Читать интересную книгу Скульптор - Грегори Фьюнаро

— На самом деле ничего этого нет. В ФБР отсутствует должность составителя психологического портрета преступников. Это лишь термин, сложившийся в массовом сознании.

— Прошу меня простить. Боюсь, всему виной телевизор.

— Нет-нет, ничего страшного, — улыбнулся Маркхэм. — Это лишь одно из многих заблуждений относительно бюро. Как правило, процедурой, получившей название «составление психологического портрета преступника», занимаются такие старшие агенты, как я в НЦАПН в Квантико. Так что я по чистой случайности оказался поблизости, когда наш Микеланджело-убийца так эффектно явил себя широкой публике.

— Вот уж точно. Он нанес нам удар прямо в солнечное сплетение. Всей стране. Теперь нельзя включить телевизор или войти в Интернет без того, чтобы не увидеть фотографию «Вакха». Я не могу уже смотреть на нее, не представляя себе Томми Кэмпбелла и этого бедного мальчика. Означает ли это, Сэм, что Микеланджело-убийца добился желаемого результата? Неужели он в определенном смысле одержал победу?

— В том, чтобы обратить внимание людей на творчество Микеланджело? Я бы сказал, да, одержал.

Кэти молчала, погруженная в раздумья. Тем временем Сэм Маркхэм выехал на магистраль.

— Я знаю, что вам пришлось пережить, — снова заговорил он, оглянувшись на оставшиеся позади силуэты Провиденса. — Не могу передать, как благодарен вам за то, что вы согласились участвовать сегодня вместе со мной в телеконференции.

— Я просто надеюсь, что от меня будет какая-то польза. — Кэти вздохнула. — Я уже сказала вам по телефону, что всю эту неделю ломала голову, пытаясь обнаружить в «Спящих в камне» еще какие-нибудь зацепки, но, похоже, зашла в тупик.

— Ваши мысли, Кэти, здорово помогли мне хотя бы в общих чертах навести прицел на преступника. Достойно восхищения и то, как вы держали себя с прессой. Вот почему мы сегодня едем в Бостон, а я попросил Билла Беррелла пригласить вас в качестве официального консультанта.

— Что? — воскликнула Кэти, чувствуя, как сердце провалилось в желудок. — Вы имеете в виду, что я буду работать в ФБР?

— Да, именно это, Кэти. Разумеется, не бесплатно. Бюро готово обсудить ваш гонорар за консультации.

— Но, Сэм, я…

— Кэти, многое произошло за те одиннадцать дней, что истекли с тех пор, как мы впервые ехали вместе из Уотч-Хилла, особенно в части составления психологического портрета нашего убийцы. По телефону я уже рассказал вам про козла, про то, как Микеланджело-убийца получил нижнюю половину своего сатира.

— Да.

— В общем, после нашего разговора о «Спящих в камне», когда мы пришли к заключению, что этот Микеланджело-убийца, по всей вероятности, использовал вашу книгу как трамплин для своих преступлений, Рейчел Салливан вместе со своей командой занимается изучением списков студентов. Пусть вы и не можете вспомнить никого из своих бывших учеников, кто соответствовал бы тому физическому и психологическому портрету убийцы, который у нас имеется к настоящему времени, но Салливан с самого начала работала, исходя из предположения, что убийца, возможно, был связан с вами лишь косвенно, вероятно, через одного из ваших учеников. Поэтому она сосредоточила внимание в первую очередь на всех студентах-мужчинах, учившихся у вас в три года, предшествующих выходу вашей книги, а вскоре начали поступать анонимные записки, что — прошу меня простить, — по вашим словам, произошло сразу же после кончины вашей матери, правильно?

— Да.

— Вы сказали Салливан, что стали требовать от учеников ознакомления с вашей книгой только через год после ее публикации, значит, со следующей осени, так? Почти через год, после того как получили записки с цитатами и сонетом?

— Да, совершенно верно.

— Убийца мог прочитать вашу книгу без всякой связи с занятиями, но он должен быть местным, учиться или просто жить здесь, поскольку хорошо знаком со студенческим городком и смог незаметно подбросить свои записки. На всякий случай Салливан также изучила списки за два последующих года, что теоретически должно было дать нам полный перечень студентов-мужчин, из которых можно было начать отбирать потенциального преступника. Поскольку в указанный временной интервал вы вели только два курса в семестр, число потенциальных подозреваемых, имевших с вами прямой контакт, является относительно небольшим. То обстоятельство, что подавляющее большинство студентов были женщинами, сжимает этот круг еще теснее.

— Сэм, только не говорите, что этот психопат сидел передо мной на лекциях.

— Нет-нет. — Маркхэм поспешил поднять руку. — Но по всей видимости, он был знаком с вашим учеником.

— Что вы хотите сказать?

— Кэти, вам что-нибудь говорит имя Габриэль Бэнфорд?

— Да, конечно. Гейб! Я его помню. Он учился у меня. Господи, это было лет семь или восемь назад. На самом деле я помню только его черные как смоль волосы и одежду, слишком экстравагантную даже на фоне той готики, что время от времени встречается среди студентов. Потерянная душа. Насколько мне известно, толковый парень, но без внутреннего стержня. Гейб немного проучился у меня на первом курсе, но уже осенью бросил университет и перешел в Школу искусств Род-Айленда. Его родители были очень расстроены, это я хорошо помню. Джанет потом рассказала мне, что они пытались обвинить наш факультет. Кажется, затем у Гейба начались проблемы с психиатром, а еще он связался с наркотиками. Разумеется, все это мне известно из вторых рук, от Джанет. Стыдно сказать, но я помню Гейба только потому, что она впоследствии много рассказывала о том, как его выгнали из Школы искусств, что привело к знакомству с дурной компанией.

— Значит, вам известно о том, как он умер?

— Вы должны меня простить, Сэм, но все это произошло примерно тогда же, когда умерла моя мать. Джанет мне рассказывала, а я была как в тумане. Но, если правильно помню, там случилось самоубийство, так? Чрезмерная доза наркотиков?

— Да, таково было официальное заключение. Но прежде чем мы поговорим об этом подробно, позвольте сделать маленькое отступление. Понимаете, учитывая небольшое количество студентов-мужчин в исходном числе потенциальных подозреваемых, в которое Салливан с самого начала поместила всех тех, кто имел к вам прямое или косвенное отношение, не составило особого труда установить местонахождение всех ваших бывших учеников, большая часть которых в настоящее время проживает за пределами штата. Серийные убийцы, особенно те, кто подолгу следит за своими жертвами, практически всегда охотятся на относительно небольшой территории рядом со своим домом. Если принять в расчет расстояние между теми местами, где были похищены Томми Кэмпбелл и Майкл Винек, вероятность того, что преступник живет за пределами штата, быстро убывает по мере удаления в Массачусетс или Коннектикут. Это понятно?

— Да. Потому что убийства Кэмпбелла и Винека произошли в Уэстерли и Кранстоне, городах, расположенных в противоположных концах Род-Айленда.

— К этому надо добавить и козла.

— Конечно. Вы сказали, он был похищен с фермы в Беррилвилле, а это еще дальше от Уотч-Хилла, по сути дела, в самом северо-западном уголке штата.

— Совершенно верно. Итак, у нас три преступления, по которым можно прикинуть предположительное место жительства Микеланджело-убийцы. Если прибавить анонимные записки, которые вы получили пять с половиной лет назад, это добавит четвертую точку, к которой можно привязать данного типа. Определим середину между этими четырьмя точками. Получится, что искомая личность живет где-то к югу от Провиденса, в непосредственной близости от Браунского университета, если исходить из предположения, что серийный убийца — домосед, а именно к этому типу, несомненно, принадлежит наш герой. Он начинает свою деятельность — в данном случае я имею в виду анонимные записки — рядом со своим домом.

— Вы хотите сказать, что с течением времени он становился все храбрее и храбрее? Что-то вроде животного, которое в поисках пропитания отходит все дальше и дальше от своего логова?

— Да, именно так. Необходимость доставать пропитание, если воспользоваться вашим сравнением, начинает перевешивать риск, с которым это сопряжено. У серийного убийцы, как и у любого человека, есть некоторый район, где он чувствует себя уютно. Здесь ему лучше всего работается. Вот почему, как это нередко бывает, чем дальше преступник отходит от своего района, тем проще становится его поймать. Вот почему так часто на убийцу выводят в первую очередь его недавние грехи. Он начинает спотыкаться, становится неряшливым, потому что жажда заполучить очередную жертву затуманивает страх перед сопряженным с этим риском. В конечном счете, именно данное обстоятельство обусловливает их падение.

— Но какое отношение все это имеет к Гейбу Бэнфорду?