающего отравления реакцией, он лишь дернулся, и по всей пещере разнесся треск ломаемых костей.
Рубос не потерял сознание только благодаря железной воле. Когда Сроф отскочила, Ди бесстрастным тоном констатировал:
– Сломаны левое бедро, правая рука и, вероятно, несколько ребер. Тебе не нужно было выставлять вперед ногу, друг Рубос.
– А как же… – Рубос боролся с головокружением от боли, – следовало… поступать?
– Нужно было сжаться в комочек. Когда придет моя очередь, я тебе покажу.
– Если… – Рубос все еще полагал, что последнее слово должно остаться за ним, – я еще смогу… увидеть.
– Разумеется, – подтвердил Ди.
Юмор висельников пришелся Лотару не по душе. Он посмотрел на Сухмета – но тот стоял в позе вызывания колдовства. Сеть мешала ему как следует поднять руки, не позволяла даже выпрямиться, но восточник, похоже, компенсировал это силой посоха Гурама, который сжимал так, что костяшки его руки побелели. Что он задумал, Лотар пока не понимал.
Птица, которая, кажется, привыкла, что одной ее атаки для любого существа хватало с избытком, с неудовольствием присмотрелась к Рубосу. Мирамец поднял голову. Как ни мало было у Сроф мозгов, даже она поняла, что жертва еще жива. Тем более что Рубос сделал самую глупую вещь на свете. Ни с того ни с сего он вдруг показал птице язык…
Сроф чуть удар не хватил. Она закудахтала, даже пару раз провернулась на месте. Лотар снова посмотрел на восточника… Рубос, как оказалось, был гением. Или очень верил своим друзьям. Он не просто дразнил Сроф – больше всего он боялся, что она обратит внимание на Сухмета и тот не успеет дошептать свои заклинания. И тогда у них вообще не останется ни единого шанса…
Хотя, с другой стороны, что можно сделать? Положение-то как было безнадежным, так и оставалось… Но Лотар тоже в глубине души надеялся на Сухмета.
Вторая атака Сроф оказалась еще сокрушительнее первой. Рубос повалился безвольной массой. Он бы упал, если бы Лотар с одной стороны, а Ди с другой не подхватили его. Движение это требовало так мало места, что его можно было совершить даже в сети.
«Итак, один уже выбыл, – с горечью подумал Лотар. – Кто следующий?» И только тут птица вдруг заметила Сухмета. Она стала обходить пленников, чтобы атаковать восточника. Теперь за дело принялся Ди. Он вдруг совершил одну штуку, которая во всем мире означала одно и то же – похлопал себя по заду. Сроф была птицей, но смысл жеста, кажется, знала, потому что забыла о Сухмете и с ходу попыталась клюнуть фоя.
Тот расхохотался, и Лотар с удивлением обнаружил, что смеется он действительно искренне. «Как это удается – перед болью, увечьем, может быть, самой смертью – смеяться тому, кто не умеет заживлять свое тело трансмутациями?» – подумал он. Поступок фоя вызвал у него восхищение.
Теперь Сроф атаковала прицельно. Снова удар. Лотар чуть не упал, поддерживая Ди. Кровь тугими каплями брызнула в стороны… Ди скривился, зажимая бок, – птица вырвала клювом изрядный кусок мяса. Впрочем, Лотару показалось, что ничего существенного она задеть не смогла. Сворачиваться калачиком было в самом деле лучше.
Теперь птица решительно дернулась, чтобы напасть на Сухмета. Но было поздно. Сначала в вонючем, застоявшемся воздухе подземного зала вдруг разлилось свежее дыхание грозы. Потом Лотар почувствовал, как вокруг них – умирающих, раненых и еще здоровых – сжимается пространство. Это было силовое защитное поле, Сухмет не раз с успехом использовал его, – когда, например, защищал гондолу их летающего корабля от стрел и копий. Но не это было главным.
Неведомая сила вдруг приподняла их всех в воздух и поволокла в сторону двери, оставшейся незакрытой за предателем Азмиром. Эта сила тащила их медленно, но чувствовалось, что теперь никакой Сроф не по силам противостоять ей.
Птица занервничала, бросилась вперед, попыталась все-таки клюнуть Сухмета, но поле могло выдержать и не такие наскоки. Отлетев в сторону, так и не причинив пленникам никакого вреда, птица сообразила, куда они направляются. Она попробовала добраться до двери и опустить ее. Она даже подпрыгнула, схватилась за кольцо клювом и повисла на нем, чтобы опустить дверь своим весом, но шар, в котором сидели пленники, оказался уже рядом, он отпихнул ее в сторону.
А когда дверь от всех толчков и ударов все-таки стронулась с места, было уже поздно, она ударилась о предохранительную сферу и снова остановилась. Они успели, они прошли.
Коридор, простиравшийся перед ними, имел несколько колен. Даже Лотару, который в таких местах не очень хорошо ориентировался, стали видны какие-то повороты впереди, какие-то ответвления по бокам…
Сухмет вдруг заорал:
– Оказывается, тут многовариантный канал!..
Больше он ничего внятного произнести не успел, потому что из него хлынул такой поток заклинаний на непонятном языке, что даже Лотару с его магической памятью запомнить это вряд ли удалось бы.
Защитная сфера вдруг замерла, словно раздумывая, потом рывком покатилась вбок, потом резко вниз, как с ледяной горки… И тут Лотару стало так плохо, что он присел и попытался вовсе выключить сознание. Это ему удалось не вполне, но воздействие магических подпространственных коридоров теперь не оказывало на него слишком сильного влияния.
Когда он понял, что они прибыли на место, и вернулся к действительности, они все лежали на верхушке пологого холма, покрытого сочной травой. Солнце скрылось за ватным, вполне обычным на вид облаком, где-то очень близко шумело море. Защитной сферы уже не оказалось. Сеть, которая в пещере не давала им двигаться, почему-то расползлась на куски. Теперь, при свете ясного дня, она оказалась гнилой.
Лотар поднялся. Рубос и виана были без сознания. Сухмет со стоном пытался вправить вывихнутый палец, одновременно стараясь не выпускать из рук посоха. Лотар взял старика за палец, нашел лучшее движение и вправил его. Сухмет поблагодарил кивком, вытирая невольно выступивший на висках пот. Потом склонился над Рубосом.
Ди уже приходил в себя. Что ни говори, а досталось ему не так уж и сильно. Он сел, покрутил головой и стал копаться в Бесконечном Мешке на плече Сухмета, доставая какой-нибудь перевязочный материал. Сухмет обернулся к нему, понял, что фой делает, и проговорил: