реалистичной, что даже такие мелочи приносили удовольствие. Определённо, сидя за монитором, такое не испытаешь. Всё воспринималось по-настоящему, реально, будь то страх, усталость, голод или запахи. Как такое возможно? Предположим, что вся окружающая картина с запахами, вкусами и прочим не более, чем визуализация нашего мозга. Сны же бывают красочными, да люди во сне нередко испытывают настоящий ужас, просыпаясь в холодном поту.
Но как они умудрились создать такой натуральный, большой и насыщенный мир? С мухами и прочим? А растения? Или это тоже своего рода наша визуализация? А что тогда вокруг фактически? Пиксельные декорации? Матрица какая-то получается. И фигня. Неужели и правда, человечество совершило такой глобальный прорыв в этой области? Пытаясь разобраться в происходящем, я не заметил, как глаза «зашторились», а сознание покинуло меня. Вот только насладиться снов в нормальных условиях за всё это время, мне было не суждено.
«Пораа, смеертныый» – до чего же мерзкий голос! Подорвался с кровати так, что мой старшина в армии, прослезился бы. Блин, я вообще поспал хоть сколько-нибудь? – Едрить твою налево! Если так будить, то люди могут и не проснуться вовсе! Однако, сон как рукой сняло.
* * *
За окном была ночь, а комната слабо освещалась двумя горящими лампами. Не помню, чтобы зажигал их. Или они изначально горели? Хрен его знает. Осмотрел комнату. Дверь на засове, по углам пляшут тени о пламени ламп. Ну прям сцена из экранного хоррора, где главного героя не ждёт ничего хорошего. Немного успокоившись, я принялся вершить неописуемое. Извлёк огарки свечей и заранее припасённый кусок угля, подобранный ещё по пути от Хита.
– Да-а, это самая большая «дичь», которую когда-либо мне доводилось творить сознательно, – пробормотал я, скорее для собственного успокоения, чем констатации факта.
Для меня, человека эпохи технологий и инноваций, убеждённого атеиста-реалиста с рациональным складом ума, назвать происходящее иначе как «дичь», язык не поворачивался. Чем это ещё могло являться? Закрыв глаза, я вызвал образ той пентаграммы, отпечатавшийся оттиском печати в памяти, и принялся за дело. Минут через десять на полу красовалась «Сатанинская» звезда в идеально ровном круге (Никогда бы не подумал, что смогу так начертить, тем более углём, тем более на деревянном полу), в центре которой был изображён мудрёный символ.
Так, а дальше что? Надо было какое-нибудь пособие у Хита спросить. Типа методические рекомендации «Для начинающих Сатанистов». Свечи! Расставив их по вершинам звезды, зажёг. Уже несколько минут я тупо пялился в свой арт-андеграунд, в ожидании молний, всполохов пламени, грома и дьявольского хохота. Но ничего подобного не происходило. Как знал, что в фильмах ерунду одну показывают! Ну, и что дальше? Так, сейчас и огарки прогорят. Сплясать? Постучать в бубен? Так танцевать я не умею, да и бубна нет. Достав свой «инструмент» (Кхм, кинжал «Скорби» то есть), я сделал небольшой прокол на пальце, в очередной раз «восхитившись» реальностью ощущений.
В фильмах герои чуть ли не до кости режут свои ладони для подобных ритуалов. Я уже успел убедиться, что снимают и показывают нам одну шляпу. Нужна кровь? Да, пожалуйста! Не вены же вскрывать ради этого? Стоило капле крови коснуться пентаграммы, та тут же вспыхнула завораживающим ярко-голубым цветом. Я же внезапно вспомнил кучу трупов, обнаруженных при аналогичных обстоятельствах. Стало не по себе. Ох, и зря, чую, я в это всё ввязался.
Тьма по углам стала сгущаться, становясь всё плотнее и ближе, словно кто-то пустил густой, чёрный дым. Я подсел к пентаграмме, к свечам. Помогло это слабо, тьма уверенно надвигалась со всех сторон. Она была такой плотной, что пламя лампы у кровати пропало. Вдруг вспомнилось: «Доверяйте своим чувствам». Хм, прислушался к себе. Оказывается, чувства ничего не говорили, они просто орали на все голоса, чтобы я валил отсюда как можно быстрее и дальше! В то же время пришло понимание, что сей позорный акт будет бессмысленным и бесполезным. Я ощутил себя бараном, покорно и самостоятельно пришедшим на убой, ещё и с кинжалом в зубах.
Было ли мне страшно? Нет. Мне было кабздец, как страшно! Это был первобытный страх. Страх не самой темноты, а того, что может скрываться в ней, страх неизвестности. Тот самый, который испытывали далёкие предки, вздрагивая от молний в холодной пещере, не понимая природы этого явления. Тьма поглотила комнату полностью. Это произошло резко, будто лопнул мыльный пузырь. Пропали звуки, запахи, свет от ламп. Не было ничего, кроме тьмы и сидящего в ней одного жертвенного «барана».
Тишина начинала давить, стала подниматься вторая волна полноценной паники. И в этот момент комнату озарила яркая вспышка цвета. Голубой неон пентаграммы уже не казался таким приятным и восхищающим глаз. Это был чужой свет, не из этого мира. Всполохи и непрерывное движение, делали его «живым» и противоестественным. Не могу сказать, сколько длилась эта «дьявольская» иллюминация, время для меня замерло. А затем всё исчезло.
И тьма, и голубое свечение и сама пентаграмма. Словно и не было ничего. На полу продолжали гореть только свечи, доказывая, что это не было наваждением. Закончилось? Я наклонился вперёд и провёл рукой, где секунду назад сияла «Сатанинская звезда». Ничего, даже пятен крови не осталось. Может, действительно привиделось? Игры разума, лунатизм и всё такое.
– Тыы ждёшшь кого-то, смеертный? – говоривший, точнее, даже шипящий, стоял за моей спиной у двери.
Голос шёл из-под потолка, высота которого была тут не менее трёх метров. Значит, говорило со мной что-то жуткое и большое. Не ожидавший такого вопроса, да и вообще любого, тем более этим «голоском», я рванул туда, куда была направлена моя голова – в сторону кровати. Делать это мне пришлось из положения сидя. Тратой времени на подъём, решил пренебречь. Подумаешь, ерунда какая.
Исходя из заданных условий, передвигаться пришлось на руках, что при должной стимуляции оказалось не таким уж и сложным делом. Обезьяны, вон, как-то же справляются? Я же, вершина эволюции! Я всё могу. Со стороны, вероятно, это и выглядело забавно, но мне было не до смеха. Да, никогда бы не подумал, что способен так быстро двигаться таким способом.
Взрезавшись в кровать, я резко развернулся на руках, прижался к ней и только