Почему-то я не сомневаюсь, что так и было - Тагаев производит впечатление мужчины, который не простит предательства.
А я - просто напоминание о его прошлом. Возможно, потому и его отношение ко мне было изначально вот таким.
С тоской смотрю в окно автомобиля, пока нас вдруг резко не встряхивает. Дергаюсь, неприятно ударившись лбом, и в ужасе вижу, что в нашу машину въехала другая, не менее массивная.
Кеша достает пистолет, что-то говорит мне, а у меня уши закладывает, и все звуки долетают будто сквозь вату.
Словно в замедленной съемке вижу, как из машины, протаранившей нашу, выходят двое крепких парней. Вжимаюсь в сиденье, наблюдая, как мой охранник, прежде чем выйти из машины кому-то звонит.
Все, что я могу - беспомощно крутить головой, не понимая, как дальше вести себя и что делать.
Бежать? А куда? От кого?
Завязывается потасовка, появляется еще пара машин, и Кешу в итоге просто валят на землю. Я даже не знаю, жив ли он. Ужас парализует настолько, что я даже дышать могу через раз. Грудь будто сковывает льдом. Когда же дверь с моей стороны открывается, а огромный амбал едва ли не выдирает меня из машины, сдавленный хрип - все, что получается.
- А ну тихо, - приказывает он и сгружает меня в открытый багажник, стоящего рядом автомобиля.
- Н-не надо…
Я неуклюже пытаюсь выбраться, но тут же получаю такую затрещину, что в глазах темнеет.
- Тихо, я сказал.
Чувствую, как мне связывают руки, еще и на лицо тоже скотч клеят. А затем наступает темнота.
В багажнике довольно прохладно, но меня колотит от ужаса. Еще и машина едет довольно рвано, отчего я постоянно бьюсь головой обо что-то твердое. Слезы отчаяния все никак не прекращаются, а мысленно я уже представляю себе страшные картинки. Не знаю, сколько это длится, но когда машина снова останавливается, а шум мотора стихает, я испытываю странное облегчение.
Ровно до момента, пока багажник не открывается снова. Потому что лицо того, кто стоит и смотрит на меня сверху с диким восторгом и предвкушением, я бы предпочла никогда не видеть.
- Ну, здравствуй, Алика, - с явным удовольствием произносит отчим. А затем тянет свои руки ко мне…
34 Алика
Комната, в которую меня притащил Эдуард, больше похожа на пыточную. Огромная кровать в темно-красных тонах, а неподалеку от нее столик, и на нем выложены какие-то причудливые девайсы, о назначении которых не хочется даже думать.
- Заставила ты меня побегать, - ухмыляется отчим. Он развалился в кресле напротив и плотоядно разглядывает меня, сидящую на полу и прикованную цепью за ногу к металлическому кольцу у стены.
Руки он мне от скотча освободил, как и рот.
- И знаешь, я решил, что каждый день моего ожидания ты должна отработать по полной.
- Ты больной, - с ужасом выдыхаю.
- Возможно, - легко соглашается он. - Но все было бы куда проще, если бы ты не ломалась и сразу раздвинула ноги. Поверь, ты бы не ушла обиженной. Я бы отымел тебя как следует. Сама бы еще просила. Теперь же придется сделать программу более насыщенной.
Его взгляд скользит в сторону того самого стола, а у меня внутри все сжимается.
- Ты извращенец!
- Да? А вот твоей матери нравится, - довольно скалится он. - Знаешь, как она любит, когда я деру ее во все щели? Иногда даже не один.
Он все говорит и говорит грязные, похабные вещи, расписывает в красках, как и что вытворяет, а у меня все сильнее подкатывает тошнота.
- Какая ты впечатлительная девочка, Алика. Придется тебя потренировать.
Затравленно смотрю по сторонам - до двери довольно прилично, а цепь у меня на ноге крепкая.
- Даже не думай, сучка, - неожиданно зло выплевывает Эдик. - Ты теперь никуда отсюда не денешься.
И демонстративно кладет рядом с собой пистолет.
- Сейчас мы с тобой познакомимся поближе, а потом… - В его глазах вспыхивает безумный блеск. - Потом снимем кино для твоего ебаря! Что, понравилось подставляться под этого мудака?!
Его злость доводит до дрожи. И я как-то не сразу разбираю смысл слов. Для кого он там собрался что снимать? Единственный вариант - Камиль. Но зачем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Неужели я тут из-за него?
- Ползи ко мне, - приказывает Эдик. - Давай, Алечка, ползи. И может быть, я будут к тебе чуть добрее. Порадуй меня.
- Я не стану! - в отчаянии мотаю головой. - Отпусти меня! Тебя найдут и…
- Дура! - выплевывает он. - Тупая дура! Никто тебя не найдет. Ты еще не поняла? Ты теперь принадлежишь мне. Полностью! И только от твоей старательности зависит, как долго ты проживешь, и в качестве кого.
- А как же мама? Она будет искать меня… - говорю, и сама не верю в это. Но учитывая, что за перспективы рисует отчим, банально пытаюсь оттянуть неизбежное.
Боже, как же мне страшно от мысли, что он прикоснется ко мне, что заставит ползать у него в ногах, а затем…
- Да плевать ей на тебя, - скалится он, медленно поднимаясь из кресла. - Ты еще не поняла этого, Алика? Ты полностью в моей власти. Так что будь хорошей девочкой и ползи ко мне.
Пистолет в его руках дергается в мою сторону, и я задушенно мычу.
- Н-не надо!
- Умница, ты понимаешь, кто здесь главный. Давай, хочу увидеть тебя у своих ног. Давай, сука!
Руки и ноги дрожат, в голове ни одной дельной мысли, кроме того, что я лучше умру, чем позволю ему меня тронуть. Ведь я этого просто не вынесу. Выйду в окно, если такое случится.
- Я обещаю никому не рассказывать, если ты меня отпустишь! - предпринимаю еще одну попытку.
И тут раздается выстрел. Совсем рядом со мной, но от этого тело буквально парализует.
- Следующий будет в ногу. Жаль, конечно, портить твою красоту, но если ты иначе не понимаешь…
Его угроза реальна. И я все же подчиняюсь, подаюсь вперед и делаю маленький шаг. Это так унизительно, так мерзко, что меня вот-вот стошнит. Но наверняка это только сильнее спровоцирует этого психа, и я держусь изо всех сил.
- Хорошая девочка, - одобрительно цокает языком Эдик. - Давай, детка, ползи. У меня для тебя кое-что есть.
Пережидая очередной позыв, я замечаю, что рядом с креслом стоит небольшое ведерко, в котором, кажется, нож для колки льда. С моего места у кровати это было невозможно увидеть, но теперь у меня появляется надежда хотя бы как-то защититься. Больше всего хочется плюнуть в лицо отчиму, но я, стиснув зубы, продолжаю покорно ползти под его скабрезные словечки. Мне остается всего пара шагов, когда Эдик резко наклоняется и дергает меня за волосы. От боли на глазах выступают слезы.
- Как я долго этого ждал, - с предвкушением протягивает он. В его глазах безумие и похоть. Дикое желание, от которого воротит. Я едва успеваю прикрыть рот ладонью, чтобы сдержать позыв тошноты.
Отчим брезгливо отбрасывает меня, да так, что я практически у цели.
- Сука, только попробуй здесь наблевать. Вылижешь все своим грязным языком!
Кое-как дотянувшись до ножа, хватаю тот и что есть силы всаживаю Эдику в ногу.
- Тварь! Сучка! - истошно орет он, хватает меня за волосы, пытаясь оттащить, но я цепляюсь за ногу, кусаюсь, рычу. Боль от его ударов ослепляет, но в голове только одна мысль - надо отбиваться до конца. Другого варианта нет. Пистолет падает с кресла на пол, совсем рядом со мной. Отвлекаюсь на него, и тут же оказываюсь под отчимом.
Его руки в крови, а лицо искажено такой лютой злобой, что он даже на человека перестает быть похожим.
Сплошные ругательства, обещания мести. Я даже не разбираю слов - отбиваюсь, прикрываю лицо, а заодно стараюсь незаметно подвинуться ближе к пистолету, который отчим пока еще не замечает.
- Ну все, сучка, сегодня ты сдохнешь, шлюха малолетняя, - обещает он, чуть отстраняется, чтобы перехватить мои руки, и я пользуюсь этим шансом - дергаюсь в сторону пистолета, а дальше все происходит слишком стремительно. Дотягиваюсь до пистолета, Эдик дергает меня обратно.
А затем раздается выстрел…