Читать интересную книгу Женись на мне (сборник) - Ирина Степановская

А потом она призвала к себе близнецов и объявила им свою волю. Для близнецов это было так неожиданно, что они ошалело вытаращили глаза. Ниночка сказала им, что отныне они все будут жить отдельно. Она разменяет их чудесно отделанную квартиру на три, и каждому достанется отдельное жилье. Остаток денег пойдет на учебу. Поскольку особенного усердия к учебе близнецы отродясь не прилагали, то ни МГУ, ни МГИМО им не светит. Денег должно хватить на средний технический вуз.

– А мы туда не хотим… – начали близнецы.

– Тогда пойдете работать к дяде Нику на побегушках. Согласны?

Близнецы поняли – мать не шутит. И она действительно не шутила. Она торопилась изо всех сил.

– Ниночка, может, не надо разменивать такую хорошую квартиру? – попробовала уговорить ее мать.

– Ты ведь знаток детективов, мама, – ответила дочь. – Как ты не понимаешь, преступник не может постоянно жить на месте преступления.

– Никакого преступления не было, – твердо сказала Маргарита Сергеевна. – Он умер от сердечной недостаточности. Все остальное надо забыть. И начать жизнь сначала.

– Вот к этому я и стремлюсь. К тому же близнецы тоже должны понять, что я им больше не домработница.

– Этому надо было учить их тогда, когда они еще поперек лавки лежали.

– Ничего, – ответила Ниночка. – Жизнь учит лучше, чем мать.

Она постаралась. Близнецы получили одинаковые хорошенькие квартирки в новом районе недалеко друг от друга. Себе она взяла однокомнатную без лифта, в пятиэтажке на рабочей окраине. Огромная мебель в эти двери не проходила. Она обставила квартиры близняшек, себе взяла необходимое, кое-что пришлось прикупить. С учетом расходов на образование денег оставалось в обрез. Сергей помогал ей несколько раз. При переезде таскал мебель с грузчиками. Он очень от этого устал, сокрушался, как много на все идет денег, закончилось все, как обычно, цитатами из классиков.

«Нет, не судьба», – решила про себя Ниночка и от последнего его визита изящно уклонилась. Работу она не искала. У нее был собственный план. Она ждала, когда отшумят летние дожди и отсветит летнее солнце. Она хотела удостовериться, что дети стали студентами. Желание ее исполнилось. В институт оба были зачислены. И настала пора.

Накануне Ниночка попила чай с вареньем у матери, посмотрела, как обжились близнецы в новых гнездах. Оба смутились, что мать застала в гнездах не только их самих, но и прочно расположившихся там подруг. Мать ничего на это не сказала, обоим оставила денег, просила расходовать осмотрительно. А наутро опять сложила черную сумку и пошла к следователю.

– Я больше не могу! – сказала она. – Жду-жду, а правосудия нет как нет!

– Что вы пристали-то! – заорал с трудом узнавший ее следователь. – Вам к психиатру надо!

– Психиатр меня будет освидетельствовать, но потом, – сказала Ниночка и опустилась на стул. – Я никуда отсюда не пойду! Дайте мне листок, я напишу, что сама признаюсь в том, что убила своего мужа.

– Что-о-о?! – Следователь вытаращил глаза и встал.

– То, что слышали. Я убила его. Такого-то числа. Такого-то года. В одиннадцать часов вечера.

– Пишите. – Следователь закрыл дверь, дал ей бумагу и ручку.

Ниночка аккуратно выводила буквы, стараясь, чтоб их легко можно было читать.

– Напишет, проводи ее в КПЗ, – сказал следователь дежурному и вышел из комнаты. Он довольно быстро нашел нужную папку. Отогнав от себя даму, которая пришла бороться с хулиганами, курящими ночью в подъезде, следователь углубился в суть дела. На основании акта вскрытия трупа, в заключении которого черным по белому было напечатано, что смерть гр-на Филимонова наступила вследствие острой сердечной недостаточности, развившейся на фоне… уголовное дело заведено не было. В конце шло длинное перечисление медицинских терминов, которых он не понимал, и стояла подпись: «Судебно-медицинский эксперт доцент Л.В. Калинин».

Л.В. Калинин был доцентом кафедры судебно-медицинской экспертизы медицинского института. Он работал на кафедре минимум двадцать пять лет. Следователь тоже работал следователем не первый год и Калинина хорошо знал. Собственно, его знали все следователи, кто хоть раз столкнулся с каким-нибудь хоть сколько-нибудь интересным случаем с точки зрения судебной медицины. Калинин не любил, чтоб его беспокоили зря. Он был очень занятой человек, но сейчас был тот самый случай, который следовало рассмотреть с его помощью.

Следователь позвонил, и Калинин отозвался. Он как раз был в учебной комнате на занятии и немножко скучал, потому что у студентов в это время была самостоятельная работа. Они описывали труп на месте его обнаружения. Местом обнаружения был встроенный шкаф, отделанный под кусок сарая, а сверху на крюке, вделанном в якобы потолок, болтался макет трупа, выполненный в натуральную величину. Студенты корпели, высунув языки.

Входящие звонки на мобильник были бесплатные. Следователь излагал суть дела, а Калинин от нечего делать слушал. Через несколько минут лицо его оживилось.

– Чем, говоришь, она его придушила?

– Она пишет, что его утопила! – заорал следователь, которому было неважно слышно. – В ванне!

– А, помню! – отозвался Калинин. – Акт вскрытия у тебя? – спросил он у следователя.

– У меня.

– Тогда ищи то место, где описывается череп с его пазухами, легкие и сердце. Нашел? Читай вслух.

Следователь читал, Леонид Васильевич повторял это студентам.

– Ну что, орлы, – спросил он, – есть здесь признаки утопления?

– Не-ет! – заорали студенты.

– Слышал? – спросил он следователя.

– Так-то оно так, да что делать, если она признается.

– Скажи этой бабе, – Калинин секунды две помолчал, – что ей очень здорово повезло. Видимо, в тот момент, когда она стала его топить, он уже умер. Во всяком случае, дыхательных движений у него не было, мы с коллегами точно знаем это по объективным признакам. Говорю тебе твердо, он к тому моменту не дышал. Так что умер он все-таки от сердечной недостаточности, развившейся на фоне болезненных изменений в сердце, которые усугубило длительное систематическое употребление алкоголя.

– Откуда ты знаешь, что он систематически употреблял, а не набрался только в тот день? – спросил следователь.

– Почитай описание печени, почек, сердца. Ведь мы иногда по материалам вскрытия знаем о человеке больше, чем те, кто прожил рядом с ним всю жизнь. Верно, коллеги?

– Да-а! – дружно заорали коллеги, довольные развлечением и передышкой. Одна экзальтированная девушка после занятия даже попросилась посещать научный кружок.

Следователь, раздраженный и усталый, вернулся в кутузку.

– Выходи! – грозно сказал он Ниночке.

– Не выйду! – сказала она и вцепилась руками в скамейку. – Требую справедливого правосудия!

– Ах не выйдешь… – тихо, вкрадчиво начал следователь. – А это не ты, часом, пришила тут одного чувака, приторговывавшего наркотиками? Да, может, ты и сама, того, употребляешь? То-то, я думаю, у тебя глюки!

– Вы что такую ерунду говорите? – взволновалась Ниночка. – Вы мне не «тыкайте»! Я сама пришла!

– Очень хорошо! – сказал следователь. – Раз ты непременно хочешь сидеть, мы на тебя вполне можем пару висяков повесить, и будешь отсиживать на полную катушку!

– Не надо на меня ничего вешать! – испугалась Ниночка. – Я только одного мужа утопила. Потому что он был свинья. Грубое, пьяное животное.

– Ты школу заканчивала? – спросил вдруг устало следователь. – Читать умеешь?

– Умею.

– Ты справку читала? Что тебе еще надо?

– Я думаю, они пропустили…

– Все вы так нас за дураков держите, – сел на скамейку рядом с ней следователь. – Иди домой да больше не топи никого. А в судебно-медицинскую экспертизу отнеси коньяк. Поняла? И запомни на всю жизнь – ты свободна. Когда ты вошла в ванную, он был уже мертвым. И твоей вины нет. А за умысел пока никого не судят. Иди.

Ниночка встала.

– Извините. Я больше не буду! Я правда свободна?

Первые дни она порхала, как бабочка. Составила список, наметила кучу дел. В первую очередь решила сходить в книжный магазин и купить новые книги. Привезла целую связку. Расставила по полкам. Несколько раз порывалась открыть, но читать не могла. Или засыпала, или шла в кухню и начинала что-нибудь есть. Или пила чай. И книги-то ведь были такие, что ей давно хотелось прочитать. И даже был среди них томик Эдгара По, которого так варварски спустили мальчишки с балкона, но и это не помогло. В голову ничего не лезло. Она пошла в театр, спектакль показался пустым. В Третьяковскую галерею – все надоело. Ей казалось, что портреты великих ухмыляются ей прямо в лицо. Мысль о том, что нужно куда-то пристроиться на работу, была ужасно противна. Раньше она умела хорошо печатать на машинке. Теперь пальцы совершенно не двигались, не слушались ее. Она как-то даже хотела было выброситься из окна, но квартира располагалась на втором этаже, и Ниночка побоялась, что не сможет насмерть разбиться. Подняться же наверх, на крышу, у нее не хватило сил. Запас денег уже иссякал, а она все не хотела и не могла на что-нибудь решиться. Днем она безвылазно сидела дома, вечером иногда выходила гулять. В угловом доме, недалеко, открылся большой ресторан. К подъезду подъезжали машины, швейцар открывал дверь, из огромной стеклянной пасти вырывалась музыка. Когда она бывала в ресторанах с Филом, ей казалось, что она попусту растрачивает свою жизнь. Фил зыркал взглядом по сторонам, оценивая незнакомых женщин, потом, как правило, напивался. Теперь времени было довольно, но настоящая жизнь так и не приходила. И ей захотелось ресторанной еды. Музыки, танцев, бокала вина.