Читать интересную книгу Королева Камилла - Сью Таунсенд

– Вы писали про нее реферат в школе, да?

– He – а, не про нее, – ответила Пэрис. – Про собачку ее, про Флаша.

Дуэйн вынул потрепанное пингвиновское издание «1984» и положил на кофейный столик:

– Джулия, прочтите, пожалуйста, эту книгу.

– Что еще за Джулия? – не поняла Пэрис.

– Что полицейские едят на обед? – спросила Камилла у Чарльза.

Чарльз ответил, входя в роль простака:

– Не знаю, а что полицейские едят на обед?

– Да нет, я не анекдот тебе рассказываю, Чарльз. Я спрашиваю, что полицейские едят на обед, потому что пригласила на обед полицейского.

Чарльз крепко задумался, потом сказал:

– Может, что‑то типа сосисок с картофельным пюре? Или сардины.

Камилле нравилось принимать гостей, но раньше в ее распоряжении имелся целый штат помощников, бравших на себя все неприятные хлопоты – приглашения, закупки, готовку, сервировку и мытье посуды.

Как и надеялась Камилла, Чарльз сказал:

– Не беспокойся, дорогая. Я позабочусь, чтобы твой полицейский был сыт и доволен.

Он открыл банку сардин и выложил рыбешек по кругу на маленькой белой тарелочке, потом отправился в сад и набрал полную корзину кособоких корешков и овощей, выращенных по системе органического огорода. Пока Чарльз обивал землю с пучка кривеньких морковок, на колючую проволоку, что тянулась по железной стене зоны, сел дрозд и принялся выводить серенаду. Камилла устроилась на перевернутом цветочном горшке и закурила вторую за день сигарету.

– Ах, дорогая, – вздохнул Чарльз, окидывая взглядом сад, – ну не чудно ли тут, не наполняется ли твое сердце счастьем от песни дрозда?

Камилла окинула взглядом колючую проволоку, камеры наблюдения и треснутое окно в спальне Тредголдов, кокнутое в ночной потасовке, и невесело проговорила:

– Ну, в общем, чудно, но временами меня тянет в нормальную деревню.

Чарльз выдернул лук – порей, по которому туда – сюда бегали какие‑то крошечные букашки, и сказал:

– Но мы ведь сотворили здесь свой собственный рай, правда?

Камилла подумала о мире за стеной и представила, что гуляет по лесу, по берегу реки. Вообразила колонны солнечного света, спускающиеся через прорехи в облаках. И расплакалась. Она изо всех сил старалась удержаться, понимая, что искаженное лицо и слезы отнюдь не красят женщину средних лет.

Чарльз бросил лук в корзину и опустился на колено рядом с женой.

– Милая, не надо, – попросил он. – Не плачь, прошу тебя. Я не в силах этого вынести.

– Прости, милый, но я тоже не в силах выносить это место.

Раздался звонок в дверь. Камилла высморкалась и вытерла глаза краешком цветастой юбки.

– Это наш полисмен, – сказала она. – Я выгляжу как чучело?

– Нет, – ответил Чарльз. – Для меня ты всегда будешь красавицей.

Его оговорка «для меня» не прошла незамеченной.

Камилла с Дуэйном сидели за кухонным столом. Чарльз мыл посуду. Камилла сдерживала зевоту. Чарльз с Дуэйном практически не смолкая трындели о какой‑то паршивой книге, которую Камилла не читала и с автором которой никогда не встречалась.

Чарльз рассказывал Дуэйну:

– Когда мы с Лоренсом были в Калахари, то драили котлы, тарелки и столовые приборы песком.

– Песком! – уважительно отозвался Дуэйн.

– Да, – подтвердил Чарльз. – «Фэйри» от матушки – природы.

– И никогда не кончается, – вставила Камилла. – Песок, я имею в виду. В пустыне его колоссальный запас.

Калахари начала утомлять даже Дуэйна. Ему уже казалось, что он бредет через нее под палящим солнцем с непокрытой головой. Чарльзова настойчивость иссушила его. Дуэйну понравился обед из сардин и странных на вид овощей, но теперь ему хотелось уйти. Он поднялся, поскреб спинку стула и сказал:

– Что ж, большое спасибо вам за все, но служба есть служба.

– Да, вам надо идти. Я понимаю, долг, – согласился Чарльз.

– Скажите, вас не затруднит отправить одно письмо? – прошептала Дуэйну Камилла, подавая конверт с руислипским адресом.

Дуэйн сунул конверт в карман, решив, что ответ «нет» не слишком уместен.

Камилла проводила Дуэйна до калитки, по дороге она спросила:

– А жетон ужасно трудно снять? В смысле, кто‑нибудь снимал?

– О да, – сказал Дуэйн. – Бывает, кто– нибудь устраивает себе каникулы.

– Интересно, они пользовались какими– нибудь особыми инструментами?

– Миссис Виндзор, – ответил Дуэйн, – вам спокойнее будет здесь, в Зипце.

Он помялся. Как выложить ей, что она не столь уж популярна во внешнем мире?

– Ваше лицо всем знакомо, и вас скоро заметят, – слукавил он.

Вернувшись в лилипутскую однокомнатную квартирку, которую снимал в городе, Дуэйн над паром распечатал конверт и прочел письмо.

Переулок Адеборо, 16

Зона изоляции поселок Цветов

Ист? Мидлендс

EZ951

Дорогой Грэм,

Непонятно, как отвечать давно потерянному сыну, – сыну, о существовании которого не знал до вчерашнего дня, когда мы получили твое письмо. Твоя мать подтвердила, что вправду родила тебя в Цюрихе 21 июля 1965.

Мы оба посылаем тебе соболезнования по поводу твоей недавней двойной утраты. Лишиться одного из родителей – горе, лишиться обоих – бедствие.

Конечно, нам обоим совершенно не терпится тебя увидеть. В то же время мы сейчас заточены в зоне изоляции, и, как ни печально, нам не разрешено принимать гостей из внешнего мира. И хотя, насколько я знаю, временный пропуск могут получить определенные государственные служащие, наша встреча в ближайшее время невозможна, но мы должны поддерживать связь.

Довольно удивительно было обнаружить, что у нас с твоей матерью есть сорокаоднолетний сын. Интересно, похож ли ты на кого? нибудь из нас хоть в чем? то внешне? Когда будешь писать в следующий раз, не мог бы ты вложить фотографию?

Я пишу это и чувствую на своем плече длань истории.

Adieu, сын мой.

Шлю тебе самые теплые пожелания.

Твой отец Чарльз.

P. S. Мы с мамой будем ужасно благодарны тебе, если ты пока сохранишь наши отношения в тайне.

Отвечай, пожалуйста, на адрес

Дуэйна Локхарта

(Лестер,

старая бойня,

квартира 31).

Первой мыслью Дуэйна было: какое нахальство! Могли хотя бы сначала спросить его. Своей второй мысли он устыдился: в его руках исторический документ – интересно, сколько он будет стоить на интернет – аукционе?

Отправляясь в библиотеку, Дуэйн прихватил письмо с собой и отксерокопировал на допотопном копире, которым не пользовался никто, кроме сумасшедших, что размножали собственные эпические поэмы. Опуская оригинал письма в почтовый ящик по дороге домой, Дуэйн несколько секунд не мог разжать пальцы и расстаться с конвертом.

На кухне Фредди подрезали отросшие когти. Только объединенными усилиями Чарльза и Камиллы удалось удержать на месте маленькую собачку. Во время процедуры Фредди отчаянно лаял:

– На помощь! На помощь!

Он не забыл тот раз, когда Камилла поранила ему подушечку лапы и потекла кровь.

– Ой, Фредди, давай‑ка не упирайся, – сказал Чарльз. – Когти у тебя такие длинные отросли, самому должно быть страшно неудобно.

А Камилла сказала:

– Фредди, если бы ты был человеком, ты звался бы Эдвард Руки – ножницы.

Наверху, на тесной лестничной площадке, Лео и Тоска беззастенчиво пользовались отсутствием Фредди. Лео рассказывал Тоске о бедствиях, которые претерпевал щенком, пока его не подобрал Спигги и не отдал принцу Чарльзу.

– Нас было девять в помете, и я был заморыш. Я почти не пробивался к маминым титькам. Я мог бы помереть с голоду.

– А кто твои родители? – протявкала Тоска. Свою родословную она могла проследить до девятнадцатого колена.

– Кто мой папаша, не знаю, – горестно проскулил Лео. – А маманя, когда приходила в охоту, становилась полнейшая сука, за ней, блин, половина поселка бегала. Она принимала любого, кто на четырех лапах и с хвостом.

– Она еще жива? – гавкнула Тоска.

– Не, фургоном задавило. Похоронили в саду Ли Баттеруорт. Свинья она, а не мать. Не успевала ощениться, а уже чуть вечер – и за порог. Я, блин, все глаза выплакал, пока ждал ее.

– А что сталось с твоими братьями и сестрами? – спросила Тоска.

– Я знаю только, что Ли Баттеруорт побросала их всех в мешок, а девчонкам своим сказала, будто щенята поедут жить в Уэльс на ферму. Ага, типа.

– Может, так и было, – сказала Тоска.

– Нет! – взлаял Лео. – Баттеруортиха через полчаса вернулась. Я не знаю, где этот Уэльс, но точно не за углом, правда?

– А почему тебя не сунули в мешок? – гавкнула Тоска.

– Я был наверху, кто‑то из девочек мамаши Баттеруорт наряжал меня в кукольные одежки. В том доме у меня не жизнь была, а кромешный ад, – проскулил Лео.