Читать интересную книгу Сказание об Агапито Роблесе - Мануэль Скорса

– Не имел удовольствия.

– Будешь по-прежнему угонять чужой скот, получишь приглашение.

Рябой засмеялся.

– Я, сеньор, только господский скот угоняю. Мне дон Хенаро так и сказал: «Ты, говорит, Рябой, экспроприируешь экспроприаторов».

– Мы с Гарабомбо в одной пещере жили. Раз как-то удим мы рыбу, вдруг кричат: «Кто из Чинче – в комендатуру!» Мы бегом туда. Тюремщик нам и говорит: «Готовьтесь, сей же час вас на катер посадим, в Лиму поедете». – «А что случилось, сеньор?» – «На Совете по урегулированию конфликтов вам надо присутствовать, в Министерстве труда». Сели мы на катер, он нас уже ждал у пристани. «А вдруг нас отпустят, Акилино?» – говорит Гарабомбо. Солнце пекло, а он дрожит весь. Море было бурное, насилу пришвартовался наш катер в Камотале. Волны большущие, а мы в кандалах. Страшно. Ну, прибыли. В порту ожидали грузовики. Повезли нас в Лиму. Высадили перед Министерством труда. Идем мы вверх по лестнице, а навстречу Сильверио Бонилья, земляк наш, тоже под караулом и в кандалах. Входим. Вдруг Гарабомбо как побледнеет весь! – «Что с тобой, Фермин? Укачало тебя на катере?» – «Жена моя тут, вон она. Два года я ее не видал». Обняла его Амалия Куэльяр, плачет. И еще земляки подошли. – «Можно мне с женою поговорить?» – спрашивает Гарабомбо у солдата. – «Запрещено, ну да уж ладно», – отвечает солдат, хороший попался парень. – «Мы отойдем немного в сторону, ладно?» – «Только помни, чуть что – стреляю». Я-то вовсе ни при чем там был. По ошибке меня привезли. Земляки рассказали потом Гарабомбо: в тот день слушание дела назначили, в суд вызвали помещиков Лопесов и их двоих – Гарабомбо да Сильверио Бонилью, мятежников то есть.

– Интересно, – пробурчал Горемыка.

– Поговорил Гарабомбо пять минут с женой и с земляками. Тут явились Лопесы со своими адвокатами. Вводят нас в зал, обоих, хоть я и был совсем ни при чем. Председатель комиссии по урегулированию, толстенький такой, в очках, и говорит: «Мы собрались здесь, дабы выяснить, нет ли возможности достигнуть договоренности между тяжущимися сторонами. Слово имеет владелец поместья «Чинче» сеньор Амадор Лопес». Ну, чего тут рассказывать? Как завел он насчет значения скотоводства для страны, и это, дескать, возможно, при наличии в Паско именно таких громадных пастбищ. Перу, дескать, скот импортирует, и пошел, и пошел. Что тут рассказывать? Так у него получалось, Что страна у нас бедная по вашей вине, а поместью надо очень много земли, потому что оно разводит тонкорунных овец, содействует развитию правильного скотоводства, ну и значит, требования общины Чинче никакого не имеют смысла. А под конец он вот что сказал: «Землю я вам дать не могу. Если хотите, положу вам жалованье». – «Ну и сколько же вы стали бы нам платить?» – спросил Гарабомбо. – «Я мог бы платить вам по одному солю в день, но вы обязаны вносить арендную плату за землю, да по пятьдесят сентаво за каждую овцу, что пасется на моей земле». – «Так нам будет еще хуже, господин судья». Толстенький рассердился, – «Я вас не спрашиваю, хуже вам или лучше. Принимаете вы предложение сеньора Лопеса или нет?» – «Совсем нам тогда пропадать, если согласимся». – «До сего дня вы работали даром. Сеньор Лопео предлагает вам плату да вдобавок разрешает пользоваться его пастбищами. Что вам еще надо? Соглашайтесь! Подпишете от имени своей общины договор, и я вас сейчас же отпущу на свободу. Откажетесь – останетесь за решеткой». Гарамбомбо даже вспотел от волнения, Я ясно видел – капельки пота выступили у него на лбу. – «Решайте сию минуту. Выходите на свободу или остаетесь в тюрьме?» – «Не согласен я, сеньор». – «Подумайте хорошенько! Ваша судьба в ваших руках. Свобода или тюрьма. Вы сильно рискуете, заключение может оказаться длительным». – «Не согласен!» – «Остаетесь, значит, в тюрьме?» – «Остаюсь, сеньор».

– Сейчас сколько времени? – спросил Горемыка.

– Да уж восьмой час, – отвечал делегат Ярусиакана.

– В это время передача с Кубы легко ловится. Давайте послушаем, что там бородачи говорят?

Глава двадцать пятая

Сны и кошмары Бернардо Чакона

Вернулся Бернардо из заключения – он сидел в тюрьме в Уануко за скотокрадство – и видит как-то раз сон: будто вся община Янакоча бежит по бесконечной степи. Бегут мужчины, женщины, бегут дети, качаются их тени, хватают за пончо бегущих и падают в изнеможении. Оглядываются люди изредка – мчатся вдогонку за ними всадники. Так бегут они недели, месяцы, годы, и вот стена перед ними, такая высокая, что даже кондоры не могут перелететь ее, разбиваются тысячами. Мчатся яростные всадники, бегут в ужасе люди, а между ними летит по степи конный в маске. И вдруг останавливается конный, спешивается, поднимает плиты с могил на кладбище Уараутамбо. Встают из могил всадники, тысячи всадников, всю степь заполонили. И тогда повернули преследователи вспять. А спаситель снимает с лица маску, и видит Бернардо Чакон ясную улыбку Агапито Роблеса.

– Бернардо, – говорит выборный, – все это случилось по твоей вине. Если бы ты помог нам, не пришлось бы так страдать жителям Янакочи.

– Темны слова твои, Агапито.

– Когда сменится луна, приходи в дом Макарио Валье.

Проснулся Бернардо Чакон весь в поту. Светало. Закутался Бернардо в пончо, пошел к соседу Себастьяну Альбино – посоветоваться, к чему бы такой сон.

– Это весть тебе, Бернардо, – сказал Альбино, смуглолицый, с недоверчивым взглядом, с жидкими усиками. – Значит, нужен ты Агапито. Может, в опасности он. Ступай к нему!

– Только за одним может звать меня Агапито. Много мы с ним говорили в тюрьме в Уануко. Он хочет поднять мятеж против поместья. У него есть копии наших грамот на владение землей. St видел. «Пока не возьмем Уараутамбо, не будет Янакоча свободной. Придет день, Янакоча поднимется на борьбу за свою землю, но ничего нам не сделать, если арендаторы поместья «Уараутамбо» не поднимутся тоже».

– Янакоча поднимается, говорят.

– Значит, Агапито зовет меня готовить восстание.

– Настал, видно, час, Бернардо. Нет больше сил терпеть наши муки. Ступай к нему!

Бернардо Чакон выпросил разрешение уйти из поместья – картошку, дескать, надо поехать продать в Гойльярискиску. И отправился в Уачос. День клонился к вечеру, когда въехал Бернардо в селение. Спрятал лошадь, пошел пешком. Из дома Макарио Валье смутно слышались голоса. Кто мог быть там? Лошадей возле дома не было. Спрятаны лошади – значит, собрались в доме представители общин. Бернардо постучал в дверь.

– Кто ты, добрый человек?

– Бернардо Чакон из Уараутамбы приветствует дона Макарио Валье.

– Входи.

В комнате толпились незнакомые люди, но Бернардо тотчас увидел тихую улыбку Агапито Роблеса.

– Я ждал тебя, Бернардо, – сказал Агапито.

– Откуда ты знал, что я приеду?

– Во сне тебя видел.

– Добрый вечер, сеньоры, – сказал Бернардо и почтительно обнажил голову.

Роблес представил его.

– Это Бернардо Чакон, член общины Уараутамбо, был со мной вместе в тюрьме в Уануко. Он племянник Эктора Чакона.

В ответ послышался гул дружеских приветствий.

– Эти сеньоры из общины Хупайкоча, Бернардо. Они пришли послушать, что написано в нашей Грамоте.

Агапито Роблес снова начал читать Грамоту. Целый час перечислял он границы владений общины Янакоча. Жители Хупайкочи слушали молча. Темнело.

– Что скажете, сеньоры? – спросил Агапито.

Поднялся человек, толстый, медлительный.

– Уачос примет участие в борьбе за возврат земли. Мы готовы идти с вами. Поднимемся, пусть только Янакоча поддержит. Даем сто человек.

– Янакоча запомнит, твои благородные слова, Макарио Валье, – отвечал Агапито Роблес.

Они обнялись.

Появились женщины, подали картошку в соусе, вяленое мясо. Поели, выпили мате из коки. Жители Уачос ушли. Агапито Роблес и Бернардо Чакон остались одни.

– Помнишь ты наши разговоры в тюрьме?

– Еще бы! Я в тот же день, как вернулся в поместье, стал говорить с арендаторами.

– Ну и как они?

– Мало кто согласен подняться против судьи.

– Живут хуже, чем свиньи, а бороться не хотят. Почему так?

– На их взгляд, простым смертным не справиться с судьей Монтенегро. Он остановил время, может, если захочет, и солнце остановить. Так говорят. Вот и боятся люди. Несколько месяцев тому назад судья выгнал из поместья Сесилио Лукано. Заставил нас проклинать его.

– Слышно что-нибудь о Сесилио?

– Кто говорит, будто на рудники ушел, кто – будто в Уануко спустился. Не видать его больше в наших местах.

– Чего же боятся в Уараутамбо?

– Судья всегда все знает. Три раза мы собирались, каждый раз он об этом узнавал и велел плетьми нас бить. Вот и боятся. Судья, он все может, так они говорят.

– Конечно, все может, раз деньги есть. Нанимает доносчиков, подкупает судебные власти в Уануко, вот и сидит вечно в своем судейском кресле. А на жалобы да протесты никто внимания не обращает.

– Я, как вышел из тюрьмы, стал говорить с арендаторами. На другой день зовут меня к Монтенегро. Прихожу в господский дом. А судья и говорит мне: «Я знаю, что у тебя там всякие разговоры с выборным Янакочи. Очень плохо ты поступаешь, Бернардо. Я всегда был добр к тебе. Но если свяжешься с мятежниками, у меня выбора не останется. Должен же я защищать своих верных крестьян, вот и выдворяю дурных, а в поместье приходится приглашать работников из других селений».