Глава 7
Привидение приходит и уходит. Следы на сгущенке. Дознание капитана Гурея. Следствие заходит в тупик. Неожиданный приступ. Банки и Паша.Я страшно устал за последние три дня и потому несколько раз засыпал ночью, стоя за штурвалом. Просыпаясь, я освежался глотком вина, направлял «Гончую» на прежний курс, но через несколько минут снова начинал клевать носом. Ночь была тихая и лунная, а под утро и вовсе наступил полный штиль. С восходом солнца вахту принял Витя, и новый день ознаменовался новыми происшествиями.
Проснувшийся Игорь первым делом влепил Пашке два наряда вне очереди за срыв десантной операции.
— Мало того, что проклятая голландская галоша оставила нас в дураках, так еще и сгущенки сколько пропало! — возмущался он. Раздвинув трубу, Игорь удалился на корму корабля. Где-то внизу, сервируя стол, звенел посудой Коля.
— И чего он раскипятился? — орудуя шваброй, втихомолку ворчал Пашка. — Орет на меня, красный весь… Подумаешь, сгущенка! Я, например, видеть ее уже не могу. И не пропала она вовсе…
Я усмехнулся — видеть ее он, может, и не мог, но это не мешало ему есть за троих. Не проходило и часа, чтобы кто-нибудь из нас не спускался вниз закусить молочным кремом — все же какое-то разнообразие. Вот и сейчас Паша, выплеснув за борт грязную воду, извлек из-за голенища серебряную ложку, украденную из капитанского сервиза, и отправился на камбуз завтракать.
— Дима! — окликнул он меня, прежде чем скрыться в люке. — Если Игорь будет меня искать, скажи, что я в пошел в гальюн или… А-а!!!
Адский крик сотряс палубу, перешел в протяжный вой и смолк на самой высокой ноте. Несмотря на тридцатиградусную жару, я похолодел от ужаса и, бросив штурвал, поспешил на помощь.
В коридорах было темно. Пару раз споткнувшись и набив шишку о потолочную балку, я ввалился на камбуз и чуть не упал на Пашу. Прислонившись спиною к плите, он сидел на полу и ложкой, зажатой в кулаке, указывал на стену. Из расцарапанной его щеки каплями сочилась кровь, а в глазах был такой страх, что будь у Пашки волосы, они встали бы дыбом.
С грохотом и топотом по трапу скатился Командор и, на бегу вытаскивая пистолеты, помчался ко мне. Следом спешили остальные.
— Что?! — вскричал он, завидев меня. — Какого дьявола! Опять ты со своими призраками?!
— Это не я, — я кивнул на Пашу. — Вот…
— С-смотрите… — еле слышно пролепетал тот.
— Что смотреть? Куда смотреть? Зачем смот… — Игорь повернулся к стене и неожиданно умолк.
Сперва я тоже не заметил ничего особенного — всего лишь густо заляпанная кремом стена, но присмотревшись, изумленно присвистнул — и было от чего! — на высоте примерно метра от пола, на мягкой желтой массе вареной сгущенки виднелся отчетливый след маленькой пятипалой ладони. Игорь, внимательно рассмотрев странный отпечаток, озадаченно хмыкнул — след был совсем свежий.
— Вот это да… — растерянно протянул Витя.
— Кто это был? — спросил Олег.
— Привидение! — Пашка коснулся царапин на щеке и скривился от боли. — Оно б-бросилось на м-меня…
— Белое или черное?
— Зеленое! — рявкнул неожиданно Командор, подбоченился и хмуро оглядел всю нашу компанию. — Ну, вот что: мне надоели ваши розыгрыши! Признавайтесь, кто из вас дурачит остальных? Я вас выведу на чистую воду!
— Игорь, да разве ж мы… — начал было Коля.
— Молча-ать! — вскричал тот. — Значит, не хотите признаваться, да? Дознаюсь сам — хуже будет! А ну, подойди сюда!
Командорский палец указывал на Олега. Пожав плечами, тот положил меч на стол и приблизился к Предводителю. Осененный своей догадкой, Игорь так и сиял, предвкушая разоблачение антихозяйского заговора.
— Протяни руку!
Олег повиновался, и на стене появился второй отпечаток. Командор досадливо крякнул — Олежкина ладонь была как минимум вдвое больше, чем у незнакомца.
— Следующий! — скомандовал Игорь, указывая на меня.
Тщательно сравнив мой отпечаток с «эталонным», Игорь дал мне знак удалиться и пальцем поманил Колю, а затем Пашку. Когда подошла очередь Вити, Хозяин лишь досадливо махнул рукой — Витькина лапища заняла бы сразу полстены. Смущенно потоптавшись, Игорь покосился на нас, оттиснул на стене свою пятерню и, немного отступив, осмотрел свое творение.
Ничья рука не могла оставить загадочный отпечаток. О подделке не могло быть и речи — оттиск маленькой ладошки был так отчетлив, что можно было различить папиллярные узоры на пальцах.
— Гм… да… — пробормотал Игорь. — Странно. Ну, ладно, потом разберемся. Все наверх. Дима!
— А? — обернулся я.
— Не «А?», а «Я»! Два наряда вне очереди за брошенный штурвал.
Мне оставалось только взять под козырек.
Пашка был бледен как простыня и с трудом переставлял ноги. Опираясь на Колино плечо, он еле выбрался на палубу и обессиленно опустился на канатный ящик у грот-мачты.
— Худо мне… — поежился он. — Холодно. Знобит.
— Знобит? — изумился я и невольно посмотрел на небо. Солнце жарило вовсю, и я обливался потом.
— Э, да он горячий, как печка! — нахмурился Коля, пощупав Пашкин лоб. — Игорь! Подойди сюда.
— Н-не обращайте в-внимания… — лязгая зубами, бормотал Паша. — Сейчас п-пройдет…
Осмотрев больного, Игорь приказал отнести Пашку в свою каюту, после чего решительно выставил нас вон и закрылся изнутри.
— Как ты думаешь, что с ним? — спросил меня Коля. — Испуг? Солнечный удар?
— Белая горячка, — буркнул я.
— Вы оба не правы, хлопцы, — дверь распахнулась, и на пороге показался Командор. — Похоже, это лихорадка.
— Лихорадка?! — хором воскликнули мы.
— Тропическая лихорадка, — подтвердил Игорь, подходя к умывальнику и ополаскивая руки. — Видно, где-нибудь на островах мы накусались комарами. Я дал ему хинин, надеюсь, к вечеру ему полегчает. А сейчас займитесь уборкой. Да! Коля, смени Диму у штурвала. И чтоб все блестело!
Вечер прошел без осложнений. Мы с хлоркой отдраили палубу, залатали пробитый картечью парус, прибрались в оружейном погребе и лишь за ужином снова сошлись все вместе.
— Вот что, друзья, — сказал Капитан, когда сгущенка была съедена и ложки облизаны. — Сегодня вечером вам обязательно надо побывать у Пашки. Будете присутствовать при процедурах — практика никому не помешает.
Мы переглянулись, недоумевая, однако возражать не посмели и после ужина, умывшись и причесавшись, направились в каюту Командора.
Игорь был уже там. Одетый поверх камзола белый халат и докторская шапочка, явно сделанная на скорую руку из вафельного полотенца при помощи булавок, придавали ему солидный профессорский вид. В руках он держал папку серого картона с историей болезни. Глаза его вдохновенно блестели. Каюта, усилиями Капитана превращенная в больничную палату, сияла чистотой и благоухала карболкой — похоже, изголодавшийся по пациентам Хозяин надумал отыграться на Пашке. Сам пациент сидел на кровати, с аппетитом хлебал из банки сгущенное молоко, запивал его вином и выглядел абсолютно здоровым. Завидя нас, он настороженно покосился на Командора и прекратил жевать.
— Это вы… чего? — настороженно пробормотал он. Спинку кровати украшала табличка с надписью: «СОСТОЯНИЕ БОЛЬНОГО» и графиком температуры, формой напоминающей рождественскую елку, как её рисуют дети. Игорь жестом подозвал нас подойти поближе, извлек из папки листок бумаги и откашлялся.
— Ну-с, начнем! — он самодовольно потер ладони. — Больной Дурманов, поступил в больницу в тяжелом состоянии двадцать седьмого июля. Госпитализирован. Диагноз — перемежающая лихорадка. Назначен курс лечения — препараты хинина, ацетилсалициловая кислота, антибиотики фенил-карбоксиаминной группы. — Игорь захлопнул папку. — Ну, посмотрим, что тут у нас. Да-с… Скверно, батенька, скверно…
Пашка, с ногами взобравшись на кровать, затравленно озирался по сторонам. В руках он по-прежнему сжимал банку с недоеденной сгущенкой, и вся картина напомнила мне экскурсию в зоопарк, где гид сообщает посетителям: «А вот африканский павиан Бобби. Отловлен в лесах на склонах Маунт Кения. Самец, возраст — четыре года. Ест только фрукты, молоко и хлеб. Кормить и гладить строго воспрещается».
— Итак, — Игорь, хищно пошевеливая пальцами, медленно приближался к кровати. — Как видим, больной чувствует себя неважно. Обращает на себя внимание бледность кожных покровов. График температуры… Угу… Думаю, здесь уместно применение кровососных банок. Как считаете, коллеги? — Игорь обернулся к нам. Мы поспешно закивали, соглашаясь.
— Чего?! — опешил больной. — Каких еще засосных банок?!
— Где же банки? — как бы про себя спросил Игорь, затем неожиданно просиял, полез куда-то под шкаф и вытащил три литровых банки из-под вишневого компота.