К восьми часам все стеллажи и корзины были заполнены продукцией. Хизер, одна из нанятых Миллой работниц, уже пришла, и у прилавка выстроилась очередь из первых покупателей.
Милле очень хотелось посмотреть, как будет продаваться ее первый хлеб, но у нее было еще полно работы. Тесто для пирожков с мясом уже подошло, а начинка охладилась.
– Можешь мне помочь, если хочешь, – сказала она Эду.
– Разве тебе можно отказать?
– Тогда разрезай тесто на одинаковые куски, а я буду их раскатывать и класть начинку.
Он в очередной раз продемонстрировал ловкость и энтузиазм, который был не меньше, чем ее собственный. Ее переполняла энергия. Поток покупателей не иссякал, и она поняла, что открытие пекарни прошло замечательно.
Когда в середине дня они начали приводить в порядок рабочее помещение, Милла заметила на лице Эда следы усталости.
– Ступай наверх, – сказала она ему, подтолкнув его к лестнице. – Давай, пока не свалился с ног.
– Мне нужно забронировать номер в гостинице.
– Ты подумаешь об этом позже. Я купила диван. Можешь лечь на него. Если хочешь, можешь рухнуть на мою кровать, – добавила она не подумав. Перед ее глазами тут же возник образ Эда, развалившегося нагишом на кровати в ее номере, и она, почувствовав жар внизу живота, тут же отвела взгляд.
Когда Эд проснулся, уже почти стемнело. Он не сразу понял, где находится.
Он увидел маленький телевизор на полке книжного шкафа, затем свою сумку с вещами на полу у двери.
Бирки с названием авиакомпании, прикрепленные к сумке, напомнили ему о долгом перелете из Нью-Йорка в Сидней и о поездке на машине из Сиднея в Беллару-Крик. Затем он вспомнил, как помогал Милле печь хлеб.
Итак, он находится в одной из комнат над ее пекарней.
Дверь ванной скрипнула. Мгновение спустя в комнату вошла Милла. Тогда Эд вспомнил, что единственный путь из ванной в спальню проходит через эту маленькую гостиную. Чтобы не смущать Миллу, Эд быстро закрыл глаза и притворился спящим.
Точнее, он не полностью закрыл глаза. Какой здоровый молодой мужчина отказался бы посмотреть на Миллу, на которой не было ничего, кроме банного полотенца в абрикосовую полоску.
Свои золотистые кудри она собрала в узел на макушке, и Эд смог полюбоваться плавными изгибами ее шеи и элегантной линией плеч. Полотенце доходило ей до середины бедер, открывая взору ее длинные стройные ноги.
Эду каким-то чудесным образом удавалось неподвижно лежать на диване, несмотря на то что он безумно хотел заключить эту женщину в объятия, сделать ее своей. Еще до своего возвращения в Беллару-Крик он дал себе слово, что не будет торопиться. Милла слишком важна для него. Он знал ее страхи и не хотел снова ее напугать.
Почувствовав, как Милла приблизилась, принеся с собой цветочный аромат, Эд не удержался и открыл глаза.
– О! – Милла инстинктивно схватилась за края полотенца, закрепленные у нее над грудью. На ее щеках проступил румянец.
– Который час? – спросил Эд, притворно зевнув.
– Половина шестого. Я бегала, – поспешно добавила она, словно считала крайне необходимым объяснить ему, что она здесь делает. – Чтобы выдерживать нагрузку, мне нужно быть в хорошей физической форме. После пробежки я приняла душ.
Милла говорила быстро, чтобы скрыть свое волнение, но по крайней мере она не испугалась и не выбежала из комнаты. Эд помнил об осторожности, но разве мог он спокойно лежать, когда женщина его мечты была так близко?
Он медленно поднялся с дивана. К его облегчению, Милла не отошла назад.
Завороженная видом Эда, лежащего на диване, Милла не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Любая нормальная женщина на ее месте подошла бы ближе, чтобы полюбоваться его мужественной красотой. Ее взгляд неспешно скользнул по его растрепанным волосам, густым темным ресницам, щетине на подбородке, широким плечам, обтянутым футболкой, длинным ногам в джинсах и босым ступням.
Она все еще не могла поверить, что Эд проделал такой долгий путь, чтобы ее увидеть. Чтобы помочь ей, а не попытаться навязать ей свою волю.
Однажды она от него сбежала и потом очень об этом жалела. Удивительно, что он смог переступить через свою гордость и приехать к ней. Это противоречило здравому смыслу, но Эд сказал, что все ей объяснит.
Он проснулся и встал прямо перед Миллой. Их разделяло меньше фута. Под полотенцем на ней ничего не было, а Эд совсем не выглядел как человек, собирающийся давать какие-либо объяснения.
Сердце Миллы пропустило несколько ударов.
«Спроси его, что он здесь делает».
Эд улыбнулся ей:
– Я буду прав, если предположу, что наше первое свидание уже состоялось?
– Ты хочешь спросить, можешь ли снова меня поцеловать?
Он коснулся ее локтя, и от легкого контакта ее бросило в жар.
– Должен тебя предупредить, что я не привык спрашивать разрешения, – дерзко улыбнулся он.
Милла чувствовала, как его чары опутывают ее.
«Мне следует потребовать от него ответа, пока еще не слишком поздно».
Но Эд уже придвинулся ближе и тихо сказал ей на ухо:
– Я скучал по тебе, моя пекарша.
«Я тоже очень по тебе скучала».
Милла знала, что если позволит Эду поцеловать ее сейчас, то окажется с ним в постели. Перспектива была заманчивой, но она прекрасно понимала, что если отдастся Эду, то еще сильнее в него влюбится. Как она может это допустить, когда между ними по-прежнему так много неотвеченных вопросов?
Она с большой неохотой положила руки ему на грудь, чтобы помешать ему к ней приблизиться.
– Эд, мы еще не поговорили. Ты не сказал мне, почему ты вернулся.
Он приглушенно застонал.
– По-моему, это вполне закономерный вопрос, – сказала она.
В ответ он грустно улыбнулся:
– Ты, наверное, хочешь моей смерти. Ты стоишь передо мной в одном полотенце. Ты сводишь меня с ума и в то же время требуешь, чтобы я отвечал на твои вопросы.
– Я не… Я только…
Все мысли Миллы перепутались. Она не могла перестать думать об их прощальном поцелуе. Ей хотелось, чтобы его руки сомкнулись вокруг нее, чтобы его губы прижались к ее губам.
Прежде чем она успела понять, что происходит, Эд накрыл ее руки своими.
– У меня тоже есть вопросы, – мягко произнес он. – Мне нужно знать, не напугаю ли я тебя.
– Нет, – прошептала она.
Тогда он легонько провел кончиками пальцев по ее губам.
– А сейчас?
Ее тело уже начало плавиться, подобно воску.
– Нет.
– А так? – спросил он, заключив ее в объятия.
– Не боюсь, – прошептала Милла, обвила руками его шею и заглянула в его глаза.
Прикосновение его губ к ее губам было волшебным. Оно мгновенно разожгло в ее теле такой же сильный огонь, как и их первый поцелуй на вечеринке в Беверли-Хиллз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});