Начиналась поздняя осень, погода все чаще становилась мрачной и трудной. Несло дождем, промозглым холодом, от которого капитан дрожал в непромокаемом пальто, отворачивая от ветра голову. Ветер рвал в клочья кусты и деревья, вихрем налетал откуда ни попадя, брызгая ледяными каплями, свистал в закоулках зданий, как будто искал, куда покрепче ударить, и стихал на мгновенье, чтобы в следующую минуту усилиться во сто крат. Вконец измученный, ни разу за три недели не покинув своего кабинетного угла, за исключением коротких ночных вылазок домой, Денисов понемногу начинал распутывать змеиный клубок. Вскоре обвиняемый сидел перед ним — сильный, мускулистый, небритый и злой, с колючим взглядом исподлобья.
— Где и как с Грудинским познакомился?
— Кто это?
— Новиков, твои отпечатки пальчиков найдены в квартире убитого, так что не ломай комедию. Не стоит препираться, на этот раз не отвертеться, улики железные. И соучастница твоя, Бельская Илона, подтвердит мои слова.
— Комедию, говоришь… Жалею, что в живых эту Илону оставил… Так бы… — Человек сплюнул на пол, вмиг уразумев, что отныне жизнь его испорчена. Подумал: «Не все ли равно, про кого говорить? Пятнадцать лет светит — много это или мало? Не расстреляют — это точно, потому как условия экстрадиции таковы…»
— Финита ля комедия, Новиков, повторяю вопрос: где и как с Грудинским познакомился?
— На рынке… Обменялись телефонами, выяснили, кто занимается сигаретным бизнесом.
— Кто познакомил?
— Неважно, чувак один на рынке сказал, что у Грудинского есть бабки. Предложил этому Соколу большие партии продавать с пятьюдесятью процентами предоплаты, у него в Городищах отстаивалась вся контрабанда. Тот крючок заглотнул. Когда с Илоной познакомился, ей надо было только сказать, что она работник склада. — Новиков сгорбился, засунув руки в карманы.
— Какого склада?
— Под Минском, в одной воинской части…
— Дальше…
— Привез его туда, Илона с папкой вышла через КПП, типа она работает там, где хранятся фуры с сигаретами. Зашел на КПП, осмотрелся, она взяла халат, папку, вышли оттуда, я в сторону машины глянул — все в порядке.
— Так просто? Грудинский был тертый калач, все повидал на рынке, не раз встречался и с мошенниками, и с грабителями, и с конкурентами.
— Поверил… Жадный, значит, был… — весело и громко крикнул арестант, словно напротив него сидел глухой. — Я четко знал, чего хочу, и на встречу взял с собой Бельскую. Так что все пошло по сценарию.
— Ну кинул бы, убивать-то зачем?
— Цели стрелять не было, она возникла в тот момент, когда он отнес деньги и вернулся.
— И была осечка…
— Нет, осечки не было, я развернулся и выстрелил ему в затылок.
— А девчонку зачем?
— Свидетель ненужный… Когда она вернулась в комнату, надавил на горло и два раза выстрелил в голову.
При первом же допросе хитрый уголовник Новиков неожиданно признался в двойном убийстве и на месте преступления смог достаточно точно показать и обозначить местонахождение его самого и каждого из потерпевших. Однако, как это часто бывает, вскоре отказался от своих же слов и попытался надавить на основного свидетеля Бельскую, чтобы и та отказалась от прежних показаний. Недолго думая, капитан приобщил к материалам уголовного дела письмо Новикова с угрозами, которое было передано Бельской через посредников. Но это не главное. Главное, что, глядя на искусно набитую на плече татуировку в виде двуглавого орла, Денисов вспомнил, что Новиков некогда служил в Афганистане.
— Работал в России?
— Бригадиром на строительстве различных объектов…
— На самом деле работал? Или просто числился?
— Работал… Зина настояла… Но не всегда получалось…
— Ты же в Афгане был… С твоим военным прошлым можно где угодно хорошо пристроиться.
— Ты все знаешь, начальник…
— Слышал про афганское братство… Помогают друг другу.
— Есть оно, и мне помогли, прикрепили к одной базе охранного предприятия.
— Как называется?
— «Передел»…
— Кто там у руля сейчас?
— Тот, кто и раньше был. Аслан Гильясов.
— И давно?
— С прошлого года, с первого дня.
— Чем ты конкретно занимался там?
— Снимал квартиры, покупал машины, приобретал рации, гаражи…
— Хорошо платили?
— Да, не всегда…
— Для чего все это?
— Чтобы следить, изучать распорядок дня…
— За кем?
— За бизнесменами в основном…
— Охраняем, да не тех…
— Васильич! — Игорь Михайлович тут же дозвонился до суматошного полковника в отставке. — Просьба есть! Нужна информация об охранном предприятии «Передел» и его руководителе Аслане Гильясове.
— Посмотрю, что можно сделать…
Далекая Аделаида
Ноябрь, 1993 год — январь, 1994 год, Аделаида
После серии переездов, распаковывая один чемодан за другим, Татьяна находилась в обстановке творческого беспорядка и пребывала в гремучей усталости. Внимание новоявленной эмигрантки в какой-то момент привлек мягкий голубой джемпер, который пару лет назад привез ей Александр из командировки по Югославии. И как она забыла про модный подарок? Даже этикетку не срезала. Приложила к лицу, приятная шерсть альпака отдавала давно забытым запахом Лисовского. «Как же давно это было!» — подумала Татьяна, и ей вспомнились первые минуты знакомства в гостях у родителей, напрочь лишенные маломальского романтизма, первые свидания и медовый месяц на Кипре.
Татьяна отложила джемпер в сторону. Многие вещи в стране кенгуру оказались абсолютно лишними: большинство местных жителей обходилось парой футболок и шорт, впрочем, порой в магазине можно было даже встретить босого человека в полотенце, на скорую руку замотанном на нижней части туловища.
Несмотря на сумбурные сборы и пугающую неизвестность, в далекой стране пока все получалось. Почти все. Она отчаянно боялась потерпеть неудачу.
Перед самым отъездом ей удалось встретиться с Юрием. Он сильно сдал после пребывания в СИЗО и на больничной койке, от пухлых щек его не осталось и следа, да и круглый животик, неизменный спутник сытой банковской жизни, растаял.
— Юра, я уезжаю. Далеко, — сказала Татьяна при первой после трагических событий встрече.
— Бежишь, чтобы больше не очутиться в местах не столь отдаленных? — Юрий и сейчас не был уверен в том, что все трое более туда не вернутся.
— Можно и так сказать. Мне хватило. Володька отказался ехать. Он, как и его отец, правдолюб. Одержимый наказать убийцу.
— Хоть кто-то намерен узнать его имя.
— Ты присмотри за ним. Молод, горяч. Мало ли что. Я-то точно ничем не помогу.
— Себе помоги. Неизвестно, как оно будет там, в далекой стране.
— Спасибо.
На прощанье Татьяне удалось не без хитрости упросить друга и бывшего партнера Лисовского подарить ей годовые банковские проценты от доходов владельцев. Надо ли говорить, что после освобождения из следственного изолятора измученный седовласый астматик поступил весьма благородно, из уважения к памяти погибшего товарища.
Какое-то время она рыскала по карте одного из самых удаленных материков,