17 апреля. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Много писать некогда. Идем на крещение княжны Александры Максимилиановны. Государю Императору угодно было, по случаю рождения ея, пожаловать 10.000 р. асс. на бедных в Москве. Скоро буду писать к вам о сем обстоятельно <…> Без сомнения, слышите уже, что государь наследник избрал себе невесту и помолвил[62]. Слово обручился в публичных листах употреблено погрешительно» (Письма. 1887. С. 48–49).
18 апреля. Письмо архиепископу Кириллу (Богословскому-Платонову): «Книгу Вашу получил, но еще не читал, потому что на шестой неделе поста был болен, а на седьмой не оставалось времени от церковных и некоторых необходимых занятий. Хорошо бы теперь разсуждать о ней с Вами лично» (ДЧ. 1888. Ч. 3. № 12. С. 440).
19 апреля. Письмо архиепископу Парфению (Черткову): «И Преосвященнаго Никодима[63] жаль, и Преосвященнаго Мелетия[64]. Оба были благие и благочестивые пастыри. Но Господь призывает уготовавших себя, а нам, видно, еще нужно уготовлять себя <…> О благорастворении воздухов и о изобилии плодов земных надобно крепко молиться. Гнев Господень над главами у нас. Молитесь и о моей немощи» (ПО. 1872. Кн. 2/3. № 9. С. 41. № 28).
20 апреля. Письмо архиепископу Игнатию (Семенову): «Когда путешествовавшие в Еммаус поспешили к единонадесяти Апостолам, чтобы возвестить им радость воскресения Христова: óна обретоша единонадесять глаголющих, яко воистину воста Господь. Так я, когда помышляю прострети к Вам слово общения в радости Господа воскресшаго, обретаю Вас, простирающих ко мне то же общение. Кто бы ни упредил, слава Богу, что имеем Господню радость и братское общение. Благодарю и купно Воскресшаго, да имеете от Него выну радость духовную совершенную, и всякий дар благий, благопотребный ко спасению и к служению церкви Его» (ЧОЛДПр. 1871. Кн. 4. С. 44.– Материалы).
• Письмо архиепископу Гавриилу (Городкову): «Благодарю за устроение сына Раменскаго Священника» (ЧОИДР. 1868. Кн. 2. С. 48).
23 апреля. Письмо архиепископу Смарагду (Крыжановскому): «За сим спешу отвествовать на полученное сейчас письмо ваше, в котором вижу вас озабоченным, при известии о Вашем перемещении. Поставьте себя на истинную точку зрения, которая есть та, что желают оказать доверие новоправославным и тем утвердить их. Для сей цели и Преосвященный Иннокентий[65], Преосвященный Никанор[66] и Вы перемещены на такия епархии, которыя не призывали Вас, как бы высшия, которыя, однако, как полагали, не будут Вам неприятны. Из особеннаго Вам в то же время награждения видите, что служению Вашему отдается справедливость. И так благодушествуйте, разсуждая, что когда высшия соображения управления не во всех частях согласны с личным удовольствием служащих, нельзя пренебречь первыми в пользу последняго» (ЧОЛДПр. 1870. Кн. 12. С. 38–39.– Материалы).
• Письмо архиепископу Гавриилу (Розанову): «Благодарю: и купно молю Воскресшаго, да имеете от Него выну радость духовную совершенную и всякий дар благий, благопотребный ко спасению и к служению церкви Его <…> Представление о ректоре[67] Вашем, кажется, разрешено. Жаль, есть ли он в таком состоянии, как пишете: оно требует врачевания и особенно духовнаго. Внутренний мир души возстановит мир на границах между душою и телом» (Письма. 1888. С. 84).
24 апреля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Если можно купить хлеба и продавать низшею ценою против возвышающих цену в посаде, то это хорошо. А из того, который у нас есть, продавать, думаю, сомнительно» (Письма преподобному Антонию. С. 212. № 256).
• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «24 Апреля 1840 года Директор Духовно-учебного Управления, Александр Иванович Карасевский, вручил мне три проекта: 1) свой, 2) Митрополита Филарета Московского, 3) Митрополита Киевского. Вних исчислены предметы обучения в Семинарии, с прибавлением новых– Сельскаго хозяйства, Медицины, Естественной Истории, Катихизиса Петра Могилы. Мне поручено разделить сии предметы по классам в неделю и назначить в каждое отделение Семинарии Наставников. 26 Апреля я был у Московского Владыки, поведал ему о данном мне поручении и просил в некоторых статьях наставления. Было много драгоценных речей. Не помню их. Вот что записано только: на мою жалобу о исключении Философии и пополнении Семинарии учениями ничтожными и бесполезными Владыка сказал: «Надобно в чем-нибудь и им (светским) уступить, чтоб от нетерпеливости не перепортили всего». О Философии и Математике Владыка сказал: «Науки сии нужны в Семинарии, как оселок испытания, изощрения и приведения в порядок мыслящаго духа». О Медицине сказал: «Поверхностное знание Семинаристами Медицины бесполезно, даже вредно. Вместо излечения могут увеличить болезнь. До сих пор Священник приходский есть врач духовный. Всякий совет его приемлется за святость. Когда же он будет лечить болезни телесныя лекарствами земными, то может произойти, что его неудачное лечение лишит его доверия даже и в советах духовных. И смертная болезнь иногда начинается легкими припадками. Затем болезнь растет, усиливается, не уступает лекарствам; человек умирает! Тогда родные скажут: Вот больной заболел легко, но батюшка дал ему какое-то лекарство, и он умер!»» (Казанцев. С. 63–64).
25 апреля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Примите, Отец Наместник, вручителя сего в Лавру и приложите старание устроить его на правый путь монашеского жития. Он был в Сергиевой пустыни, но не возмирствовал, как некоторые другие, находя тяжкими поступки одного из старших, которому Настоятель[68] с избытком, по их мнению, доверяет. О честности его я имею весьма убедительные свидетельства» (Письма преподобному Антонию. С. 213. № 257).
27 апреля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Будьте великодушны, Отец Наместник. Приимем посещение суда в уповании, что и милостию посетит и посещает уже, нас Господь. Огнь, хотя вещественный, пришел, думаю, на наши душевные плевы, так о себе думаю, да представим себя очищению. И за то слава Богу и Угоднику Его, что пожар не распространился и не коснулся святыни» (Письма преподобному Антонию. С. 213. № 258).
Между 30 января и 29 апреля (без даты). Письмо вселенскому патриарху Григорию VI по поводу высказанных им при оставлении Константинопольского патриаршего престола благопожеланий церкви: «Святейший Владыко! Взаимныя общения православных церквей и священноначалия их в нынешния времена не так открыты и свободны, как в древния. Посему никогда не находил я себя вправе простирать к Вашему Святейшеству мое смиренное слово. Но, с благоговением услышав слово, произнесенное Вами, при оставлении константинопольского вселенскаго патриаршаго престола, не могу не дать свободы моим мыслям и чувствованиям открыться пред Вами. Искренно преданные православию ощутят в слове Вашем преемство духа, какой дышал в слове святаго Григория Богослова, когда оставлял константинопольский престол, – духа ревности о благе церкви, миролюбия, терпения» (Мнения. Т. III. С. 10).
29 апреля. Инструкция, составленная для законоучителя протоиерея Меглицкого, назначенного для изъяснения учения Православной кафолической Восточной Церкви высочайшей особе[69] иностранного владетельного дома и для приготовления ко вступлению ее в сию церковь (проект): «Понятие о православно-кафолической восточной церкви и о ея вероисповедании законоучитель представить может в двух видах: исторически и догматически. В историческом изложении состояния восточно-кафолической Церкви надлежит обратить особенное внимание на символ веры, содержимый сею церковию, который есть никейско-цареградский, торжественно исповеданный на вселенских соборах: никейском, бывшем в 325 году, и цареградском, бывшем в 381 году по Рождестве Христовом. Неоспоримо, что он был в то время всеобщим вероисповеданием православной вселенской церкви <…> Строгость, с какою сия церковь тщится быть верною слову Божию, законоучитель показать может особенно в учении о происхождении Святаго Духа… Церковь восточная, полагая, что в таинстве непостижимом, сколь не надежно полагаться на умозаключения и догадки, столь же безопасно изъясняться точными словами Христа Спасителя, содержит неизменно древнее изречение символа, оставаясь таким образом верною в одно время и Священному Писанию, и Священному Преданию <…> В учении о церкви особеннаго изъяснения требует то, что она, яко духовное тело Христово, имеет ничем не разрушимый между всеми своими членами союз веры и любви; так что пред Богом церковь всех времен и мест на земли, церковь воинствующая и торжествующая, церковь живущих и церковь преставльшихся– есть совершенно единая церковь. Из сего делается понятным признаваемое кафолическою восточною церковию общение молитв между оными различными областями единыя сея церкви» (Мнения. Т. III. С. 13, 15–17).