Она рассказала Ланзо о снеге, когда он позвонил вечером. Он звонил всего третий раз после своего спонтанного отъезда на Рождество. Он предупредил ее, чтобы она не садилась за руль, если дороги скользкие, но в остальном говорил вежливо и сдержанно. Она закончила разговор, сказав, чтобы Дафна подала ужин.
Он отдалился от нее. Дружба между ними исчезла, и они стали скорее чужаками, чем людьми, у которых скоро родится ребенок. Но Ланзо не собирался становиться отцом. Его единственным вкладом станут регулярные чеки, призванные успокоить его совесть.
Снег шел всего несколько дней, а потом превратился в слякоть, и зима снова стала такой же серой и мрачной, как настроение Джины. А однажды утром она проснулась и поняла, что кровать мокрая. Она откинула одеяло, и на мгновение ее сердце перестало биться, прежде чем она закричала, зовя Дафну.
— Объясните мне, что такое предлежащая плацента, — попросил Ланзо, разговаривая с врачом в больничном коридоре, куда на скорой привезли Джину сегодня утром.
— Вы партнер мисс Бейли? — спросил врач, сверяясь со своими записями.
— Си.
Ланзо не мог скрыть своего нетерпения.
— Я отец ребенка.
Отец, который был в сотнях миль в Риме, когда ему позвонила Дафна и сообщила, что Джину увезли в больницу с сильным кровотечением.
— Но опасности, что Джина может потерять ребенка, нет?
— К счастью, кровотечение удалось остановить. Но ультразвук показал, что ее плацента частично перекрывает шейку матки, значит, мисс Бейли не сможет сама родить ребенка из-за опасности кровоизлияния. Ей потребуется кесарево сечение, — продолжил врач. — Если снова не откроется кровотечение и мисс Бейли будет лежать следующие несколько недель, то, надеюсь, она сможет доносить ребенка до тридцати шести — тридцати семи недель, после чего надо будет делать операцию.
— Понятно. — Ланзо взялся за дверную ручку и остановился. — Будет ли безопасно отвезти ее в Италию на частном самолете в сопровождении врачей? Я хочу отвезти ее в Рим, чтобы убедиться, что она отдыхает, и я договорился о месте в частной клинике, где ее будет наблюдать один из ведущих акушеров Италии.
Врач кивнул:
— Да. В другой ситуации я бы не позволил ей лететь, но в этом случае, думаю, все будет в порядке. Мы выпишем ее завтра утром.
— Тогда мы поедем сразу в аэропорт, — решительно сказал Ланзо.
Глаза Джины покраснели от слез, и, когда она увидела Ланзо, слезы просто потекли по ее щекам.
— Тезоро… — Его голос дрожал, когда он присел на край кровати и обнял ее.
Джина не знала, почему он приехал, она все еще находилась в шоке от событий этого дня. Главное, что он был здесь. Ужасные телефонные разговоры прошедших недель перестали иметь какое-то значение, когда она прижалась к нему и всхлипнула.
— Я так испугалась, что потеряю ребенка. Сначала врач думал, мне придется рожать раньше срока, но еще слишком рано, ребенок слишком маленький…
— Шш, cara, — успокоил Ланзо, гладя ее по волосам. — Ты не должна нервничать. Завтра я везу тебя в Рим, и о тебе позаботится лучший акушер Италии.
Джина отодвинулась, заметив, что намочила его шелковую рубашку.
— Ты не должен делать этого. Ты не обязан в этом участвовать. — Она взяла платок и высморкалась. — У меня лицо раздувается, как у лягушки, когда я плачу.
Никогда прежде Ланзо не видел, чтобы она так плакала. Ему было больно смотреть, как его сильная, гордая, красивая Джина разваливается на куски.
— Я всегда любил лягушек.
Только Ланзо умел заставить ее улыбнуться, когда всего несколько секунд назад она пребывала в полном отчаянии. Она нуждалась в его силе, но не могла позволить себе показать ему это.
— Я буду в порядке. Не надо заботиться обо мне, потому что ты считаешь это своим долгом.
— Но я делаю это, потому что хочу.
Она говорила ему, что зачатие этого ребенка стало чудом, возможно, ее единственным шансом стать матерью.
— Я понимаю, как отчаянно ты хочешь этого ребенка, cara,и я сделаю все, что в моих силах, чтобы все прошло хорошо, — пообещал он.
Во время последнего визита Джины в Италию там было душно, но в феврале температура была на двадцать градусов ниже, чем летом, несмотря на яркое солнце и ясное голубое небо. Хотя у нее не было возможности гулять на улице. Первые две ночи она провела в частной клинике, где познакомилась с акушером, который должен был наблюдать ее.
— Строгий постельный режим и, боюсь, никакого секса, — сказал мистер Бартолли, когда зашел в ее комнату, чтобы сообщить, что она может вернуться домой.
Джина густо покраснела и отвернулась от Ланзо. Ей стало грустно от мысли, что они больше никогда не будут заниматься любовью. Он не хотел быть отцом их ребенку, и, хотя ее удивляло его участие в ее судьбе сейчас, она понимала, что их отношения закончатся, как только родится ребенок.
— Я не думаю, что врач имел в виду, что я действительно должна провести следующие несколько недель только в кровати, — возразила она на следующий день, когда Ланзо на руках занес ее в квартиру и аккуратно, словно она была сделана из хрупкого стекла, положил на кровать.
— Он имел в виду именно это, и я тоже, — твердо сказал он, узнавая ее взгляд. — И ты не будешь выходить из комнаты, cara,а я буду работать дома, чтобы убедиться, что ты следуешь указаниям.
— А как насчет командировок? — спросила Джина.
— Я поручил их своих заместителям. — Ланзо вздохнул. — Я снова остался без ассистента. Луиза решила не возвращаться на работу после рождения сына, — пояснил он, — а Рафаэлла работает на полставки, потому что дважды в неделю сидит с внучкой.
Внучка! Значит, обладательница такого сексуального голоса вовсе не молодая красавица. Эта мысль невероятно развеселила Джину.
— Почему бы мне не заменить Рафаэллу в эти два дня? — предложила она. — Я могу сидеть на кровати с ноутбуком, это не слишком утомительно. И я не буду делать ничего, что может повредить ребенку. Просто я сойду с ума, если все время буду читать журналы и смотреть телевизор.
— Есть пара отчетов, которые нужно напечатать, — медленно проговорил Ланзо. — Думаю, ты можешь это сделать, если пообещаешь, что тут же прекратишь работать, если устанешь.
Первый час он ходил туда-сюда из своей комнаты в ее спальню с различными документами, но потом принес свой ноутбук и устроился в кресле возле ее кровати. Оба молча работали.
— Значит, ты уже работаешь над новым рестораном в Торонто? — поинтересовалась Джина, посмотрев на документы.
— Да, но будут небольшие изменения в меню. Шеф-повар хочет подавать бургеры из лосятины.