Тогда Лоренцо и его друзья, чтобы избежать банкротства, конфисковали часть капитала Monte delle doti. Это была общественная касса, состоявшая из вкладов родителей, копивших на приданое дочерям или капитал сыновьям. Вклад замораживался на пятнадцать лет, а по истечении этого срока выплачивался в пятикратном размере. Если ребенок умирал раньше, отец получал половину своего вклада. Поскольку детская смертность была очень велика, такая касса была очень выгодна для государства. Но теперь было решено, что она дает слишком мало. Уже в 1475 году власть стала подумывать, как бы урезать капитал, предназначенный для приданого. В 1478 году вышло официальное постановление о том, что касса будет выплачивать лишь его пятую часть; все остальное замораживалось, и получить можно было лишь 7 процентов годовых.
Почтенное учреждение, обеспечивавшее будущее флорентийских девушек, оказалось под угрозой в тот самый момент, когда исчезли остатки древних республиканских вольностей. Функции старых советов свелись к чистому представительству. В 1471 году имущество партии гвельфов и купеческого трибунала было конфисковано, чтобы платить губернаторам и гарнизону. Число младших цехов уменьшили с четырнадцати до пяти, что облегчило надзор за соблюдением регламентов. Подеста теперь лишь утверждал решения Восьми стражей — всемогущего полицейского комитета, находившегося в руках партии Медичи. Должность капитана народа, который в течение многих поколений защищал интересы низших слоев, в 1477 году вообще была заменена должностью судьи.
Но даже столь заметная деградация древнего государственного строя не вызвала никакого протеста. Заботясь в первую очередь о физическом выживании, флорентийцы искали спасения в корпорациях и покровительстве грандов. Они старались забыть о тяготах жизни, участвуя в официальных торжествах и праздниках. Они подражали самому Лоренцо Медичи, который скрывал озабоченность государственными и финансовыми проблемами под маской благодушного юмора.
Глава 4. ТОСКАНСКИЕ ЛАВРЫ И ВИНОГРАДНАЯ ЛОЗА
Лоренцо в кругу семьи. Полициано и другие близкие друзья
Двадцать лет Лоренцо вел кочевую жизнь, переезжая из Пизы в монастырь Валломброза. с виллы Кареджи в поместья Муджелло. Нигде он надолго не задерживался. Ему надоедала даже Флоренция. Между тем она была не только экономическим и политическим центром, но и уникальной театральной площадкой, в чем, в частности, мог убедиться Галеаццо Мария Сфорца во время своего визита в марте 1471 года. За торжественным приемом, данным в его честь синьорией и Лоренцо, последовали зрелища, затмившие сам прием. В церквях устраивались священные действа (своего рода мистерии). В Сан-Феличе показывали Деву Марию и архангела Гавриила. В Кармине хитроумные машины представляли Вознесение Христово. В Санто-Спирито из-под сводов вырывались огненные языки, изображая сошествие Святого Духа на апостолов. Но несмотря на все предосторожности, церковь загорелась и случился сильный пожар.
Флорентийские анналы хранят свидетельства о грандиозных церемониях. Наиболее торжественные дипломатические приемы происходили главным образом летом. В 1471 году принимали кардинала Франческо Гонзага, в 1473-м — Элеонору Арагонскую, невесту Эрколе д'Эсте, и кардинала Пьетро Риарио. Турниры устраивались зимой, в январе и феврале, после карнавала. Члены семьи Медичи, окруженные родичами и самыми именитыми людьми города, появлялись там под восторженные крики толпы.
Жена Лоренцо Клариче Орсини посещала турниры с большой неохотой. У нее был угрюмый нрав. Частые роды подорвали ее хрупкое здоровье. За 1470—1479 годы донна Клариче родила семерых детей: четырех дочерей (Лукрецию, Маддалену, Луизу и Контессину) и трех сыновей. Пьеро родился в 1472 году, Джованни в 1475-м, Джулиано в 1479-м. Все свое время Клариче посвящала домашним заботам и церкви. Она была по-прежнему очень привязана к своим родителям, могущественным Орсини. В мае — июне 1472 года Клариче гостила у них в Риме и оказалась свидетельницей необычайного события: совершившегося в Ватикане заочного бракосочетания русского царя Ивана III (строителя Кремля) с византийской принцессой Зоей[4] Палеолог. Клариче сопровождал Луиджи Пульчи. Чтобы позабавить Лоренцо, остававшегося во Флоренции, он сочинил шутовской отчет о визите к будущей царице:
«Мы вошли в комнату, где на высоком помосте сидела в кресле раскрашенная кукла. На груди у нее были две огромные турецкие жемчужины, подбородок двойной, щеки толстые, все лицо блестело от жира, глаза распахнуты, как плошки, а вокруг глаз такие гряды жира и мяса, словно высокие дамбы на По. Ноги тоже далеко не худенькие, таковы же и все прочие части тела — я никогда не видел такой смешной и отвратительной особы, как эта ярмарочная шутиха. Целый день она беспрерывно болтала через переводчика—на сей раз им был ее братец, такая же толстоногая дубина. Твоя жена, будто заколдованная, увидела в этом чудище в женском обличье красавицу, а речи переводчика явно доставляли ей удовольствие. Один из наших спутников даже залюбовался накрашенными губами этой куклы и счел, что она изумительно изящно плюется. Целый день, до самого вечера, она болтала по-гречески, но есть и пить нам не давали ни по-гречески, ни по-латыни, ни по-итальянски. Впрочем, ей как-то удалось объяснить донне Клариче, что на ней узкое и дурное платье, хотя платье это было из богатого шелка и скроено по меньшей мере из шести кусков материи, так что ими можно было накрыть купол Санта-Мария Ротонда. С тех пор мне каждую ночь снятся горы масла, жира, сала, тряпок и прочая подобная гадость».
Клариче, надо сказать, нравился стиль Пульчи и его шутовские рассказы, позволявшие ей отдохнуть от плоских комплиментов придворных и просителей, которых она ежедневно принимала. Отказывать докучливым посетителям она так и не научилась и что ни день за кого-то просила у мужа. Благодаря Клариче ее наглый и бездарный брат Ринальдо в 1474 году стал архиепископом Флоренции. Лоренцо раздражали и ее неуклюжие просьбы, и ее угрюмо-высокомерный нрав.
Несомненно, характер Клариче объяснялся ее плохим здоровьем. Она болела чахоткой, от которой и умерла тридцати семи лет от роду в июле 1488 года. От мужа ее отдаляли не только болезнь и вздорный характер, но и умственная лень, равнодушие к искусству и культуре. Он любил развлечения на свежем воздухе, праздники и пиры. Она всего этого избегала. Ее краткие скучные письма, столь непохожие на веселые, живые послания, которые Лоренцо получал от своей матери Лукреции, показывают, что она была привязана к супругу, несмотря на то что он часто ей изменял. Оба супруга нежно любили своих детей, тревожились за их здоровье, отмечали их первые шаги и первые слова. Лоренцо играл с детьми «как мещанин», отмечает Макиавелли, которому в хозяине Флоренции не нравилась такая фамильярность. Воспитание детей было одной из главных забот родителей.
В 1475 году для старшего сына Пьеро, которому было всего три года, был приглашен наставник — молодой гуманист Анджело Полициано. Его легкомыслие и вольные манеры так не понравились донне Клариче, что она вскоре прогнала его. Но Полициано был близким другом Лоренцо: в 1480 году его вернули, и он стал единственным учителем Пьеро. Он же учил читать маленького Джованни, будущего папу Льва X. Младшего, Джулиано, не так пичкали наукой, зато он был самый балованный из мальчиков, а из девочек самой балованной была вторая дочь, красавица и умница Маддалена. Когда ей исполнилось пятнадцать лет, отец нашел ей выгодную партию — племянника папы Иннокентия VIII Франческетто Чибо. В обмен на этот брак Джованни должен был стать кардиналом. Маддалена дорого заплатила за эту сделку: муж, бывший на двадцать пять лет старше ее, оказался развратником и принес ей много горя. Третья дочь, Луиза, умерла одиннадцати лет от роду. Другие две, старшая Лукреция и младшая Контессина, вышли замуж за богатых купцов: Якопо Сальвиати и Пьетро Ридольфи.
Уезжая куда-нибудь, Лоренцо поручал друзьям писать ему о детях. К старым членам бригады прибавились новые. Среди них был Анджело Амброджини, прозванный Полициано от названия города Монтепульчано, где он родился в 1454 году. Анджело остался сиротой и воспитывался на деньги Медичи. Очень одаренный юноша превзошел своих учителей в знании античной литературы и поэтическими талантами, его сравнивали с величайшими гуманистами. В 1473 году Полициано стал личным секретарем Лоренцо, затем, невзирая на сопротивление донны Клариче, воспитателем его детей: он был очень предан покровителю. А о его заботе о детях свидетельствует письмо от 3 сентября 1477 года, в котором он утешает Лоренцо, обеспокоенного болезнью Джованни, будущего папы Льва X, которому было тогда год и восемь месяцев:
«Он не может сосать грудь, но прекрасно кушает супчик. Мне кажется, у него немножко болит язык, а не горло, потому-то он и не сосет. Наверное, побаливает у него и шейка — вот отчего ему трудно поворачивать головку. Но в нем нисколько не заметно слабости, и почти никогда не заметно, что ему больно — только когда он сосет, как я уже писал Вам».