видимый горизонт, то можно было представить, что мы зависли посреди бесконечной пустоты. Почти одновременно мы увидели недалеко от края одной темноты, переходящей в другую, желтые отблески фонарей, и мир сразу же приобрел размеры и форму. Я смелее направился навстречу нашей цели.
Крохотные огоньки разрослись, раздались в стороны, и с высоты стал виден освещенный большой двор прятавшегося во тьме сооружения. В стороне от него мерцали россыпи огоньков помельче, но освещенная площадка, пригодная для посадки, была одна. Подлетев ближе, мы заметили группу людей, стоявших немного в стороне от центра. Я, наученный опытом, достал трубу – скелле! Пятеро.
– Ана, там скелле! Пятеро.
– Садись, Илья, мы прилетели.
– Они нас не видят – как прилетели, так и улетим.
– Видят. Там старшая, – потухшим голосом сказала девушка и добавила: – Садись, я вижу отца.
Наверное, со стороны это выглядело эффектно – совершенно беззвучно из темноты ночного неба возникает сигарообразное тело самолета. Внизу возникло какое-то движение, раздались голоса, но я был сосредоточен на посадке и не тратил время на разглядывание встречающих. Самолет, скрипнув, утвердился на грунте, я поставил рычаги на нейтральные позиции и закрепил их специальными петлями. Пока я все это проделывал, Ана выскочила из кабины и рванулась навстречу вышедшим вперед двум мужчинам, в одном из которых я узнал отца Аны.
Выбравшись следом, я, настороженно поглядывая на скелле, которые не сдвинулись ни на шаг, приблизился к Ане, обнимавшей отца. Та уже отстранилась от него, и они о чем-то негромко говорили. Подходя, я услышал слова Сама:
– Ты не ввела его в семью?
– Нет.
Сам явственно расслабился и поцеловал дочь:
– Умница.
Ана оглянулась на меня:
– Он отказался.
– Что? – лицо отца девушки оставалось в тени, но тон его слов звучал недоверчиво и оскорбленно.
– Арс! – воскликнула в этот момент Ана и рванулась навстречу незнакомцу, возникшему из темноты. Они обнялись, и стало понятно, что эти объятия не братские. Я остолбенело смотрел на них, когда тень подошедшего человека заслонила от меня свет фонаря. Сам стоял вплотную ко мне и молча смотрел мне в лицо. Из-за его плеча видна была группа скелле, по-прежнему молча наблюдавшая за нами.
– Привет, Сам, – кивнул я, не рассчитывая на большую радость с его стороны.
Тот в ответ мотнул головой, и два стражника возникли по бокам от меня.
– Надеюсь, ты не будешь делать глупостей? – были последние слова, которые я услышал от отца Аны.
Глава 19
В камере мало информации – только то, что сообщит надзиратель. А так как он молчал, то мне оставалось лишь движение солнца напротив крохотной отдушины под потолком. Солнечный зайчик прочерчивал по полу помещения, куда меня поместили, дугу, которую я регулярно размечал, царапая ложкой отметки на полу и стенах. Шел второй день, как мы добрались до нашей цели. Я думал о том, что здесь, на Мау, я стал опытным сидельцем, причем исключительно в одиночном заключении. При всех этих обстоятельствах я был совершенно спокоен – сейчас от меня ничего не зависело, так какой смысл лишний раз трепать себе нервы.
За дверью что-то звякнуло, раздались голоса, и эти самые нервы подобрались тугим комком под сердцем, враз потерявшим безмятежность. Дверь открылась – никаких окошек, команд, врывающихся охранников. Это помещение явно не было настоящей тюрьмой. Первой вошла незнакомая скелле – эту породу я теперь определял с полувзгляда. Вошла и стала в стороне, к стеночке – тетка лет сорока пяти по земным меркам, полная, с безразличным круглым лицом и волосами, уложенными в пучок на затылке. Я ни на секунду не сомневался, что она убьет меня при малейшем неосторожном движении. Следом за ней вошла Ана – одетая в незнакомый мне фасон темного длинного платья, со знакомым надменным и равнодушным прекрасным лицом. На этом делегация не закончилась, и в небольшую комнату вступил незнакомый мужчина, которого я видел рядом с отцом Аны. Я встал. Дверь захлопнулась. Пару секунд мы молча разглядывали друг друга. Наконец, заговорила Ана:
– Илья, завтра семья Ур выдаст тебя ордену. Так как ты не член семьи, они вправе требовать это. Мы можем по закону дать тебе убежище на три дня. Завтра этот срок истекает.
– И какие претензии у ордена ко мне?
– Пока никаких. Но они собираются тебя допросить, – девушка невозмутимо смотрела на меня.
Я, в свою очередь, посмотрел на скелле у стены – очень хотелось раздавить ее прямо здесь, как ненавистное насекомое. Знаю я, как выглядит допрос скелле! Та что-то почувствовала, нахмурилась и лениво процедила:
– Не беспокойтесь, Илия, я лично допрошу вас.
Ана прервала ее:
– Вы забываете условия вашего пребывания здесь!
– Прошу прощения, – неохотно пробормотала тетка и отвернулась.
– Правила соблюдены, – непонятно зачем произнесла Ана. Незнакомец, пожилой мужчина, внешне похожий на отца Аны – возможно, брат, – открыл дверь и пропустил женщин наружу. После чего дверь захлопнулась.
Я сел прямо на пол, на душе было муторно и тоскливо. Тайны межзвездных путешествий, секреты магии и чужого мира, загадки происхождения людей на Мау – все это обернулось пылью. Меня ждала мучительная пытка и смерть. Случайный путешественник, безродный бродяга вздумал заключать сделки с аристократами! Господи, Земля меня испортила. Только здесь я начинал понимать не разумом, а собственными поджилками, как безопасна и благополучна она стала. Как опасно ее детям отправляться прочь из ее теплой и уютной заботы.
***
Солнечный зайчик давно исчез. Вслед за ним растворился последний свет, попадавший в мое узилище через крохотное отверстие. Я сидел на полу в тупом оцепенении, когда за дверью отчетливо щелкнул замок. Шли минуты, но никто не входил. Заинтригованный, я поднялся на ноги и, стараясь ступать бесшумно, тихо подошел к двери. Тихо – ни скрипа, ни звука. Я потянул дверь за ручку – та как ни в чем не бывало открылась, скрипнув петлями. Я ждал, но за дверью никого не было. Но кто-то же должен был ее открыть? Выйдя в коридор, я осмотрелся. В дальнем конце, ближе к выходу, стояла лампа, освещая часть коридора. Я, также не спеша, двинулся к двери, которая, как я знал, вела во двор, где два дня назад мы приземлились. Также как и дверь в камеру, эта была не заперта. Приоткрыв ее, я посмотрел во двор через щель. Было темно, фонари, кроме нескольких вдалеке, не горели. Я сдвинулся, разглядывая двор. Самолет стоял там, где мы его оставили. Вокруг – ни души. Если я хоть что-то понимаю, то мне, вот таким незамысловатым способом, предлагают бежать.