Смеясь, я пыталась протестовать, но Крэн велел мне делать так, как он сказал. Я закрыла за ним дверь и заперла ее на задвижку, а он через пару секунд ударил в нее плечом. После второго удара вылетела вся дверная коробка и вместе с дверью в комнату ввалился Крэн. На грохот невесть откуда прибежала Белль – с побледневшим лицом и плотно сжатыми губами. Крэн сидел на полу и, увидев ее, расхохотался.
– Ах, Белль, сифилис тебя забери, почему ты лезешь куда не следует! Ты должна мне доверять!
– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы доверять тебе до такой степени, – холодно ответила она. – А что касается сифилиса, то его и так слишком много вокруг, чтобы еще и друг другу желать. Еще один такой фокус, сэр, и я выгоню Неда, а Элизабет заставлю спать с собой.
– И все же ты не права, – щелкнул языком Крэн. Он действительно умел держать свое слово и ни разу не причинил мне вреда.
От Крэна я узнала еще одно неписаное правило жизни. Однажды мне зачем-то понадобилось войти в его комнату. На столике возле кровати я увидела пять миниатюр: четыре юные девочки, удивительно похожие на Крэна, и седовласая женщина средних лет – его жена. Я знала, что она унаследовала состояние своей знатной семьи и Крэн с присущим ему благородством наотрез отказывался прикоснуться хотя бы к одному пенни из этих денег, как бы ни наседали на него кредиторы.
Пока я изучала портреты, вошел Крэн.
– Какие чудесные у тебя девочки, – радостно сказала я, – и какая милая жена! Разве можно разлюбить такую!
Крэн подошел к столику, собрал миниатюры и спрятал их в ящик. Он выглядел недовольным.
– А я и не разлюбил ее, – холодно ответил мне он. – Сейчас я люблю и ценю ее еще больше, чем когда женился на ней, и это будет длиться до конца моей жизни.
– Но почему же тогда ты отослал ее в деревню и уделяешь ей так мало времени? – продолжала глупо допытываться я.
Теперь Крэн уже превратился буквально в глыбу льда.
– Моя жена – благородная леди, она понимает меня так, как ни одна женщина вроде тебя никогда понять не сможет. Поскольку моя жизнь и пристрастия принуждают меня жить в довольно сомнительном окружении, которое было бы ей в тягость, мы договорились проводить большую часть времени порознь. Это не значит, что я стал ее меньше ценить, хотя, конечно, в моей жизни есть и другие женщины.
Поскольку тебе о моих отношениях с женой неизвестно ровным счетом ничего, – надменно продолжал он, – я надеюсь, что мы больше не будем затрагивать эту тему никогда!
С этими словами Крэн вышел. После этого я не видела его в течение двух дней.
Я поняла, что муж может говорить о жене, жена – о любовнице, но любовницы никогда не должны говорить о женах.
Однако такие неприятные сцены между мной и Крэном случались крайне редко. Жизнь наша была веселой и наполненной людьми. Мы оставались дома только тогда, когда нам хотелось развлечься вдвоем, а все остальное время нас окружала счастливая и без умолку болтающая толпа. На самом деле ситуация в стране отнюдь не располагала к веселью: Бонапарт уже в открытую угрожал нам, и по ту сторону Пролива собиралась его «английская армия», готовясь к большому вторжению. Все ждали, что вот-вот разразится гроза.
Но, глядя на развлекавшихся английских военных и их женщин, вы решили бы, что их не заботит ничто на свете. Вот и я плыла по течению, довольная тем, что Крэн продолжает любить меня, не думая, не осмеливаясь задуматься о будущем.
Конец наступил внезапно. Стояла поздняя весна 1798-го. Крэн был занят целыми днями. Однажды он вернулся домой угрюмым.
– Элизабет, нам надо поговорить. Пойдем в гостиную.
Я последовала за ним, перебирая в уме все свои проступки, которые могли рассердить его.
Крэн подождал, пока я закрою дверь, и затем произнес:
– Плохие новости. Я давно ожидал этого, и вот – свершилось. Мой полк направляют за границу. Вскоре мне придется уехать.
Ноги у меня подкосились, и я бессильно опустилась на кушетку.
– Куда? – спросила я слабым голосом.
– В Индию, на подкрепление нашим войскам.
– В Индию? – не веря своим ушам, переспросила я. – Но ведь в Индии нет французов…
– Французов как таковых нет, – мрачно подтвердил он, – но Наполеону удалось взбунтовать местных правителей, и если мы не усмирим эти беспорядки как можно скорее, то потеряем Индию, которая имеет для нас огромное значение.
Наполеон… Именно тогда мрачная тень этого человека впервые коснулась моей жизни.
– Когда ты уезжаешь? – с трудом спросила я.
– Мы отплываем в начале июня, но до этого я должен хотя бы месяц пробыть с семьей. Это значит, что у нас с тобой осталось не более двух недель.
«Две недели – и он уедет!» – в отчаянии подумала я. Крэн подошел и, обняв меня, поцеловал в лоб.
– Я не хотел, чтобы наша жизнь закончилась вот так, моя весна, но мы не вольны выбирать.
Я молчала, прижавшись к нему, а он перебирал мои локоны.
– В последнее время я много думал о твоем будущем, Элизабет. Есть один человек, на попечение которого я хотел бы тебя оставить. Он сходит по тебе с ума с тех пор, как впервые увидел, и поскольку это хороший человек и мой большой друг, – все знакомые Крэна были его «большими друзьями», – я хотел бы, чтобы вы познакомились.
– Кто же он? – без всякого интереса осведомилась я.
– Сэр Генри Рашден, – с надеждой в голосе сказал Крэн.
– Сэр Генри Рашден? – изумилась я. Это был пожилой человек, который не пропускал ни одной юбки и постоянно пытался лапать и щипать нас. Кроме того, я никогда не замечала, чтобы он был увлечен мною.
– Да, Генри не очень привлекателен, – торопливо продолжал Крэн, – но ты его совсем не знаешь, а я знаю, и очень хорошо. Года два назад он потерял жену – она уже несколько лет была прикована к постели. Говорят, пока она была жива, он вообще не смотрел на других женщин. После ее смерти Генри пытается наверстать упущенное, но он человек принципов, и ему самому не нравится такая беспорядочная жизнь. Жениться он больше не хочет, однако ему нужна постоянная женщина, которая скрасит его жизнь лаской.
Хотя Крэн и старался изо всех сил произвести на меня впечатление, его слова звучали не слишком убедительно.
– Он очень умен, ты сама это знаешь, он бригадный генерал, хоть и не на действительной службе. Он является советником военного министерства по вопросам тактики, вооружений и прочего. Очень умный человек, и, конечно, ему не грозит отправка за границу. Ты понимаешь, Элизабет, что по теперешним временам, когда большинство из нас в любую минуту могут куда-нибудь отправить, это очень важное соображение. Он довольно богат, у него загородное имение в Суссексе, да и в городе отличный дом.