— Плату?
— За обучение в группе, — говорит он, сужая глаза. — Только не говори, что изменила мнение. Ты была на полпути к тому, чтобы написать статью в школьной газете на эту тему, когда я рассказал тебе.
— Верно. Извини.
Я машу рукой над стопкой разных работ.
— Я полностью закопалась во всей этой бумажной истории.
— Ладно, не буду мешать. В холодильнике есть немного имбирного эля, если хочешь.
— Уже выпила стаканчик. А тебе, похоже, не помешает немного поспать.
Он ворчит и уходит, закрывая за собой дверь. А я пялюсь на неё, ещё более сбитая с толку. Всё обернулось в серию Скуби-Ду. Кто стоит за всем этим? И что за спонсор? С какой стати мне нужно заботиться об этом?
Мой телефон гудит, и я, бросив на него взгляд, вижу входящий звонок. Дисплей озаряется светом, и фотография Мэгги танцует по нему. Каждая клеточка моего тела прыгает от счастья.
Я хватаю телефон, как будто от того, насколько быстро я его схвачу, зависит моя жизнь. Что ж, вполне возможно.
— Алло? — спрашиваю я, стараясь не показаться нетерпеливой. И полной неудачницей.
— Привет.
Мне достаточно лишь звука её голоса, чтобы почувствовать себя лучше.
— Я так рада, что ты позвонила, — выдыхаю, закрывая глаза от накатывающего на меня облегчения.
— Не уверена, что нужно было. Но ты, кажется, совсем помешалась. И я не знаю, почему ты думаешь, что я м-м-могу что-то сделать.
— Я помешалась, и не жду, что…
Прерываю себя, делая глубокий вдох и откидываясь в кресле. Кусочек бумаги, который я нашла в книге, смотрит на меня. Мэгги была права.
— Ты была права, — наконец говорю я. — Похоже, происходит именно то, о чём ты говорила.
Я улыбаюсь, желая, чтобы между нами всё было по-прежнему. Легко. Потеря Мэгги ощущается как потеря сестры. Или, возможно, почки.
— Мэгги, мне нужно тебе кое-что рассказать, и я знаю, что это прозвучит безумно.
— Сомневаюсь, что т-т-ты можешь переплюнуть всё то дерьмо, которое сделала за последние четыре месяца.
— Последние четыре месяца для меня как в тумане, — тихо говорю я. — Всё настолько размыто, что я едва могу хоть что-то вспомнить. Знаю, это прозвучит совсем шизануто, но я думаю, было нечто странное с группой по подготовке к Академическому тесту, в которую я входила.
— Ну и дела, ты думаешь? — спрашивает она, и в её голосе нет скрытого сарказма. Я могу представить её лицо, бледные брови выгнуты в удивлении. — Сколько раз я г-г-говорила тебе это, Хло? Д-д-дюжину? Сотню? И каждый р-р-раз ты вываливала всё дерьмо в стиле Нью Эйдж мне в лицо, без умолку болтая о своём идеальном парне, правильном питании и бреде о медитации…
— Медитации?
— З-з-зачем ты позвонила мне, Хлоя? — раздражённо спрашивает Мэгги.
— Потому что я хочу узнать, что случилось с Джулиен Миллер. И я думаю, у тебя есть предположения.
Это всего лишь предчувствие, но я уверена, что не ошибаюсь. Записка в моей книге и то, что Мэгги сказала — всё это что-то значит.
Я слышу, как она вздыхает на другом конце провода, и понимаю, что она не хочет ничего мне говорить. Мэгги больше не доверяет мне. Невероятно, но это так.
— Почему бы т-т-тебе просто не спросить Блейка?
— Я не хочу спрашивать Блейка. Я спрашиваю тебя, Мэгги. Не его. Тебя.
Она ненадолго замолкает, и я слышу, как она настраивает свой телефон. Меняет ухо или что-то ещё. Когда она снова говорит, её голос звучит очень тихо.
— Не знаю, хочу ли я г-г-говорить с тобой о чём-то из этого. Я вообще не знаю, хочу ли р-р-разговаривать с тобой.
— Знаю. И также знаю, что, возможно, я это заслужила, — говорю я, потому что, по правде говоря, Мэгги практически невозможно разозлить.
Не знаю, что я сделала, но ненависть, которую она извергает на меня, должна быть хоть частично оправдана.
— В этом предложении нет слова «возможно», — говорит она.
— Ты подумаешь об этом? О том, чтобы поговорить со мной? Я знаю, что-то произошло с этой группой, но все детали расплывчаты. Не могу объяснить, но всё лето как будто было плохим сном.
Она снова замолкает. Знаю, я должна остановиться, но не могу. Я продолжаю, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
— Я хочу собрать кусочки воедино, но не знаю, с чего начать.
— Я уже с-с-сказала, где начать, — отвечает она. — Доктор Киркпатрик.
Мир с визгом останавливается, и всё моё тело разбивает неловкая пауза. Я хочу сказать что-то, но ничего не придумываю. К счастью, Мэгги не ждет ответа.
— Послушай, Хлоя, я знаю, что она называет это мониторингом, н-но есть кое-что странное. Разве нормально, что психолог сидит на занятиях учебной группы? Это же не была учебная группа по психическим нарушениям, так какого фига?
— Не знаю. — Я сильно сглатываю.
Я почти чувствую, как горячие пальцы адреналина покалывают мой позвоночник, и думаю о комментариях доктора Киркпатрик о том, как много я работала этим летом.
Она сказала это не просто так… Она знала, потому что была там.
— Это место, г-г-где нужно начать, — говорит Мэгги ещё раз, вздыхая. — Послушай, мне нужно идти, но, Хлоя…
— Да?
— Попроси помощи. Кого-то, кому ты доверяешь.
— Я доверяю тебе — шепчу я.
— Я н-н-не могу этим заниматься, — говорит она, но я слышу толику сомнения в её словах.
Или, возможно, мне это показалось, но, в любом случае, я так думаю. Всё лучше, чем молчание, которым она одаривала меня прежде.
— Рада, что ты позвонила, Мэгги. Это много значит.
Она больше ничего не отвечает, но, когда она вешает трубку, я всё ещё улыбаюсь.
***
Адам не выглядит довольным, увидев меня в своём доме. Снова. Он оставляет плечи в дверном проёме и смотрит на свои ботинки.
— Прости, что приехала сюда, но мне нужно с тобой поговорить, — говорю я.
— Ты не могла поговорить со мной в школе?
— Я не была сегодня в школе.
Его глаза быстро поднимаются на меня, обеспокоенный взгляд смягчает выражение лица.
— Я заметил, что тебя не было на наших совместных уроках. Ты заболела?
— Нет, я…
Как, чёрт возьми, я могу закончить эту фразу? Нет, Адам, я не больна. Я сбежала от своего парня, потому что от него у меня мороз по коже. А также потому, что я совершенно потеряла от тебя голову.
Не думаю, что могу сказать это.
— Со мной просто много что происходит, — говорю я. — Но мне действительно нужно поговорить с тобой. Можно мне зайти?
Он снова смотрит на меня своим тяжёлым взглядом, и внезапно я понимаю. Он смущён. Он не хочет видеть меня в своём доме.
Незнакомец внутри заходится в том же грохочущем кашле, и я заставляю себя не вздрогнуть.