голову. Рука света отпустила меня, и я окунулась в холодную ночь, пронзившую больнее, чем кинжал.
Надо мной склонился Сайон. Его свет погас, но я успела заметить, как цепи обхватывают его и душат, впиваясь в плоть, сдавливая шею и переплетая руки в попытке остановить его.
Сознание наконец вернулось, и я поняла. Каким-то образом поняла, что Сайон сделал нечто, чего не должен был делать. Нечто, запрещенное ему небесным законом, но смертная оболочка позволила ему переступить через закон, рискуя собственным существованием.
Нисходящая тьма собиралась завладеть мной полностью. Сайон ее остановил.
И когда я жадно глотнула воздух, он рухнул.
По пути домой я разминала ноющие после целого дня работы с молотком и зубилом руки. Утром начался фестиваль, и главную дорогу перекрыли, поэтому я свернула в проулок за пекарней, сочтя его безопасным, поскольку Солнце еще не село. Однако теней, которые отбрасывали соседние здания, оказалось достаточно для хулиганов: ко мне подошли двое, с интересом разглядывая сумку.
– Господа, это лишь художественные принадлежности. – Я держалась твердо, стараясь унять дрожь в руках.
Они одарили меня сальными улыбочками.
– Позвольте нам самим судить, мисс. Мы возьмем сумку. И платье.
Кровь застыла в жилах, когда они приблизились. Я отступила, раздумывая, удастся ли от них убежать…
Они вышли в полосу света, и их самодовольство словно рукой сняло. Они круглыми глазами уставились на нечто позади меня. Я обернулась, чтобы посмотреть, какой ужас привлек их внимание, но там не было ничего, кроме аллеи и слепящего закатного Солнца.
Когда я вновь повернула голову, хулиганы уже удирали.
Глава 9
Мерцающий божок бросился к Сайону и схватил за плечи.
– Сатто? Сатто!
Сердце ушло в пятки, когда я окинула взглядом Сайона, лежащего без сознания.
– Что случилось? – с мольбой спросила я. – Что произошло?
Я прижалась ухом к его груди. Сердце билось. Он дышал.
– Он не должен был этого делать, – сказал другой божок низким, тем не менее женским голосом, и оглядел меня одновременно с враждебностью и любопытством.
Мерцающий божок прижал ладонь к груди Сайона. Из его пальцев вырвался мягкий свет, который рябью прошел по бесчувственному телу, однако ничего не произошло.
– Не знаю, – наконец ответили мне. Это был рогатый божок. Он обернулся, прислушиваясь. – Тут могут быть другие.
– Идите, – велел мерцающий. – Проверьте. Он выживет.
Два божка помешкали, прежде чем подчиниться и скрыться в ночи, слишком быстро, чтобы мои глаза могли уследить за ними.
– Он выживет? – повторила я.
Мерцающий с интересом оглядел меня, хотя я не заметила на его лице глаз.
– Он – бог. Но я никогда не видел ничего подобного. – Его голова повернулась к Сайону. – Не видел, как нарушают этот закон.
Я касалась неподвижного тела Сайона.
– Какой закон?
– Смерть нельзя обратить, – сказал он так, будто я обязана это знать. – Один из великой четверки.
Значит, я в самом деле умерла. От этой мысли у меня перехватило дыхание. Заметив мое ошеломленное состояние, божок сказал:
– Я Его унесу. Тебе нужно Его приютить. Нужно спрятать Его подальше от ее глаз.
Я коротко кивнула.
– К-конечно.
Мама с бабушкой не знали… Но Зайзи видела все действо и наверняка им пересказала. Если нет, то им вскоре придется узнать.
Мерцающий божок поднял обмякшее тело Сайона, проявив при этом нечеловеческую силу. Когда он перекинул руку Сайона через плечо, я спохватилась и побежала к дому. У входа стояла дрожащая Зайзи. Она вцепилась мне в плечи.
– А-Ай? Но ты же… ты… – залопотала она.
Я сжала ее руки, прежде чем высвободиться.
– Нужно его занести. – Я ударила в дверь пять раз, и, едва звякнул замо́к, толкнула ее, напугав маму.
Энера, Ката и Зайзи потрясенно наблюдали за тем, как я веду мерцающего божка с его ношей по дому.
Он положил Сайона на мою кровать, где тот пролежал несколько дней, оправляясь от «лихорадки». Он казался таким неподвижным, словно в коме. С кожи и волос исчез блеск. Когда он придет в себя? Если вообще придет. Но божки вроде бы не сомневались в этом.
Мерцающий божок направился окну. Отчего-то я поняла, что он намерен через него уйти, хотя оно и было недостаточно большим.
– Подождите!
Он замер, блеск на коже дрогнул, когда он посмотрел на меня.
– Что мне делать? Как ему помочь?
Он покачал головой.
– Ваши методы никак на Него не повлия- ют. Нужно ждать, пока Его судьбу не решит Вселенная.
– Вселенная? – Я опустилась рядом с ним на колени. – Но…
– Больше ничего не поделаешь. – Он повернулся, чтобы уйти.
– Как вас зовут? – взмолилась я. – Он мне не сказал. Вы верно ему служили и присматривали за моей фермой. – Имена важны. Имена обладают силой, пусть только в сердце. – Назовите ваши имена.
Блеск его кожи вновь дрогнул.
– Я – При. Со мной был Сайкен и была Каланакай.
Получается, рогатого божка звали Сайкен, а высокую – Каланакай. Какие странные имена, тем не менее я повторила их про себя, заставляя напряженный мозг запомнить.
– Спасибо вам!
При взглянул на своего спящего бога, затем вновь на меня. Хотелось бы мне услышать его мысли, однако он молча ушел, пройдя сквозь стену и окно, будто их там не было вовсе.
Опустившись на колени рядом с Сайоном, я сжала его большую руку в своих ладонях.
– Очнись, – прошептала я, и слезы защипали глаза. Я помолилась бы богам, но кому, кроме него? Луна была нашим врагом, а Матушка-Земля спала так долго, что даже в Священных Писаниях не упомянута бодрствующей.
Скрип половицы подсказал, что в комнату кто-то вошел. Прижавшись щекой к костяшкам пальцев Сайона, я немного повернула голову и увидела троих своих родственников, наблюдающих за мной с осунувшимися, растерянными лицами.
– Принесите ему воды, и я все объясню.
Когда я открыла правду о Сайоне, бабушка назвала меня лгуньей, мама едва не упала в обморок, а Зайзи вылетела из комнаты.
Впрочем, они увидели немалую часть битвы с драконом, состоящим из теней. Видели При, который выглядел так, будто соткан из глубочайшего ночного неба. Они видели Сайона, истекавшего светом на моей кровати, поскольку он получил ранения в битве.
Итак, я продолжила рассказ, поведав бабушке и маме все, что знала о том, как Солнце оказался на нашей ферме и почему не мог уйти. Зайзи вернулась посреди рассказа с травяным чаем для Сайона. Вряд ли она поможет богу. Я не стала